Валерий Чудов - Честь превыше смерти. Исторические рассказы Страница 7

Однажды после обеда офицеры задержались в кают-компании с разговорами. Тема крутилась одна и та же: враги, союзники. Богданович сидел в своем кресле и, покуривая трубочку, молча слушал подчиненных.

– Русские всегда били турок, – горячился молодой мичман Завойко, – и теперь побьем, сколько бы их ни было.

– Не спеши с выводами, – возражал ему лейтенант постарше, – противника уважать надо, иначе впросак попадешь.

– Вот именно, – вступил в разговор командир, – нельзя недооценивать врага. Он может казаться слабым, а вдруг проявит характер там, где ты расслабился, и трудно тебе придется. И наоборот, если враг тебе сильным кажется – ищи слабинку, куда ты можешь его ударить, чтобы победить.

– Господин капитан, – просительным голосом произнес мичман, – вы ведь воевали в этих местах. Расскажите нам о будущем противнике.

– Надо отметить, что турки хорошо готовятся к войне, – начал свой рассказ Богданович. – Корабли справные, вооружение стоящее, советники – англичане или французы, а вот в людях у них основная проблема. Нет, моряки они неплохие, но как бойцы сильны лишь против очень слабого противника. В экипажах их кораблей только половина собственно турок, а в остальном разношерстный народец: египтяне, арабы всякие, албанцы, греки, армяне, евреи. Принцип войны у них таков: враг, что перед тобой, – это приз. Победишь – грабь, сколько хочешь, только с начальником поделись. Нажива – вот основная цель их военной службы. Морального духа в них маловато. Поэтому они быстро поддаются панике. А что такое паника на корабле, вы знаете. Убили офицера – переполох, не знают, что делать. Страх обуял – бежать! А куда? Только за борт. Вот и прыгают друг за дружкой в воду. Потом получается, что на корабле и воевать некому. Поэтому, воюя с ними, слабость показывать нельзя. Стой на месте до конца. Умирай, но не уступай! Это вы обязательно донесите до своих подчиненных. И еще одно. Не знаю уж почему, но в бою у них принято стрелять по рангоуту и такелажу, то есть по верхней части, наверное, чтобы можно было взять судно на абордаж из-за потери хода. Мы же должны стрелять по палубе, сметая людей и пушки, по обшивке, нанося пробоины, чтобы уничтожить корабль. Это вы тоже должны знать и передавать вашим людям. Ну а остальное вы и сами поймете в бою.

Наконец через несколько дней от англичан пришел сигнал, что они ждут русских у острова Занте. Встреча состоялась 1 октября.

Командующий английской флотилией вице-адмирал Кодрингтон наблюдал через подзорную трубу за появившимися на горизонте русскими кораблями, которые шли в боевом порядке двумя кильватерными колоннами. Он оторвался от трубы и сказал стоявшим вокруг него офицерам:

– Прекрасное зрелище, особенно в лучах восходящего солнца. Видно, корабли у них новые, медная обшивка еще не поблекла, потому они имеют удивительный темно-розовый цвет, что подчеркивает красивый внешний вид судов.

Вскоре появилась и французская эскадра под флагом контр-адмирала де Риньи.

К обеду три адмирала съехались для знакомства на флагманский корабль англичан «Азия». По тройственному соглашению, да и по чину, русский и французский командующие подчинялись английскому. Вице-адмирал Кодрингтон с достоинством принял на себя командование соединенной эскадрой. Это был прославленный моряк. Долгие годы он служил со знаменитым адмиралом Нельсоном, командовал кораблем в Трафальгарском сражении. В Англии его считали прозорливым политиком и хорошим флотоводцем.

2 октября соединенная эскадра прибыла к входу Наваринской бухты, где расположился турецко-египетский флот, и легла в дрейф. В глубине бухты виднелся лес мачт. Свободные от вахты толпились у борта и рассматривали в подзорные трубы вражеские корабли и батареи на берегу. Командир ходил сосредоточенный и предупреждал всех – в любой момент быть готовым к военным действиям. На всякий случай пушки держали заряженными ядрами. Учения проводились по два раза в день.

4 октября Богданович обедал у Гейдена. Возвратившись на свой корабль, он увидел десятки вопрошающих взглядов, ожидавших новостей. Он усмехнулся.

– Значительная новость одна, господа офицеры. Кодрингтон в случае упорства турок намерен атаковать их в самой бухте, где они хорошо укрепились. Но чем труднее, тем славнее будет победа.

На следующий день три адмирала, собравшись на «Азии», составили ультиматум, который отправили турецкому главнокомандующему Ибрагиму-паше. В нем они потребовали немедленно прекратить карательные действия против греческих повстанцев. На ультиматум ответа не последовало. Ибрагим-паша сделал вид, что послание не получал.

