Валерий Чудов - Честь превыше смерти. Исторические рассказы Страница 6

Около городка Кенигсварт трехтысячный авангард, которым командовал Чаплиц, наткнулся на большой отряд противника. Верный своей тактике генерал, запросив поддержки, бросился в атаку. Оттеснив врага к Кенигсварту, русские ворвались на его улицы и захватили город. Затем был жестокий бой у деревни Кликс. За эти дела Чаплиц получил орден Святого Георгия 3-й степени.

Спустя некоторое время между воюющими сторонами было заключено перемирие. Чаплиц по болезни оставил свой авангард.

В августе 1813 года, когда вновь начались военные действия на территории Германии, Чаплиц командовал кавалерией польской армии. Участвовал в Лейпцигском сражении, которое назвали «Битва народов».

В кампании 1814 года он командовал одним из корпусов польской армии, принимал участие в осаде Магдебурга и Гамбурга. За действия при освобождении Германии его наградили прусским орденом Красного Орла 1-й степени.

После взятия Парижа и победы над Наполеоном Чаплиц получил французский орден Почетного легиона.

С 1817 года он командовал гусарской дивизией.

Кроме уже упомянутых наград, он имел ордена Александра Невского, Владимира 2-й степени, Анны 1-й степени с алмазами. И все они – за боевые заслуги. Он никогда не был придворным, не искал милостей в главных квартирах и у царедворцев. Вся жизнь его прошла под девизом: «В службе – честь!».

Спустя годы после окончания войны на одном из офицерских собраний в гусарском полку молодой офицер спросил уже седоватого, погрузневшего Чаплица:

– Ваше превосходительство, в боях и сражениях вы всегда находились либо в авангарде, когда шло наступление, либо в арьергарде, прикрывая отход войск. Как вам удавалось побеждать врага?

Немного подумав, генерал ответил:

– В войнах с французами нам противостоял достойный враг. Хорошо подготовленная, обученная, сильная армия, ведомая отменными командирами, талантливыми маршалами и великим полководцем. Тем весомее наши победы. Одной лишь храбростью солдат, мужеством офицеров, военным дарованием генералов побед не одержать, нужна еще нравственная составляющая, которая возвышает душу над невзгодами, сближает и связывает людей, заставляет их блюсти честь Родины, народа и армии. Обучая и дисциплинируя подчиненных, с уважением относитесь к ним, любите их и заботьтесь о них, личным примером увлекайте за собой. Они ответят вам тем же в боях и походах. Укрепляйте их дух. В этом – сила армии.

Генерал-лейтенант Чаплиц умер в 1825 году.

С расстояния пистолетного выстрела

Лука Федорович Богданович – единственный из белорусов, служивших в Российском императорском флоте, кто был удостоен высшего военно-морского звания России «полный адмирал». Единственный из белорусов, награжденный за один бой сразу четырьмя орденами разных стран – России, Великобритании, Франции и Греции. Во время Наваринского сражения 8 октября 1827 года он командовал линейным кораблем «Александр Невский».

Герцог Веллингтон, посланник английского короля, удивился резкости русского императора.

– Знаете, милорд, – сказал Николай Первый, – решил я продолжить твердую позицию моего брата Александра: с оружием в руках заставить Порту уважать права России. Пока мы не ведем войну с Турцией, но дружественные отношения с ней прекратили. Однако я скажу вам: если дело дойдет до чести моей короны, то я не сделаю первый шаг к отступлению.

Речь шла о «греческом вопросе». В 1821 году греки подняли вооруженное восстание против турецкого господства, а в 1822 году Национальное собрание провозгласило независимость Греции и приняло первую в истории страны конституцию. В ответ султанское правительство предприняло жесточайшие репрессии против греков. Кровь лилась рекой. Преступления были настолько велики, что ни Россия, ни Запад не могли сидеть сложа руки. Россия разорвала дипломатические отношения с Турцией, но дальше угроз дело не пошло. Положение изменилось, когда на престол вступил более энергичный Николай Первый. Он дал понять, что «намерен сам заботиться устранением своих собственных несогласий с Портой». Эти слова встревожили Англию, которая в лице герцога Веллингтона предложила свое участие в решении «греческого вопроса».

Твердость и решительность Николая Первого вынудили Веллингтона в 1827 году подписать протокол о греческих делах, позволивший России и Англии вмешаться в борьбу Греции.

Получив от Веллингтона отчет, британский премьер-министр Джордж Каннинг пробурчал:

– Лучшее средство не пускать Россию за пределы договора – держать ее в согласии с Англией.

