Алёна Кручко - Осенний перелом (СИ) Страница 13

— Помилуйте, — принц выставил ладони вперед в отрицающем жесте, — я не готов к богословским дискуссиям. Все может быть.

— Но вы утверждали, что слухи не возникают на пустом месте. Итак, какова может быть основа для слуха о дьяволе?

— Пить меньше надо, — снова буркнул Реннар. Поднял бокал, качнул туда-сюда. Усмехнувшись, выпил.

— В самом деле, — поддержал своего порученца принц Ларк, — на гулянье в Чародейном саду выставляют такое пойло, с него и дьявол примерещится. Спасибо, если только один.

— К слову, господа! — оживился приятель Шоррентена. — О пойле. Я вчера заглянул в «Бездонную кружку», это, кто не знает, — студент слегка поклонился в сторону принца и его порученца, — лучший кабачок в нашем университете. Так вот, туда завезли вино… м-м-м… такое вино…

— В «Кружке» приличное вино? — Шоррентен поболтал в воздухе опустевшей бутылкой. — Леони, ты заливаешь. Туда только пойло и возят. Самое мерзкое, гнусное, достойное наших высокоученых ослов…

— М-м-м… признаю, я не слишком тонкий ценитель. Но мне говорили… — Леони зевнул и растерянно почесал в затылке.

— Пора расходиться, — сказал принц. — Но мы могли бы, скажем, вечером…

— Продолжить наш разговор о дьяволе и слухах, — с пьяной настойчивостью кивнул Шоррентен.

— Не откажусь, — кивнул принц. — Это, по крайней мере, забавно. До вечера, господа.

— Забавно, — хмыкнул вслед уходящим Леони. — Телок на веревочке, а не принц. Он всегда так легко ведется?

— Когда скучает — да. Придешь вечером?

— Думаю, не стоит. Ты и один справишься.

Шоррентен кивнул: Леони хоть и умный, как тот самый дьявол, но купеческое происхождение не перечеркнешь. В дни и особенно ночи Перелома сословные различия ставят не настолько жесткие рамки, как обычно, но завтра его появление в компании аристократов будет выглядеть не слишком прилично.

— Тогда, — Шоррентен разлил по бокалам остатки вина, — за наш успех.

— За успех, — кивнул Леони. Выпил залпом, легко поднялся на ноги, хлопнул приятеля по плечу и, не прощаясь, ушел.

Принц и его порученец тем временем выехали из ворот Офицерского Собрания, свернули к улице Золотого Дуба, затем — в банковский квартал, а оттуда, срезав часть пути извилистыми переулками — в Малый Дворцовый проезд. Утомленная праздниками столица спала, копыта коней глухо цокали по булыжной мостовой, и нарушаемая только этим звуком тишина казалась глубокой, как Альетара в половодье.

Перед воротами дворца Реннар натянул повод, его вороной жеребец, всхрапнув, замер.

— Что? — спросил принц.

— Я домой. Должны были письма прийти. Я ведь не нужен до вечера?

— Конечно, — принц кивнул. — Можешь подъезжать сразу в Собрание.

— Хорошо. Спасибо, — Реннар слабо улыбнулся и тронул коня.

Он не хотел показывать этого, но разговор о сплетнях неприятно задел. Герцог Реннар фор Гронтеш мог бы сказать так: самые дикие сплетни — те, которые перемывают косточки тебе и твоим близким. И неважно, сколько в них правды.

Герцог Реннар фор Гронтеш имел наглость гордиться своей семьей. Давно обедневшим родом, насквозь выстуженным северными ветрами ветхим замком, отцом.

Особенно — отцом.

Адмирал Оннар фор Гронтеш, лучший клинок королевства, герой осады Бронта, первооткрыватель Гвоздичных островов и Ледяного архипелага, единственный, кому удалось пройти проливом Бурь и совершить кругосветное плавание. Кто бы не гордился?

И плевать, что за все свои подвиги Оннар фор Гронтеш не получил в итоге ничего, кроме славы. Что полтора года тому назад у него отобрали звание и титул, сделав герцогом его наследника. Что заперли в собственном замке, запретив являться в столицу без вызова, посещать друзей без дозволения, покидать страну. Да, Оннар фор Гронтеш поступил глупо и недальновидно, ввязался в интригу, в которой мог быть только разменной картой, вот его и сбросили в отбой. Спасибо, что опала не коснулась сына — очевидно, только потому, что Реннар к тому времени успел себя зарекомендовать верным сторонником и лучшим другом принца Ларка, отличиться на войне и даже получить награду — именной клинок из рук его величества. Иначе, наверное, тоже плесневел бы сейчас в родовом замке.

Зато в столице с тех пор стало не до скуки. Слишком многие желали почесать ядовитые языки о бывшего герцога и его наследника. За полтора года Реннар фор Гронтеш заработал славу отчаянного дуэлянта, не понимающего шуток и не прощающего косых взглядов. И если на его счету до сих пор не было ни одного трупа, то лишь по одной причине: молодой герцог фор Гронтеш предпочитал похоронам врагов их извинения. Желательно — публичные.

Реннар невесело усмехнулся. Отец говорит: пополнять коллекцию громких побед уместнее на войне, а не на дуэлях. Он прав, конечно. Ничего, будут еще и войны, а пока… пока он, герцог Реннар фор Гронтеш, научит столичных шаркунов, умеющих только туфли о паркет протирать, говорить с уважением и о себе, и о своем отце, и обо всем роде фор Гронтеш. Одна ошибка не должна перечеркивать всех прежних заслуг.

Задумавшись, Реннар даже не заметил, как доехал до дома. Столичный особняк, построенный дедом всего-то с полсотни лет назад, не шел ни в какое сравнение с древним родовым замком. Здесь можно жить, а там…

Бросил поводья выбежавшему к воротам конюху, спросил вышедшего навстречу управляющего:

— Письма есть?

Тот поклонился:

— Почту еще не доставили, ваша светлость.

— Я спать. Когда доставят, будите.

— Будет сделано, мой господин.

Дьявол бы побрал Шоррентена с его дружком вместе. Тот самый дьявол, из Чародейного сада, придумают же бред. Реннара грызло отчетливое ощущение, что дьявол был приплетен к разговору с умыслом. Если вспомнить, что заговорили о нем сразу после довольно прозрачного намека на причины высочайшего внимания или опалы… Пожалуй, мрачно подумал Реннар, Шоррентен все-таки нарывается. Еще один намек в этом русле, и терпение герцога фор Гронтеша истощится. И тогда проверим, так ли хорошо студентишка управляется с пистолетом, как языком мелет.

Реннар не любил умников. Наследник древнего рода должен быть мужчиной, а не ученым занудой.

Письма принесли вечером, когда выспавшийся, но все еще мрачный Реннар одевался. Два — от отца и сестры. Первым Реннар вскрыл отцовское.

Дорогой сын,

Рад, что у Вас все хорошо. До нас иногда доходят слухи о Ваших эскападах, и должен отметить, не все из них мне нравятся. Советую Вам быть осмотрительным и не терять голову так часто, как, судя по слухам, это с Вами происходит.

Вы можете не тревожиться обо мне, здоровье мое в порядке, и дел хватает. Зимние холода я намереваюсь провести, разбирая заметки о своих плаваниях, полагаю, Вам это будет интересно.