Поль Феваль - Юность Лагардера Страница 48

Волосы госпожи Миртиль растрепались, и она стала похожа на Медузу-Горгону; в ярости набросилась она на обоих бретеров и, награждая их пинками и тумаками, выставила за дверь.

— Жертро! Жертро! — кричала она. — Где моя нюхательная соль? Я падаю в обморок, нет, я умираю!

Ночь всегда хорошая советчица, даже если это плохо проведенная ночь. Ночь же у союзницы и супруги Годфруа Кокбара прошла отвратительно. Владелица «Теленка» опасалась последствий своего неудавшегося предприятия. Никогда еще, не считая стычек между пьяными посетителями кабачка, кровь не пятнала платьев госпожи Миртиль. Однако же если спаситель девочки действительно видел Эстафе и Жоэля выходившими из дверей «Сосущего теленка» и если он не промолчит, то над хорошенькой головкой хитроумной кабатчицы могут сгуститься тучи.

— Маркиза мне не поможет! — рассуждала Миртиль. — Эта набожная женщина, напротив, только обрадуется, если убийцу маленькой девочки привлекут к ответу.

Наутро она пригласила в свою спальню обоих провинившихся. Приятели нашли ее в кровати, великолепно причесанной и с легким гримом на лице; взгляд ее, хотя и мрачный, бури, однако, не предвещал. Для созерцания и восхищения взору наемников были открыты лишь лицо и руки. Разве не следовало наказать их за то, что они не справились со столь простым делом?

Она поделилась с ними плодами своих размышлений. Дело может кончиться плохо, если таинственный юный защитник девочки окажется не в меру болтлив. Для Жоэля и Эстафе это пахнет виселицей. Для нее — закрытием «Сосущего теленка» и многочисленными неприятностями.

— Я-то всегда выкручусь, — убедительно говорила она, — потому что у меня есть весьма высокопоставленный покровитель. Самая большая опасность грозит вам, друзья мои!

Так что в ваших интересах как можно быстрее разыскать мальчишку, сыгравшего с вами такую злую шутку и едва не познакомившего вас с палачом. С этой минуты я освобождаю вас от несения караула в «Сосущем теленке». Ваши обязанности будут исполнять другие. Чтобы спасти свои шкуры, вам придется побегать! Ваша задача — выслеживать, вынюхивать, выведывать. Напомню: девчонку звали Армель, Армель де Сов… Эй, вы меня слушаете? Так вот, девчонка теперь осталась одна-одинешенька, ее отец вчера вечером был отправлен в печь…

— Сударыня, а что нам делать, когда мы отыщем обоих сосунков? — спросил Эстафе.

— Как только вы их найдете, пусть один из вас идет за ними следом, а другой сразу же бежит известить меня. Если ваши поиски увенчаются успехом, вы оба вновь сможете рассчитывать на мое благорасположение.

Завершив свою речь, кабатчица величественным, едва ли не королевским жестом отпустила де Жюгана и Эстафе; подобные жесты она, несомненно, переняла у своей знатной покровительницы.

Отныне обоих бандитов видели в «Сосущем теленке» лишь в часы обеда. Целыми днями они бродили по городу, прислушиваясь к разговорам и собирая всяческие слухи и сплетни. Мы, пожалуй, не станем следовать за ними в их прогулках.

Дни шли, и чем дальше, тем увереннее чувствовали себя оба негодяя, тем спокойнее становилась госпожа Миртиль. Полиция их не трогала, а значит, месье де Ла Рейни ничего не знал. И в конце-то концов, откуда Злая Фея взяла, что спаситель белокурой Армель видел, как бретеры вышли из дверей «Сосущего теленка»? Ведь он вполне мог заметить их только у реки, в ту минуту, когда они избавлялись от груза.

Хотя приятели почти каждый день бывали на Новом мосту, где, как мы знаем, постоянно царила ярмарочная суета, они тем не менее не заметили некоторой весьма разительной перемены, происшедшей в дном из фургонов бродячих циркачей.

Цирк мамаши Туту сменил вывеску на своем фуроне. Там, где раньше можно было прочесть: «Очаровательный театр», теперь красовалась надпись — «Театр Маленькой Королевы».

И уж тем более они не заметили, что господин Плуф и Маленький Парижанин в начале представления выходили теперь вместе с юной особой, которая великолепно танцевала.

Они искали блондинку, маленькая же балерина имела волосы цвета воронова крыла, такие же, как у самой госпожи Миртиль. Анри счел необходимым изменить внешность Армель и упросил ее надеть парик — черный и кудрявый, как шерсть ученых пуделей, столь дорогих сердцу Розы Текла, — ибо опасался, что желавшие утопить девочку мерзавцы попытаются разыскать ее.

Что же до противника Жоэля де Жюгана, то бретер не мог узнать его по вполне понятной причине: схватка в волнах Сены происходила в кромешной тьме. Бретонец сумел только отметить необычайную силу неизвестного и понять, что сражается с мальчишкой.

Незаметно настала осень, затем зима. И вновь юная весна окрасила в голубой цвет воды Сены, очистила небо от серых туч и принялась наряжать деревья в ярко-зеленые платья. На черных, еще не отогревшихся под лучами весеннего солнца ветках лопались почки и вспыхивали, словно зеленые фонарики, молодые листочки.

Приход весны отпраздновали хороводами. Девушки, одетые в белое, взявшись за руки, танцевали вокруг Майского дерева, символизирующего обновление природы, а больший крут составляли солдаты в парадных мундирах и полковые музыканты, оглашавшие окрестности звуками рожков и труб.

И вот в этот-то праздничный вечер, когда весь город пел и плясал, случай наконец решил прийти на помощь подручным Злой Феи.

Только что отзвонил вечерний колокол, служивший сигналом к закрытию балаганчиков и напоминавший зевакам о том, что пора расходиться по домам. Положив руки на эфесы шпаг, наемники возвращались в Долину Нищеты, проведя день в ставших уже привычными бесплодных скитаниях по улицам Парижа. Проходя через знакомую доброй половине города площадку, где обычно ставили свои повозки бродячие артисты, они заметили два черных силуэта, четко вырисовывавшихся на холщовой стенке одного из фургонов, внутри которого горела свеча. На фургоне было написано: «Театр Маленькой Королевы».

Эстафе толкнул локтем своего товарища.

— Посмотри-ка… Не те ли это, кого мы ищем?.. Мало ли куда их могло занести…

Бретонец пожал плечами:

— Да мы их всех уже видели сегодня! Мы пересмотрели представления всех циркачей на Новом мосту! Давай-ка лучше вернемся в кабачок.

Но Меченый настаивал.

— Что нам стоит подойти и послушать, о чем это они так оживленно разговаривают?.. Посмотри, как они размахивают руками…

— Давай, если тебе так хочется, — уступил Жоэль. — Напрасный труд, ну, да нам не привыкать.

Он давно уже утратил всяческую надежду и постоянно пребывал в унынии, чему немало способствовала и его природная склонность к меланхолии. Вот уже год, как госпожа Миртиль лишила их своей благосклонности. Они больше не видели ее прекрасного лица, не слышали ее голоса — резкого и сухого, но могущего становиться глубоким и страстным…