Амеде Ашар - Королевская охота Страница 5

— В этом королевском полку служу я, господа, — произнес Эктор и, указывая на палатку возле миндального дерева, добавил: — А это мое жилище. Итак, место найдено, теперь поищем повара.

Они прошли ещё несколько шагов по направлению к миндальному дереву. Эктор сложил руки рупором и прокричал:

— Эй, Кок-Эрон, Кок-Эро-о-он!

На повторный зов из соседней палатки высунулась чья-то голова, за ней показалось худое и костлявое тело, далее потянулись длинные, подобные ходулям, ноги, и наконец показался долговязый солдат. Даже если он стоял перед вами прямо, казалось, будто смотришь на него всегда только с боку. Выпрямив свои ходули, он важно произнес:

— Ну, маркиз, не стоит кричать так громко, когда человек уже рядом.

— Ладно-ладно, братец, — сказал Эктор, подойдя к Кок-Эрону, ударил его по плечу и сказал:

— Вот, рекомендую тебе двух господ. И хоть я не так давно с ними знаком, но почитаю как старинных друзей. Господин де Рипарфон — мой родственник, а с господином де Фуркево я успел подраться на дуэли.

Кок-Эрон важно отвесил поклоны гостям.

— Ну-с, поскольку ты теперь знаешь, с кем имеешь дело, — продолжил Эктор, — я заранее предупреждаю тебя, мой старый товарищ, что я пригласил этих господ на обед. Голодны же мы очень.

— А, так вы голодны?

— Вот именно. Аппетит, знаешь, чертовский… Ты же понимаешь: свежий воздух, много движений, время обеда…

— Прекрасно. И чем же вы думаете угощать ваших приятелей?

— Да тем, что ты дашь.

— То есть ничем?

— Разве у тебя ничего нет?

— Ничего.

— Маловато…

— Черт побери, — прошептал де Фуркево, — даже и того меньше.

— А все ваша вина, — продолжал Кок-Эрон. — Вы никогда не предупредите… Глядя на вас, подумаешь, что всего-то и требуется, что подать к столу, как в ресторане. А между тем уже, считай, шесть недель, как вы живете под стенами Турина… Поганое место, где нечего положить на зуб!.. И славная же вам пришла в голову мысль, маркиз! На троих — кусочек хлебца и пара луковиц…

— Признаюсь, я об этом подумал, да поздновато…

— Конечно, аппетит скачет галопом, а рассудок шагает, не торопясь…

— Тем не менее, старина, дело сделано, а мои гости будут довольны тем, что есть… Лишь бы кусочек хлебца был достаточно велик, а луковицы размером с тыкву — все будет прекрасно. Подавай!

— Да что же это на самом деле, маркиз, — вскричал Кок-Эрон голосом, полным негодования, — вы что, полагаете, что я способен предложить такой обед вашим достойным приятелям?.. Да за кого вы меня принимаете, ответьте, пожалуйста?.. Вот это обед — хлеб с луком!.. Да такого блюда не стали бы есть и собаки у его сиятельства, вашего батюшки…

— И как же быть, дружище, раз ничего нет?

— Кто это сказал?

— По правде говоря, мне послышалось…

— И вот в этом-то ваша ошибка и есть! Всегда можно что-нибудь найти, маркиз…

— Ты и вправду в этом уверен?

— Как это — «уверен, не уверен»? Что же это я, по-вашему, имею глаза и не вижу, имею уши и не слышу? Наоборот, я вам говорю, что есть много чего…

— А вот мы посмотрим…

— Посмотрите и увидите! Кормить хлебом с луком трех благородных господ и приказывать мне, Кок-Эрону, подать это к столу, мне, имеющему честь служить господину де Шавайе!.. И не качайте головой и не надувайте губы — вы будете обедать, и обедать хорошо, чего бы мне это ни стоило… Или я не Кок-Эрон!

— Да, но я очень боюсь, что до завтра ты успеешь потерять свое имя.

— Эх, как было бы жалко, — Фуркево тоже вставил свое слово в разговор. — Ведь такое славное имя (по-французски «кок-эрон» — удод. — Прим. перев.).

— Не беспокойтесь, сударь, я скоро докажу вам, что может сделать честный человек! — вскричал распалившийся Кок-Эрон.

— Я очень хотел бы в этом убедиться, — с серьезным видом ответил Эктор, — мое сердце так и жаждет убедиться, что ты не ошибаешься.

Одним махом Кок-Эрон нахлобучил шляпу и направился было в путь.

— Так стало быть, ты отправился стряпать? — спросил его Эктор.

— Да, отправился.

— Прекрасно. Значит, ждать придется часа два или три… Господа, пойдемте осмотрим траншеи, у нас с вами в запасе достаточно времени.

— Три часа? — изумился Кок-Эрон. — Это вы о чем?

— Ну да, конечно… такой славный обед… не сердись, мы положим четыре часа.

— Полчаса, и довольно! — вскричал Кок-Эрон и бросился со всех ног.

— Ну и чудак, — произнес Фуркево, когда Кок-Эрон исчез за палаткой.

— Этот чудак бросится за меня в огонь и в воду, — ответил де Шавайе, — но чтобы он исполнил ваш приказ, от него нужно добиваться совершенно противоположного результата, а не того, что вы задумали. Сядем в тени этих лоз, и будьте уверены, он не замедлит явиться. Если бы я дал ему всего лишь час на приготовление обеда, он потратил бы четыре; но предлагая ему три, я был уверен, что он довольствуется получасом.

— Да где же он возьмет обед? — спросил граф, все ещё не избавившись от беспокойства.

— Думайте лишь о том, чтобы мы никогда не имели обеда хуже того, что он нам принесет, — ответил Эктор, бросаясь на травку, — а уж мой слуга не ударит лицом в грязь ни при каких обстоятельствах.

— А ведь имя его пробуждает во мне немало воспоминаний, — вступил в разговор де Рипарфон. — Да и лицо его не из тех, что легко забываются. Сколько форелей я поймал в его компании, когда жил в замке де Шавайе!

— Кок-Эрон был свидетелем моего рождения, — медленно произнес Эктор, — и с того дня не покидал меня ни разу. Он разговаривает со мной, как равный товарищ, а действует, как верный слуга. Я спокойно переношу все, что он мне говорит, потому что знаю наперед: он сделает, как мне хочется. Ничто его не удивляет, ничто не страшит. Мне даже кажется, да и почти уверен, что его ничего не волнует, кроме того, что касается меня. Он предан, как собака, и у него лишь один порок — страсть противоречить. Эта страсть владеет им в такой невероятной степени, что остается лишь одно — согласиться с его собственным мнением.

Тут возвратился запыхавшийся Кок-Эрон. Достойный служитель нес в руках целую стопку тарелок, стаканов, ножей, вилок и салфеток. В одну секунду он притащил из соседней палатки сундук, нашел скамейки и накрыл стол.

— Стол накрыт, — важно сообщил он, — сейчас будет подано кушать.

И исчез. Но только для того, чтобы через пять минут снова появиться с тремя или четырьмя запечатанными смолой бутылками и большим пирогом, золотистая корка которого светилась на солнце, как панцирь огромного краба.

— Займитесь пока этим, — весело промолвил он, поставив бутылки на стол.

При виде такого зрелища лицо де Фуркево просияло. Он раскупорил бутылку, попробовал вино, понюхал пирог и с удовольствием стал его резать.