Но, боясь остаться один на один с «пугающей» его Россией, он тут же отправился в Париж с намерением привлечь в дело Францию. Так возник тройственный антитурецкий союз. Летом 1827 года представители этих государств заключили в Лондоне специальную конвенцию. В ней они потребовали от Турции прекратить войну в Греции и предоставить ей полное внутреннее самоуправление в составе Оттоманской империи. Турецкий султан проигнорировал это требование, и три державы решили оказать силовое давление – послать к берегам Эллады союзный флот.

На Балтике начали готовить эскадру для похода в Средиземное море еще до создания союза, а летом 1827 года отряд был уже готов к выходу в море. 2 июня российский император делал смотр эскадре.

На корабле «Александр Невский» государь, приняв доклад, обратился к командиру, капитану 2-го ранга Богдановичу:

– Я вижу, вы опытный моряк?

– Так точно, ваше величество, более 30 лет на морской службе.

– И боевой офицер, судя по наградам?

– Принимал участие в кампаниях 1800, 1806–1809 и 1813 годов.

– Бывали в Средиземном море?

– В составе эскадры Сенявина.

– Ну а сейчас готовы воевать?

– Так точно, Ваше Величество, и если придется, будем бить неприятеля по-русски.

На строгом, почти надменном лице государя появилась улыбка.

– Хорошо сказано. Я запомню эти слова. Рад, что на флоте служат такие офицеры, как вы.

После смотра Богданович уехал на флагманский корабль для получения дальнейших указаний, а его офицеры принялись гадать, куда их пошлют. Все были рады идти куда подальше и за делом. Большинство склонялись к мысли о походе в Средиземное море, где со времен экспедиции Сенявина – а с тех пор прошло уже двадцать лет – русский флот в боевых действиях не участвовал. Впрочем, было мнение, что эскадру могут отправить в Америку помогать испанцам.

К вечеру вернулся командир и сразу пригласил к себе всех офицеров. Перед тем, как начать разговор, он несколько раз прошелся по кают-компании[2] и оглядел собравшихся. Некоторые из них годились ему в сыновья. Но, несмотря на возраст (уже под пятьдесят) и грузноватую, склонную к полноте фигуру, он создавал впечатление энергичного и деятельного человека. У него было круглое, погрубевшее, как у всех моряков, лицо с бакенбардами, светлые поредевшие волосы и темно-синие глаза. В офицерской среде он считался достаточно «демократичным» командиром. По крайней мере, телесных наказаний не поощрял.

– Господа офицеры, – начал Богданович, – через неделю эскадра выходит в море. Цели не знаю, но прошу готовить ваши подразделения к дальнему походу. Экипаж у нас молодой, матросы из рекрутов, пришли на флот недавно, поэтому их обучение – под ваше пристальное внимание. Заниматься с личным составом каждый день, активно и по несколько часов, чтобы потом в бою матросы и канониры действовали быстро, слаженно и уверенно. Только так можно победить врага.

Все присутствующие поняли – впереди война.

10 июня 1827 года эскадра вышла из Кронштадта и к концу июля прибыла в Портсмут – неизменную остановку при выходе из Северного моря.

30 июля еще до рассвета зарядил мелкий дождик. К 6 утра командующий всей эскадрой адмирал Сенявин потребовал капитанов некоторых кораблей к себе.

– Типичная английская погода, – вздохнул Богданович, усаживаясь в командирский катер.

Офицеры «Александра Невского» догадывались, что это значит, и с величайшим нетерпением ждали возвращения своего командира. Богданович вернулся к девяти часам, и, несмотря на усилившийся дождь, его встретили прямо на шканцах. Он не стал испытывать терпение своих подчиненных и тут же объявил приказ адмирала о назначении их корабля в отдельную эскадру под командой контр-адмирала Гейдена. Она пойдет в Средиземное море на соединение с английской и французской эскадрами для совместных действий согласно трактату, заключенному между тремя державами. Русскому отряду император поставил конкретную цель: защитить греков от нападений египетско-турецких морских и сухопутных сил.

В ответ на это известие грянуло «Ура!».

Вскоре российская эскадра в составе 4 линейных кораблей и 4 фрегатов взяла курс на Гибралтар. Пройдя пролив, отряд направился к Сицилии. Там эскадра задержалась в ожидании сигнала от командующего английской флотилией вице-адмирала Кодрингтона. Моряки отдыхали, выходили на берег, но мысли у всех были направлены на будущую схватку.