Наталья Павлищева - «Злой город» Страница 45

К хану приблизился кебтеул, сказал, что у разведчиков есть новости. Судя по голосу, новости были не так уж плохи, Бату-хан кивнул:

– Зови.

Оказалось, в стороне остался еще один город, тоже небольшой, но укрепленный куда хуже того, что виднелся вдали. Важно то, что местный житель под пытками рассказал, что в городе много зерна, обычно за ним приезжают купцы с севера, а в этом году никого не было, все запасы целы.

– Как называют эти города сами урусы?

– Тот, что остался позади, Серене-секе. А этот, – воин кивнул вперед на видневшиеся вдали крепостные стены, – Козелле-секе.

Бату решил подождать Бури и Кадана с их туменами, и пока взять города. Пусть с этим Козелле-секе повозится Субедей, ему давно пора показать себя, а с тем, что проще, расправится он сам.

Но это оказались не все новости, разведка утверждала, что именно в Козелле-секе скрылся эмир Урман! Хан усмехнулся: тогда Субедею тем более стоило взять этот город и лично казнить проклятого эмира, разняв его тело на многие куски. Взять город трудно, слишком хорошо стоит и построен, а окружить его несложно. Если в том, что они проскочили стороной, действительно много зерна, то в этом эмира Урмана с его людьми можно просто заставить жрать своих коней! Хотя урусы не едят конины, об этом хан уже слышал. Тем хуже для них, потому что, оставив всего один тумен, можно вынудить проклятых урусов либо сдаться, либо сдохнуть от голода. Бату понимал, что скорее будет второе, но судьбы урусов его не беспокоили. Хан уже принял решение – осаждать оба города, не жалея ни своих людей, ни тех, кто за стенами!

Субедей, подошедший к Козельску сразу после Бату-хана, отнесся к необходимости брать этот город внешне спокойно, ничем не выдав бушевавшие внутри мысли. Он лишь склонил в знак согласия голову. Поручить брать эту крепость, да еще и дать на это несколько дней можно было из двух соображений: либо чтобы погубить полководца, либо чтобы вознести его на недосягаемую для врагов высоту. Субедей смотрел в непроницаемое лицо своего воспитанника и пытался понять, что же тот задумал. Но приказ обладателя Золотой пайцзы не выполнить невозможно, даже если тот отдан сгоряча, не имеет смысла или вообще невыполним.

Бату-хан отошел со своими кешиктенами к меньшему городу Серене-секе, а Субедей-багатур остался у Козелле-секе.

Субедей с первого взгляда понял, что если и можно штурмовать городские укрепления, то только с одной стороны – южной. Причем делать это надо было месяц назад, когда еще был крепким лед. Если город не удастся уговорить добровольно открыть ворота, то сидеть возле него можно очень долго. Тот, кто строил и улучшал эти укрепления, наверняка предусмотрел все, в том числе и воду, и продовольствие, и необходимое для долгой осады количество стрел.

С одной стороны крепость, страшно петляя, охватывала неширокая речка, но противоположный берег был не просто укреплен, а наращен до недоступной высоты, видно, речку углубляли и всю землю при этом поднимали наверх, наращивая и без того немалую высоту холма. Так же поступили и с перемычкой между двумя реками с южной стороны. В самом узком месте этой перемычки прорыт ров. То, что это сделано нарочно, а не просто использовано готовое русло, Субедей понял сразу, только увидев берега. Хитрые урусы сделали внутренний берег куда выше внешнего, что давало им заметное преимущество, к тому же внешний оказался крутым, скользнув по нему, обратно не выберешься, став отличной мишенью для стрел со стены. За рвом пространства для подготовки к штурму самих стен почти нет, там не поставишь хороших осадных машин, не пригонишь много воинов, необходимых для непрекращающегося выматывающего защитников штурма. Мало того, там все перерыто свежими рвами и ямами.

Снова и снова Субедей объезжал на коне вокруг крепости, пытаясь найти хоть одно слабое место в ее обороне, и не находил. Не было такого. Здесь можно положить половину войска и просидеть до лета. Зачем, чтобы потом, взяв штурмом, найти пустые кладовые или вообще сожженные корма?

И все равно штурмовать можно только через ров, другого не дано. Но хитрые урусы загодя наморозили толстый лед на обоих берегах рва и, конечно, разрушили мост. Лед в самом рву многих штурмующих не выдержит, а уж осадные машины тем более. Тех, кто полезет строить мост, перебьют стрелами со стен, но и построив его, много ли народа пропустишь? С внешнего берега рва камни до стены и ворот не долетят.

Но долго стоять под городом нельзя, солнце пригревает с каждым днем все сильнее, уже просел снег, потемнел и стал опасным лед, немного погодя разольются реки, как рассказывали разведчики, и тогда вся округа превратится в непроходимое болото.

В ловушке оказались не защитники Козелле-секе, в ловушку попал он, прославленный багатур, не проигравший ни одной битвы. Хан сказал, что после взятия Серене-секе будет ждать царевичей Кадана и Бури, словно они что-то значат. Скорее это просто попытка оправдать самого себя, если тот город придется осаждать долго. Субедею уже донесли, что там за город. Крепость много меньше и слабее, потому что нет такого удачного расположения.

Полководец вспомнил о большой шкуре верблюда с рисунком страны урусов и пометками городов. Вернувшись в свою железную кибитку, он открыл заветный ящик и достал эту шкуру. Попытался определить, где находится. Получилось далеко не сразу, они столько кружили по лесам и рекам, что сообразить оказалось трудно даже ему. И вдруг черный от въевшейся грязи и жира палец полководца замер. Вот она, эта крепость! Вьющаяся река с одной стороны, водяная змейка потоньше с другой, и в месте их соединения город, недоступный ни с какой.

Но больше всего Субедею не понравился знак, который он сам и поставил, этот значок был единственным и означал «не пытаться штурмовать!». Вот куда загнал его Бату. Почему-то заныло слева в груди, там сердце, оно почувствовало, что лично ему эта крепость не принесет ничего хорошего.

Субедей приказал таскать вязанки хвороста и небольшие деревья, чтобы завалить ими ров, как делали всегда. Все равно штурмовать придется. Он отправил к крепости послов с предложением сдаться, но в ответе не сомневался и даже не стал его ждать. Каждый час на счету, если начнут разливаться обе реки, то штурмовать будет невозможно долго. Конечно, жители города никуда не денутся, но чем дольше будут стоять тумены в ожидании возможного штурма, тем меньше запасов еды и кормов останется в городе. Кроме того, все это время надо есть что-то и самим осаждающим, хилые белые цветочки, пробившиеся сквозь снег на пригорках, не еда для десятков тысяч коней, им нужна либо настоящая трава, либо зерно. Потому и торопился полководец. Вязанки веток из леса таскали не только рабы, но и сами воины, скорее, скорее, скорее, чтобы успеть уничтожить эти стены до разлива рек!