Александр Морозов - Неведомый груз Страница 10

— Конечно, — ответил Смит: — для нас это пустяк.

Тальбот несколько мгновений настороженно переводил глаза со Смита на Сильвера. Потом он так медленно сошел с террасы, как будто после каждого шага собирался вернуться. Отойдя от дома, он дал распоряжение прекратить расчистку кустарников.

— Слушай, Альберт, — сказал Сильвер, когда юноши остались вдвоем, — одному из нас лучше уехать в Англию. Я удивительно отчетливо вижу этого Тальбота, раскуривающего свою трубку листами из наших записных тетрадей! Бежать отсюда вдвоем нельзя: уж очень здесь интересное место. Чего стоит один Тальбот! Я хотел бы, чтобы уехал ты, но я знаю, что с тобой разумно договориться невозможно. Пусть все решит сама судьба, эта монетка.

Сильвер достал из кармана старинную медную монету, найденную им в Дар-эс-Саламе, которую он ценил как большую редкость и уверял, что пожертвует ее в Британский музей. На одной стороне ее был вычеканен профиль неведомого царя со зверским выражением лица. Чуть выгнутая посредине монета обладала таинственным свойством — всегда падала вверх лицом.

— Личиком вверх — едешь ты. Хорошо?

— Кидай.

— Судьба решила, чтобы ехал ты, — сказал Сильвер, поднимая свое сокровище и заботливо сдувая с него пыль. — Завтра Тальбот отправляется на автомобильную станцию. Он подвезет тебя.

Сильвер и Гарпер сидели вечером на террасе дома, отдыхая после уничтожения кустарников, которое они выполнили по плану Сильвера. По словам старшего механика, на двенадцатом участке «можно было жить и работать только в пьяном виде». Сам он строго придерживался этого правила, но способности рассуждать здраво не терял никогда. Сейчас он знакомил Сильвера со всеми особенностями мухи тсе-тсе и с тем, как лучше уберечься от ее смертоносного укуса.

— Сонная болезнь унесла здесь множество людей, — перебил Сильвер. — Зачем же расчищать новый участок, если на всей двенадцатой плантации орех совершенно зачах?

— Урожай не оправдал даже ничтожной доли затраченных для посева семян, — ответил Гарпер. — Мы бессильны исправить положение. Но если прекратить все работы здесь и в других местах, надо признать, что вся затея была бессмысленной тратой денег, выкачанных из карманов английских налогоплательщиков, или что земляной орех выполнял роль маскировки какой-то другой цели. Гарпер замолчал и отошел в дальний угол террасы. Зажигая потухшую трубку, он смотрел на дорогу, такую пустую и мрачную в этот вечерний час, что казалось, она могла кончаться только кладбищем.

— Смотрите, Сильвер! — вдруг воскликнул Гарпер. — Экипаж Тальбота. Что-то случилось.

К дому полем приближался легкий экипаж Тальбота, казавшийся пустым.

По дороге к дому быстро приближался легкий экипаж.

Поле было все в буграх и рытвинах, и гнедая лошадь начальника двенадцатого участка, то поднимаясь, то опускаясь на этих земляных волнах, качала головой, как будто непрерывно раскланиваясь с кем-то. Свирепая овчарка, любимица Тальбота, выскочила из-под крыльца и с радостным визгом бросилась к экипажу. Но, добежав до него, зарычала, вздыбила длинную шерсть на мощной шее и вдруг запаяла, хрипло, встревоженно. Лошадь, запутавшись в брошенных вожжах, остановилась, перебирая ногами и косясь на овчарку.

Задыхаясь от волнения, Сильвер и Гарпер побежали к экипажу. Внизу, у сиденья, скорчился Смит с залитым кровью лицом. Гарпер ударил ногой собаку, мешавшую подойти к Смиту, и подхватил его под руки.

— Берите за ноги! — крикнул он Сильверу, который боролся с головокружением — никогда еще не испытанным жутким ощущением, что все окружающее внезапно сдвинулось со своего места.

На террасе Сильвер положил себе на колени голову Альберта, бессильно перекатывавшуюся из стороны в сторону, и осторожно обмыл кровь. Смит увидел друга, и слабая тень радости скользнула по его лицу.

— Тальбот ударил меня… на мосту, — прошептал он, — но я, кажется успел застрелить его. Тетради, записи… под сиденьем…

— Молчи, молчи. Сейчас сделаем тебе перевязку и пошлем за доктором на станцию. Все будет в порядке.

Смит умер, раньше чем Сильвер кончил бинтовать его голову, изуродованную кастетом. Его темно-синее от внутреннего кровоизлияния лицо было страшным в белой чалме повязки.

— Гарпер! — крикнул Сильвер. — Скорее за врачом! Может быть, здесь среди негров есть лекари?

Я знаю, мне говорили, они делают чудеса…

— Это смерть, Сильвер. Слишком часто я ее видел, чтобы ошибиться. Ничто не поможет.

Сильвер держал руку Альберта, и ему так мучительно было ощущать, как постепенно леденеет эта рука, теряет свою живую гибкость, упругость. Он первый раз видел смерть близкого человека и вдруг с необыкновенной яркостью вспомнил, как в детстве на бурном побережье у Сандерленда, взявшись за руки со Смитом, они встречали волны прибоя, покрывавшие их с головой. Часто слабые пальцы Альберта разжимались, и мощный вал, крутя мальчиков среди водорослей и пены, порознь выбрасывал их на берег. Теперь их руки не встретятся никогда.

Внезапно Сильвером овладела жажда мщения. Ему захотелось немедленно помчаться куда-то, обрушиться на тех, кто стоял за спиной Тальбота и погубил Смита, ничем не рискуя. Вскочив, он стал лихорадочно набивать обоймы своего пистолета патронами, со стуком падавшими на пол террасы.

— Сядьте! — резко воскликнул Гарпер, кладя тяжелую руку на плечо Сильвера — Настоящий друг не покидает так даже мертвого товарища. Похороним его завтра — тогда делайте что угодно…

Смита похоронили на другой день вечером. Негры долго украшали его могилу странным растением, у которого колючки, собранные в пучки, казались огненно- красными цветами.

— Эти кусты здесь не завянут, пока существует земля. Им не страшна любая засуха, и ни один зверь не тронет их, — сказал Сильверу старый негр. — Твой друг постоянно беседовал со мной. Он был и моим другом.

Дома Гарпер настойчиво предлагал Сильверу выпить в память Смита.

— Так полагается, — строго сказал он. Но Сильвер решительно отодвинул стакан в сторону. Гарпер пил, прислушиваясь к воплям ночной птицы, как будто оплакивавшей кого-то.

— Сколько раз я пытался подстеречь и застрелить ее — все напрасно! Подозреваю, что вообще она не существует и это вопит сама многострадальная земля двенадцатого участка… Двенадцатый участок, конечно, не такое уж исключение. Но благодаря его уединенности и огромным размерам здесь с особенной силой созываются недостатки и пороки, которых сколько угодно и на других участках. Для Тальбота и Джеймса тут настоящее золотое дно. Вы хотите знать, что вызвало нападение на Смита? Здесь вы совершили много ошибок, но, пожалуй, самой роковой из них было то, что вы рассказали о своей встрече с Мориссоном.