Валентин Ежов - Белое солнце пустыни Страница 10

Из окон дома доносились звуки гитары. Верещагин пел: „Ваше благородие, госпожа разлука…“

— Ты с ним поосторожней, — сказал бандит. Унтер снисходительно улыбнулся, отдал ему поводья своего коня и решительно поднялся по лестнице, ведущей в дом…

Верещагин был пьян и пел лежа. Увидев на пороге унтера, он продолжал петь: „Мы с тобой друзья давно, вот какая штука…“

— Все поешь? — спросил унтер, иронически улыбаясь.

Верещагин пел. Пьяные глаза его смотрели сквозь унтера: „Письмецо в конверте погоди, не рви…“

— Я от Абдуллы. У нас нет гранат, а у тебя, мы знаем, запас — Унтер строго посмотрел на Верещагина.

Верещагин продолжал петь: „Не везет мне в смерти, повезет в любви…“

— Прекрати эту дурацкую песню, — категорически сказал унтер. — И встать, когда с тобой разговаривает подпоручик! — рявкнул он.

Верещагин замолк, удивленно посмотрел на унтера и начал медленно подниматься.

…Бандит, ожидавший унтера во дворе, услышал какой-то шум наверху. Он поднял голову и увидел, как унтер, выбив собственным телом раму, вылетел в окно.

Удар оземь был сильным, однако унтер резво поднялся и, не разгибаясь, побежал к своему коню.

— Ты чего? — спросил бандит.

— Да гранаты у него не той системы, — сказал он как можно непринужденней и, взобравшись на коня, поскакал прочь.

Один из бандитов по приказу Абдуллы влез по лестнице на нефтяную цистерну, стоявшую поодаль на путях, отвинтил крышку люка и заглянул внутрь.

Цистерна была наполнена нефтью.

— Нефть! — крикнул он. — Много! Абдулла зловеще усмехнулся.

Внутри бака было темно.

Шум и крики, доносившиеся снаружи, вдруг стихли. И тогда стали слышны слабые всхлипывания женщин. Сухов зажег спичку, поднял ее над собой. Он сидел посереди бака. Вокруг сидели женщины.

— Только не реветь, — предупредил Сухов.

Женщины притихли.

Подозрительная тишина снаружи не нравилась Сухову… Спичка потухла. Сухов зажег еще одну, ободряюще улыбнулся женщинам. Тишина угнетала его.

— Абдулла! — крикнул Сухов. Ему никто не ответил.

— Абдулла! — позвал он еще.

— Ну? — послышалось после паузы.

— Там Рахимова не видно? Он должен скоро прибыть.

— Ничего, — ответил Абдулла. — Я еще успею тебя поджарить.

Снаружи раздался скрежет лопат о стенки бака.

— Быстрей!.. Быстрей!.. — подгоняли помощники Абдуллы бандитов, которые по цепочке передавали ведра с нефтью от цистерны к баку, в котором сидел Сухов. Бак уже опоясывала канава. Больше чем наполовину она была заполнена нефтью. Измазанные с головы до ног бандиты опоражнивали в нее ведро за ведром, поливали нефтью стенки бака…

Метрах в двухстах от берега качалась на волнах лодка Верещагина. Верещагин сидел на веслах. Настасья торопливо бросала в воду гранаты, пулеметные ленты…

— Житья от них нет, — ворчала она, тяжело переводя дыхание. — Тем гранаты, этим пули, чтоб их чума унесла…

Последним был потоплен пулемет…

Бандиты продолжали поливать бак нефтью.

— Быстрей, быстрей!.. Да не расплескивай, рожа! Я те морду расквашу! — прыгал вокруг них унтер.

От моря к баку подошел Верещагин.

— Давненько тебя не видел, Абдулла, — сказал он, с удивлением наблюдая за суетой бандитов.

— Давно, — согласился Абдулла.

— Все кочуешь? Стреляешь?

— Старый стал, — улыбнулся Абдулла. — Ленивый. А помнишь, какой я был?

— Были времена, — сказал Верещагин. — А что это, люди твои, никак запалить что хотят?

— Да вот забрался один приятель — не выходит.

Тут только Верещагин понял, что задумал Абдулла.

— Федор, — позвал он Сухова. — Федор, Петруха с тобой?

— Убили Петруху, Павел Артемьич. Зарезал Абдулла, — ответил из бака голос Сухова.

Верещагин обернулся к Абдулле. Глаза его недобро сверкнули… Но тут его позвала с берега жена.

Верещагин помешкал некоторое время и все же пошел к берегу.

— Иди, иди, — одобрительно сказал ему вслед Абдулла. — Хороший дом, хорошая жена — что еще надо человеку, чтобы встретить старость?…

Верещагин пришел домой.

Он сидел на скамейке во дворе, а Настасья хлопотала по хозяйству.

— Засиделись мы… Первым же баркасом в Астрахань пойдем. Могилку сыну поправить пора. Позаросла, поди, совсем, ну кто за ней смотрит? А в церкви, почитай, второй год как не были. Грех ведь. А рубаху наденешь с вышивкой.

Настасья вошла в дом. Верещагин, очнувшись от одолевавших его раздумий, встал, посмотрел ей вслед.

— Я как тебя в этой рубахе увижу, так сразу все в памяти встает. И как в Царицыне, в лазарете, свиделись, и как с германской ты вернулся… — доносился из комнаты ее голос.

Верещагин неслышно поднялся по лестнице, повернул ключ в замке и спрятал его под половик.

— Паша, а ты пароход „Князь Таврический“ помнишь? Ой! А в Казани на ярмарке-то как ты этого штабс-капитана… — продолжала говорить за запертой дверью Настасья.

От баркаса к нефтяным бакам бежали несколько бандитов с огромными факелами…

По Пустыне медленно ехал Саид. Худое лицо его было мрачным. Оглянувшись, он увидел пламя и черный столб дыма, возникший в небе. Постояв, он повернул коня и напролом помчался назад, к Педженту.

Вокруг бака бушевало пламя.

Сухов и женщины задыхались от жары. Они сгрудились, тяжело дыша, в центре бака, подальше от горячих стен.

— Абдулла! — из последних сил закричал Сухов. — У тебя ласковые жены!.. Мне с ними хорошо!

— Я дарю тебе их!.. — так же весело ответил Абдулла. — Сейчас я подбавлю им огня, и тебе будет совсем хорошо!

Женщины теряли сознание.

А нефть подливали и подливали…

Абдулла наслаждался. Но тут сквозь треск огня до него донесся хриплый голос. Это кричал Верещагин с баркаса.

— Слышишь, Абдулла! — кричал таможенник. — Не много ли товару взял? И все, поди, без пошлины?

Оторвавшись от огня, Абдулла увидел На баркасе, среди тюков с награбленным добром, могучую, облепленную мокрой рубахой, фигуру Верещагина.

— Так нет же никого в таможне. Кому платить — неизвестно. Хочешь, мы заплатим золотом? — спросил Абдулла.

— Ты ведь меня знаешь, Абдулла, я мзду не беру. Мне за державу обидно! — прокричал в ответ Верещагин.

Абдулла соскочил с коня.

— Аристарх, — обратился он к бандиту в красной рубахе-косоворотке, — договорись с таможней.

Аристарх выстрелил. Пуля разбила стекло рубки прямо над головой Верещагина. Осколок стекла порезал ему лоб.

Верещагин вытер кровь с лица и усмехнулся. Несколько бандитов бросились к баркасу. К Абдулле подъехал унтер, измазанный с ног до головы нефтью.