Бен Кейн - Серебряный орел Страница 61

Сломленная горем Фабиола все же не верила до конца, что бог мог быть настолько жестоким. Что он мог позволить ей проникнуться надеждой на то, что Ромул еще жив, и тут же показать ей то, что должно будет вскоре уничтожить его. Она не могла вынести этого. И отреагировала мгновенно, бездумно. Наполовину сложив крылья, она вытянула голову, нацелила клюв вниз и помчалась прямо на передового слона. Приняв форму стрелы, Фабиола со свистом рассекала воздух.

Она опускалась все ниже, ниже, ниже…

Вскоре Фабиола оказалась настолько близко к слону, что отчетливо видела складки на его толстой коже и на удивление сильно выгнутые луки, которыми были вооружены его седоки. Возможно, ей удастся выбить чудовищу глаз, заставить его развернуться и кинуться сеять смерть в собственном войске. Удар должен был оказаться страшным, возможно, смертельным, но Фабиолу это уже не тревожило. Все, что угодно, только не эта боль. Падая черным камнем, с пылающим от гнева сердцем, она была готова погрузиться в забытье…

На сей раз ее схватили за обе руки. И снова послышались крики.

Фабиола ничего не могла поделать. Как она ни старалась, равнина, на которой готовились к битве два воинства, исчезла. Обливаясь слезами от разочарования и отчаяния, она открыла глаза.

И вновь оказалась в подземном святилище, теперь битком набитом ветеранами. Двое из них связывали ей руки. Секунд стоял в нескольких шагах от нее, его трясло от гнева.

— Что ты наделала?! — крикнул он. — Мы спасли твою жалкую жизнь, дали тебе убежище, а ты за все хорошее осквернила наш храм?

Фабиола взглянула на державших ее мужчин. Их переполняла неподдельная, с трудом сдерживаемая ярость. Раньше они испытывали к ней лишь неприязнь, а теперь — совершенно законный гнев.

— Мне очень жаль… — прошептала она, пошатываясь под тяжестью навалившегося на нее горя.

— Этого мало, — мрачно ответил Секунд. — Ты совершила непростительный проступок и должна понести кару. — (Окружающие одобрительно заворчали.) — А кара за это может быть только одна.

Глава XII

ПАКОР

Маргиана, зима 53/52 г. до н. э.

— Стой!

Крик гулко разнесся в тесном дворике.

Неприятно удивленный Вахрам остановился и повернул голову. Гаруспик, находившийся на грани потери сознания, проследил за его взглядом.

У входа появился Ишкан в сопровождении нескольких воинов. В свете факелов, которые они держали в руках, сцена происходившего предстала во всем своем безобразии. Снег около столба, к которому был привязан Тарквиний, покраснел от крови. Немолодой тощий старший центурион не мог скрыть отвращение.

— Что ты делаешь? — рявкнул он.

— Выколачиваю правду из этой змеи, — ответил Вахрам, пытаясь не показать, насколько он взбешен тем, что его остановили. — Негодяй затеял заговор против нас.

— Это тебе командир приказал? — осведомился Ишкан.

— А то кто же? — огрызнулся Вахрам.

— И велел убить гаруспика?

— Если понадобится, — прорычал примпил.

Ишкан удивленно вскинул брови.

— А где же Пакор? — спросил он, поглядев по сторонам. — Он же всегда сам ведет серьезные допросы.

— Он еще нездоров и не может подолгу находиться на холоде, — ледяным тоном сказал Вахрам. — А я его заместитель.

— Ну как же, никто и не спорит, — ответил Ишкан, но его взгляд выразил подозрение. — Давай все же еще раз спросим у него, ладно?

Понимая, что его самовольство вскроется, как только Ишкан разбудит Пакора, Вахрам испугался и, отступив от бессильно висевшего у столба тела Тарквиния, загородил собой дверь в спальню.

Темноволосый центурион нахмурился, потом поднял руку, и сопровождавшие его воины взялись за оружие.

Трое телохранителей Вахрама вопросительно взглянули на своего командира, но Ишкан привел с собой не менее дюжины воинов, к тому же вооруженных луками. Так что им оставалось либо бесславно погибнуть, либо не вмешиваться в стычку командиров. Они, естественно, выбрали второй вариант и застыли на месте, не прикасаясь к оружию.

Примпил нахмурился и отступил в сторону. Ишкан оставил своих воинов следить за Вахрамом и вошел в дом. Отсутствовал он недолго.

Вскоре в свете факелов появился закутанный в одеяло, дрожащий спросонок Пакор. Старший центурион бережно поддерживал его под руку.

Вахрам беззвучно выругался. События развивались совсем не так, как он планировал. Надо было не возиться с проклятым гаруспиком, а сразу прикончить его.

Пакор со смешанным чувством разглядывал окровавленное лицо и тело Тарквиния. Он не слишком симпатизировал гаруспику, но ценил его знания и способности. А вот то, что кто-то из его подчиненных решился на подобный поступок без прямого приказа, ему очень не понравилось. Поэтому на изможденном сером лице командира легиона проявилась гримаса сдерживаемого гнева.

— Объясни! — бросил он Вахраму.

Примпил с ненавистью взглянул на Тарквиния. Конечно, его слово стоило больше, нежели слово гаруспика, но если бы тот рассказал Пакору о намерениях Вахрама, о которых он сам неосторожно обмолвился, командир легиона обязательно бы заподозрил дурное.

Тарквиний, почти не осознававший того, что происходило вокруг, глухо застонал; изо рта у него вытекла струйка кровавой слюны.

Вахрам, не решивший заранее, как в случае чего будет выкручиваться, принял поспешное решение. Теперь ему оставалось надеяться на то, что в таком состоянии Тарквиний не сможет говорить.

— Командир, я вошел, чтобы посмотреть, как ты себя чувствуешь. Этот сукин сын сидел у огня и шептал твое имя.

От мысли о том, что мимо него прошли какие-то подозрительные действия Тарквиния, Пакор заволновался. Он, как никто другой, знал о том, что гаруспик действительно обладал устрашающей силой.

— Он сказал зачем?

— Нет. — Вахрам сердито мотнул головой. — Ни слова.

— И ты даже не подумал о том, чтобы спросить у меня разрешения? — недовольно спросил Пакор. — Да еще и пытался не позволить такому же, как и ты, командиру сообщить мне о том, что ты делаешь?

— Я не хотел лишний раз беспокоить тебя, — промямлил Вахрам.

Командир легиона насмешливо фыркнул и шагнул вперед, продолжая опираться на руку Ишкана.

Тарквиний приподнял голову и посмотрел Пакору в глаза. Лицо гаруспика изменилось до неузнаваемости. Под темными глазами налились черные мешки, сломанный нос страшно распух. Из ярко-красного ожога на щеке медленно сочилась прозрачная жидкость. Но как ни странно, даже изуродованное лицо не лишило его ореола тайны.

Пакор вздрогнул, увидев, что сделали с гаруспиком. Как-никак, этот человек спас ему жизнь, и за это парфянин был ему искренне благодарен. И все же доверия между ними не было — ни прежде, ни сейчас.