Маркиза де Помпадур. Три жизни великой куртизанки - Сергей Юрьевич Нечаев Страница 9

Но сближение с супругой на том и закончилось, и король вернулся к мадам де Майи. Но уже в январе он изменил и ей, что имело для него самые малоприятные последствия. Послушаем все того же Барбье, описывающего это событие со свойственной летописцам откровенностью:

«Король чувствует себя лучше. Но на охоту он еще не ходит. По слухам, у него сифилис, ведь Башелье, его первый камердинер, тайно приводил ему каких-то девушек, а тут уж не до уважения королевской особы».

Этой неприятной болезнью его наградила дочь одного мясника, которая, в свою очередь, подхватила ее от дворцового стражника во время народного гуляния. Заболев, король начал быстро худеть. Предупредили кардинала де Флери. Вызванный в спешке королевский хирург стал лечить Людовика XV народными средствами: повязками из корнишонов, припарками из огурцов и мазями из толченых улиток. Естественно, весь двор следил за недомоганием короля, а информация об этом распространилась по всей стране. Вскоре уже во всех городах и селениях королевства подданные, подмигивая друг другу, говорили о «недуге короля».

Участь мадам де Майи также внушала придворным опасения. Они спрашивали друг друга, удалось ли бедняжке избежать несчастья, или ей тоже кое-что досталось.

Как видим, в отличие от нынешних времен, в XVIII веке народ был в курсе малейших деталей жизни своего правителя. Монарх жил тогда словно в стеклянном дворце.

Будучи не особо большим любителем слишком шумного общества, король предпочитал тесные компании, состоявшие всего из нескольких друзей и красивых женщин. В связи с этим он в 1739 году приобрел охотничий дом Шуази, находившийся, кстати сказать, всего в двух лье (примерно в девяти километрах) от замка Шарля д'Этиоля[4].

Этот небольшой замок был построен в XII веке и принадлежал аббатству Сен-Жермен-де-Пре. Расположение этого дома сразу понравилось королю: кругом густой полный всевозможной дичи Сенарский лес и река, петляющая посреди зелени великолепных парков. Он велел совершенно перестроить дом и с максимальной роскошью обставить его. Все было сделано по его вкусу: покои, украшенные статуями и полотнами знаменитых художников, роскошные диваны, обитые персидским бархатом, сады, где посреди мраморных бассейнов и фонтанов были расставлены столы с яствами и висели клетки с экзотическими певчими птицами, огромные букеты благоухающих роз…

В Версале король теперь появлялся только в торжественные дни. Тут он старался быть образцовым супругом и добрым отцом, постоянно присутствовал на церковных службах. Все остальное время он жил в Шуази. В этом святилище любви, кстати сказать, впервые появились механические столы, избавлявшие пирующее общество от присутствия порой излишне наблюдательных и болтливых слуг. Каждый приглашенный имел перед собой столик с прибором из золота и хрусталя, писал на нем, какое хочет иметь кушанье и какое вино. Посредством хитроумного механизма столик этот уходил под пол и поднимался обратно, уставленный заказанными блюдами.

Как же непохожи были обеды в Шуази на официальные обеды в королевском дворце, где вокруг сидящих за столом постоянно крутились куча слуг и пять камергеров, один из которых стоял близ стола и вместе со специальным кухонным служащим пробовал кушанья. Эта проба простиралась на все: на воду, на вина, на жаркое, на соусы, хлеб и фрукты.

Луиза де Майи умела, как никто другой, придавать очарование обедам в Шуази: она была так весела, так наивна, так заразительно смеялась, что король, склонный по характеру к меланхолии, тоже начинал веселиться и хохотать, как ребенок.

Однако графиня де Майи недолго властвовала над сердцем Людовика XV.

Ее ревность надоела королю. Шутки придворных над постоянством его страсти сердили Людовика и возбуждали тщеславие. И вот уже новая любовь вкралась в его сердце, и он поспешил расстаться со своей первой фавориткой.

А дело было так. В конце 1738 года Луиза де Майи сама представила двору свою сестру Фелиситэ де Нель, бывшую двумя годами ее моложе. Зта особа покинула монастырь Порт-Руаяль с четким намерением заменить старшую сестру, пленить сердце короля, прогнать кардинала де Флери и править Францией. Программа, как мы видим, у нее была весьма насыщенная.

Фелиситэ тотчас же приступила к делу, хотя в ней не было ничего особенно соблазнительного. Некоторые мемуаристы даже писали, что от нее плохо пахло. А герцог Анри де Кастри отмечает, что у нее был «рост гренадера» и «жесткий взгляд». Тем не менее ей удалось стать любовницей Людовика XV. В день Масленицы 1739 года она появилась на балу, переодетая в пастушку, рядом с королем, который был в костюме летучей мыши.

В то время как графиня де Майи оплакивала судьбу в своем парижском особняке, все принялись спешно искать снисходительного мужа для новой фаворитки. Такового нашли достаточно быстро в лице графа Феликса де Вентимилля, внучатого племянника парижского архиепископа. Фиктивный брак был заключен, и Вентимилль, получивший за это 200 000 ливров, стал делать вид, что проводит с женой медовый месяц. На самом деле, возле его супруги по ночам продолжал находиться Людовик XV.

С этого дня мадам де Вентимилль стала для короля незаменимой, и он начал буквально осыпать ее подарками. В Шуази любовники все время проводили в постели. Мадам де Вентимилль отличалась бурным темпераментом, и король, как пишет один мемуарист, «засыпал лишь после того, как семь раз докажет ей мощь своего скипетра». Слуги разносили информацию о его подвигах, и на следующий день все только об этом и говорили. В результате даже те, кто не отказался бы, чтобы Людовик XV проявлял больше рвения в государственных делах, гордились подобной прыткостью короля.

Всеобщая радость достигла апогея в тот день, когда от наблюдательных слуг стало известно, что фаворитка впервые устала раньше своего любовника. Действительно, утром обессиленная мадам де Вентимилль отвергла его, сказавшись больной. Король сильно разгневался и заявил:

— Мадам, я знаю способ вылечить вас. Надо отрубить