6 октября русская, английская и французская эскадры устроили маневры, в которых соревновались между собой в постановке парусов под разные ветры, в поворотах, разворотах, в изготовке орудий к бою.

Вечером в кают-компании разгорелся спор, кто лучше исполнял команды. Богданович молча слушал офицеров, а затем выступил в качестве третейского судьи.

– Могу вас заверить, господа офицеры, мы ни в чем не уступаем англичанам и оставили позади французов. Экипаж работал слаженно, быстро и точно исполнял команды. Но обратите внимание, ветер был сильный, и англичане также рисковали, как и мы, – парусами, мачтами, реями, канатами. Однако у них ни одного повреждения, а у нас – два марселя разорвало, да и на других наших кораблях неполадки. Это говорит о том, что наши такелаж и рангоут заметно хуже английских. И это тоже надо помнить в бою.

7 октября Богданович съездил на русский флагманский корабль «Азов», привез приказ Кодрингтона и воззвание от Гейдена. Тут же он собрал офицеров, чтобы разъяснить диспозицию на следующий день.

– Итак, господа офицеры, – начал командир, – у нас в соединенной эскадре 26 вымпелов и 1300 пушек, у турок – 82 судна и 2300 пушек. Весь флот противника выстроен в бухте в виде сжатого полумесяца, один конец которого упирается в Наваринскую крепость с артиллерией, а другой – в батареи на острове Сфактория. Флот стоит в три линии: первая – самые мощные линейные корабли и фрегаты, вторая и третья – корветы и бриги. Все корабли расположены в шахматном порядке с интервалами так, чтобы стрелять можно было со всех линий. Таким образом, каждый, кто заходит в бухту, попадает под перекрестный огонь наземных и корабельных батарей. Кроме того, оба фланга прикрывают брандеры. Вход в бухту неширокий, около полумили. Неприятельский флот не единый, справа от входа разместились египетские суда, слева – турецкие.

Как видите, турецко-египетская эскадра сильна, позиция ее – удачна. Слабостью я считаю: скученность судов, небольшое количество линейных кораблей и, как мне сказали, пушки у них послабее наших. Входить будем двумя кильватерными колоннами: правая часть – английская и французская эскадры, левая – русская. Каждый корабль располагается перед определенным кораблем противника. Нам достались два фрегата в первой линии и два корвета – во второй. Как видите, господа офицеры, несмотря на неприступность вражеской позиции, адмирал Кодрингтон решил все-таки войти в бухту, чтобы своим присутствием принудить Ибрагима-пашу к удовлетворению своих справедливых требований.

Богданович сделал паузу и закончил:

– Согласно приказу, ни одного выстрела не должно быть сделано с нашей стороны без сигнала, но если турки откроют огонь, мы должны ответить немедленно на уничтожение. Надеюсь, господа офицеры, на ваше мужество и храбрость ваших подчиненных.

Офицеры разошлись готовить свои подразделения к бою. Раздавали патроны к ружьям и пистолетам, разносили ящики с картузами, проводили осмотр и перекличку людей.

В два часа дня Богданович вышел на палубу.

– Объявите тревогу, – обратился он к старшему офицеру, – хочу посмотреть готовность подразделений.

После того, как весь экипаж занял свои места, командир не спеша обошел корабль. У одной пушки он остановился. Семь матросов и унтер-офицер бодро смотрели ему в глаза, ожидая приказаний.

– А ну-ка, братцы, покажите, как вы будете заряжать и перезаряжать орудие, – скомандовал Богданович и достал часы.

Матросы работали живо и слаженно, унтер-офицер отдавал четкие команды и не суетился.

За час командир обошел весь корабль и остался доволен.

– Распускайте людей, – сказал он старшему офицеру, – пусть отдыхают.

К вечеру экипаж собрался на молебен. Служба прошла в полном молчании. Люди были серьезны и сосредоточенны. Каждый молился и думал о своем. Священник кропил всех святой водой, давал целовать крест, уговаривал не бояться смерти за веру православную.

Потом все пили чай между пушками. Люди оживились, всех охватило возбуждение. Это было родство душ перед смертью, когда отходят в сторону мелкие неприятности.

Вечером у капитана офицеры выпили по рюмке хорошего вина, пожелали друг другу остаться завтра невредимыми. Потом начались разговоры о семейных делах, о родных. После ужина беседы продолжились, но к десяти вечера все разошлись. На корабле установилась тишина. Богданович поднялся на мостик. Выслушав доклад вахтенного офицера, он подошел к борту. Почти не чувствовалось ветра. На небе сквозь легкие облака проглядывали звезды. В крепости мелькали огни, лаяли собаки, перекликались часовые.