Рафаэль Сабатини - Игрок Страница 54

— В конце концов, моя дорогая, из-за чего нам ссориться? Мы, конечно, разные люди. Но это не должно нам мешать. Ведь мы в душе понимаем друг друга. Я никогда не говорил тебе, какие ты во мне вызываешь чувства. Может быть, я совершал глупые поступки. Да, я признаю это. Но если б ты только знала нежность моих чувств к тебе, то была бы терпеливее ко мне. Я люблю тебя, моя дорогая, очень сильно. Когда я тебя впервые увидел, я понял: эта женщина будет моей.

Он подходил к ней все ближе, говоря это. Между ними оставался только секретер. Она испытывала к нему сейчас огромный страх, такого страха она никогда не знала. К горлу подступил комок. Она изо всех сил пыталась скрыть волнение и тот ужас, который потряс ее при мысли, что сейчас она всецело в его власти.

Из ящика секретера она достала стопку золотых монет и кипу банкнот. В потаенном углублении под этим ящиком лежало письмо Орна к королю Филиппу. Ее пальцы уже нащупывали пружину, которая открывала доступ к нему. Она собиралась отдать ему это письмо и тем избавить его от его самых больших опасений, но вдруг поняла, что это письмо дает ей большую власть над ним.

Она выпрямилась, смерила ею строгим взглядом и, стараясь говорить спокойно, произнесла:

— Здесь тысяча луидоров. Это все, что у меня сейчас есть. На первое время тебе должно хватить, — она положила деньги на секретер. — Возьми их и уходи.

Он засунул золотые монеты в один карман, банкноты в другой. Его глаза напряженно смотрели на нее.

— Я, значит, напрасно открывал тебе сердце? «Возьми и уходи», да? Выгоняешь, как собаку. А что, если я не уйду? Я, как-никак, имею в этом доме некоторые права.

Голос ее был тверд и холоден:

— Возможно. Но ты забываешь, что тебя ищут. И это последнее место, куда ты должен был прийти, и первое, куда придут они, когда обнаружат, что тебя нет в Со.

— В Со?

— А ты там не был? И разве все, кто был в Со, уже не арестованы? Если они преследуют тебя, то скоро явятся сюда.

Он на мгновение смутился, но тут же нашелся и с презрением ответил:

— Как же, явятся! В такое время! Даже им надо когда-нибудь поспать.

— Ты хочешь обмануть себя этим? — она решила рискнуть. — Барон де Нель тоже был участником заговора, не так ли? И он бежал из Со, как только туда просочились первые слухи о провале. Как и ты, он поехал в Париж. Так вот, лучники вытащили его из постели вчера в три часа ночи.

Страх, исказивший его лицо, показал ей, что она попала в точку.

— Тысяча чертей! Это правда?

Это была ложь. Но он успел научить ее, что можно лгать для своих целей.

— А откуда же я тогда узнала, что де Нель участвовал в заговоре? Теперь-то ты понял, что каждую минуту за тобой могут явиться? Иди, иначе ты затянешь веревку на своей шее собственными руками.

Он вздрогнул, представив себе это зрелище. А она решила к кнуту страха добавить еще и приманку для его жадности.

— Не теряй времени. Скажи мне, где ты будешь, и я отправлю туда еще денег.

У него пропало желание оставаться. У него вообще пропало всякое желание, кроме желания побыстрее унести ноги. Она права, признал он, грязно выругавшись. А потом, любезно поблагодарив ее за деньги в надежде получить еще, он надел шляпу и отбыл. У нее кружилась голова от испытанного ею страха и отвращения.

Когда он вышел на улицу, начался снег. Закутавшись в плащ, он пошел к улице Сент-Оноре. Попав на эту всегда людную улицу, он, подумав, повернул на запад и побрел через весь город в предместье Сент-Филипп дю Руль. Он подумал, что самое безопасное для него было бы переночевать у своего друга де Миля.

Несмотря на поздний час, ему не пришлось долго ожидать у двери. Ее открыл почти сразу же сам де Миль. Он был полностью одет и держал в руке свечу, рукой прикрывая ее пламя от сквозняка.

Он выругался от удивления.

— Это ты, граф? Входи, входи. Я сам только что вернулся. И, кстати, из-за твоих дел.

В вестибюле граф стряхнул снег со своего плаща и шляпы.

— Моих дел?

— У меня есть для тебя новости. Но пойдем наверх.

Он пошел вперед, высоко подняв свечу.

Наверху, в обшарпанной комнате, которая напомнила Орну о его последней, так неудачно закончившейся, встрече с Катрин Лоу, полковник налил ему стакан бургундского, в которое еще добавил бренди.

— Это согреет тебя. А тебе сейчас необходимо согреться.

Орн с радостью взял стакан, думая, что де Миль говорит о холоде в его комнате. Угли в камине давно остыли. Он отпил половину стакана и вытер рот.

— Ну, какие у тебя новости?

— Для тебя плохие, — полковник помолчал. Потом решительно объявил: — Тебе наставили рога. Вот такие новости.

Орн раздвинул свои полные губы в каком-то подобии улыбки.

— Да ты пьян, де Миль. Я таких шуток не люблю.

— Шутка! Слушай, приятель, ты знаешь, что этот заговор де Менов лопнул?

— Конечно. Я успел удрать из Со как раз вовремя, пока меня не схватили. Ну и что из этого?

— Сейчас узнаешь. Я пошел на улицу Аржантей. Узнать, где тебя найти, чтобы предупредить. Как раз, когда я подходил туда, а было это за полночь, из дома выскользнул человек, которого я сперва принял за тебя. Привратник сказал мне, что он был у графини. Назвался он дю Жасмином. Ну я как твой друг, для твоего же блага, захотел узнать, кто это на самом деле. Уж больно странное имя он назвал. Пошел за носилками. И куда его принесли, угадай? В Отель-де-Невер! Этот человек, который полночи провел у твоей жены и назвался вымышленным именем, это твой дорогой друг Ла. Думаю, выводы ты сделаешь сам.

Орн стоял очень спокойно. Лицо его побледнело, но оставалось непроницаемым. Первым делом он вспомнил о том, как Катрин Лоу рассказала ему, что графиня Орн выдала Лоу намерения парламента. В это он тогда поверил. Но вот в любовную связь между Лоу и графиней, которую подозревала Катрин, он тогда не поверил, хотя и притворился, что верит, для своей выгоды. Но после рассказа де Миля он припомнил презрительный тон графини в ответ на его мольбы. И все стало на свои места. Эта изменница, еще содрогаясь после объятий своего любовника, спровадила его, мужа, из дома с полным равнодушием к тому, что ему угрожало.

Страстные, мстительные слова сорвались с его губ:

— Я убью этого негодяя. Убью собственными руками. Я не такой человек, которого можно обесчестить.

— Вот и правильно. Подумай о твоей чести.

Граф, мерявший комнату шагами, был слишком расстроен, чтобы задуматься, не посмеивается ли над ним полковник, который многое знал о нем.

— Шустрый парень этот твой шотландец, проворный и с юмором. Пока ты пытался соблазнить его жену, он соблазняет твою. Если бы дело касалось не тебя, а другого, я бы даже восхитился его лихостью.