Владимир Андриенко - Гладиаторы Страница 59

— А ты видел настоящего христианина, который бы отрекся от своего Христа? Эти люди в отличие от наших римлян не приучены предавать.

— Ты вот за грош продашь родную маму, Сатерн.

Тот нисколько не обиделся и рассмеялся.

— Ну, скажем не родную маму, она ведь давно умерла, и не за грош. Но христиане у Акциана найдутся.

— И ты уже знаешь кто у него христианин?

— Давид.

На это раз рассмеялся Квинт.

— Я ведь был рутиарием у Акциана. И про Давида сам знаю. Но он уже мертв. А обвинять мертвого — дело неблагодарное.

— Это так, но Давид оставил последователей. И я узнаю, кто они, если ты заплатишь.

— Заплачу. Но христиан мало. Это только незначительно повредит Акциану. Нужно придумать еще нечто более серьезное.

— Заговор гладиаторов сойдет?

— Что? — Квинт поперхнулся. — Заговор?

— Именно заговор.

— Это то, что нужно. И если ты придумаешь заговор, то я обещаю тебе много золота.

— А этот заговор не нужно придумывать, он уже и так существует.

— В школе Акциана? Враки. Я там работал и точно знаю, что никакого заговора там нет и быть не может. Для заговора нужен вождь и лидер. У Акциана таких рабов нет. Хотя отличные воины есть. Но они не способны на большее — чем красиво умереть на арене. Заговор — дело серьезное. Для солидного заговора нужен такой человек как Спартак. Настоящий вождь и лидер.

— Ты плохо знаешь гладиаторов Акциана. Среди них есть талантливые люди. Я слышал о них.

— Кто они?

— Вот этого я пока не знаю. Но узнаю, за деньги, конечно.

— За деньгами дело не станет. Действуй! Найми лучших людей. Покупай сведения и или собирай их просто так, как ты обычно это делаешь, но следи за Акцианом и его гладиаторами. И придумай заговор, так как я сильно сомневаюсь, что он существует в действительности.

— Конечно, такого заговора, каким был заговор Спартака я тебе не раскрою. Но кое-что будет, клянусь Кибелой! (Кибела — фригийская богиня плодородия. Её культ распространился в Риме с II века до н. э.)

— А откуда ты узнал о наметившемся заговоре?

— Я всегда покупаю новости. Всегда и везде. И мои деньги окупаются. Да хранит меня Исида (Исида — египетская богиня плодородия. Её культ также был широко распространен в переделах Италии).

— Скольким богам ты поклоняешься, Сатерн?

— Многим. Я живу по принципу — принести жертву каждому божеству. Поможет или не поможет неизвестно. Но уж точно не повредит! — старый негодяй захохотал.

— Это верно. Но ты же не любишь нести лишние расходы. Сам когда-то говорил, что все жрецы мошенники и их цель выуживать деньги и доверчивых простаков. Ты изменил свое мнение о них?

— Ничуть, друг мой, ничуть. Но жрецы это одно, а боги совсем другое. Я могу не верить в Юпитера, но не могу отрицать молнию в небесах, ибо сам её много раз видел. И эта молния может поразить человека. Остается вопрос, кто её выпустил? Поэтому жертвы богам я приношу.

— А скажи-ка мне, Сатерн, ты не боишься христианского бога?

— А с чего это мне его бояться, Квинт?

— Мне вспомнились, те христиане которых ты предавал тогда в Риме.

Сатерн побледнел как полотно при этих словах, и его нижняя губа затряслась.

— Тогда, — продолжил Квинт спокойным голосом, — было пролито море невинной крови. Вспомни Триумфальную дорогу возле цирка Нерона и дальше на Ватиканском холме сотни столбов с привязанными к ним людьми. Сначала было темно ибо луна в тот день была скрыта тучами. Но затем преторианцы стали зажигать эти столбы и людей в пропитанных смолою туниках! И стало светло как днем и запахло горелой человеческой плотью…

— Прекрати! — вскричал Сатерн. — Замолчи! С чего это ты стал вспоминать?!!!

— Мне иногда все это сниться и я просыпаюсь в холодном поту. И всегда думаю, а что чувствуют виновные в том массовом убийстве? Скажи, к тебе не приходят их души?

— Но разве я виноват в тех казнях? Не я приказал убивать христиан.

— Но ты предавал их. И из-за твоих доносов схватили сотни людей. Сотни. И они были там на столбах.

— А ты разве не предавал?

— Я? — Квинт посмотрел на лицо старого доносчика. — Я тогда спас нескольких христиан из патрициев и всадников. А доносов я не делал. Ты же помнишь это, Сатерн.

— Но ты спокойно наблюдал, как невинных людей уничтожали за то, что они не делали! Ты же хорошо знал, что не они были виновны в пожаре Рима! Но ты смолчал и глазел на казни вместе с другими. И, значит, ты тоже виноват! Да и разве не оскорбляла их секта других богов? Они называли Юпитера демоном! И этот грозный бог защитит меня и поможет в загробном мире.

— В загробном? Может быть, Сатерн. Но почему ты решил, что я пугаю тебя именно загробным миром?

— А чем, Квинт? Неужели христиане решили отомстить? Но откуда они могут знать о тех далеких днях в Риме? О моей роли в том деле знаем только я и ты в этом городе.

— Ты не там ищешь опасность, друг мой. Не там. Христиане не мстят. Это совсем не в их правилах. Ты еще помнишь человека по имени Тит Клавдий Эприй Марцел?

— Еще бы мне его не помнить! Именно ему я доносил на христиан! А он посылал солдат для арестов.

— Так вот, ему было приказано вскрыть себе вены месяц тому назад, и он это сделал.

— Приказано? Кем?

— А ты не знаешь, кто у нас посылает такие приказы? Сам божественный цезарь Веспасиан. Марцела обвинили в заговоре против императора. Но истинную причину его смерти знаем мы с тобой.

— Ты думаешь, что Веспасиан избавляется от тех, кто знает правду о том, что произошло тогда? — прошептал Сатерн.

— Именно так! Императору выгодно чтобы о Нероне думали как о чудовище. Но мы с тобой знаем, что Нерон не виновен в казнях, что происходили тогда. Больше того он не хотел отдавать приказа об истреблении христиан. Это все Тигелин и Попея Сабина (Тигелин — занимал в годы правления Нерона должность префекта претория. Попея Сабина — вторая жена Нерона).

— А Веспасиану выгодна легенда о жестокости Нерона! Хорошо еще, что мы с тобой, Квинт, живем так далеко от Рима. Вряд ли император вспомнит о нас. Мы небольшие люди и живем незаметно. Сто раз был прав великий Эпикур, говоря что жить стоит незаметно, вдали от тревог и забот царских дворцов.

…Децебал встретил Келада после традиционной утренней проверки.

— Сколько новых людей вступило в наш союз?

— Теперь среди братьев около ста гладиаторов. Слухи о твоей речи быстро разнеслись по здешним обитателям. Люди загорелись жаждой подвига!

— А вот это меня совсем не радует. То, что слухи быстро распространяются — это плохо, Келад.

— Но это же все наши ребята! И за каждого я поручусь своей головой. Но люди ждут новых твоих рассказов, потому что я так говорить не могу. Особенно это нужно новичкам, которые поступили в школу недавно. Акциан стал закупать новых рабов в большом количестве.