Александр Омильянович - В Беловежской пуще Страница 13

Такая шпионская идиллия продолжалась до начала Второй мировой войны. В 1939—1941 годах органы советской контрразведки значительно потрепали ряды местных шпионов.

В августе 1941 года в беловежском дворце появились новые хозяева. Потянулись колонны машин с номерами вермахта и люфтваффе.

На одной из башен дворца установили высокую мачту радиостанции. Повсюду укладывали кабели и тянули провода. Рядом с воротами разместился батальон наземной летной службы. В зданиях лесничества и почты теперь находились филиал белостокского гестапо и подразделение жандармов. В бывших царских казармах расположился отборный отряд полиции.

День и ночь во дворце кипела работа. Устанавливались телефоны, оборудование для радиостанции и телетайпной связи. Многие двери обивались звуконепроницаемым материалом, в кабинеты завозились сейфы. Подвальные помещения переоборудовались под тюремные камеры.

И только один из флигелей дворца остался нетронутым. Здесь находились роскошные апартаменты Германа Геринга — главного ловчего третьего рейха.

В парке вокруг дворца были установлены караульные будки и щиты с предупреждением, что вход на территорию парка запрещен под угрозой смерти.

В самом дворце разместилось подразделение гитлеровской военной разведки — абвера — под кодовым названием «Хорн». Здесь концентрировались дела, связанные с разведкой и контрразведкой на центральном участке Восточного фронта. Это подразделение в Беловеже подчинялось разведцентру «Валли I» в Сулеювеке.

По приказу шефа военной разведки адмирала Канариса начальником шпионского центра в Беловеже был назначен майор Христиан Завелли. Это был мужчина в возрасте около шестидесяти лет, среднего роста, с военной выправкой, несколько полноватый, с седеющими редкими волосами и непроницаемым каменным выражением лица, на котором топорщились небольшие, коротко подстриженные усики. Опыт разведчика он приобрел еще в первую мировую войну, работая у полковника Николаи. Завелли не только осуществлял общее руководство работой центра, но и лично руководил I группой под кодовым наименованием «I-Альма», занимавшейся разведкой.

В обязанности II группы, или «II-Хальм», вменялась контрразведка на территории, входившей в сферу деятельности разведцентра в Беловеже. Ею руководил лейтенант Иоахим Швинд, тоже кадровый офицер абвера, который, однако, за различные проступки и пристрастие к алкогольным напиткам долго не получал повышения.

Заместителю Завелли капитану Теодору Клаузеру подчинялась III группа (условное название «III-Вальд»). В ее задачу входила ликвидация забрасываемых в немецкий тыл разведчиков, а также партизан и участников движения Сопротивления. Клаузер, худой, со светло-рыжими волосами и белесыми бровями, с аскетическим, изрытым оспой лицом и маленькими сверлящими глазами, спрятанными за толстыми стеклами пенсне, вызывал у всех антипатию, которую усиливал его склочный характер. Он был палачом арестованных. Ему везде мерещилась измена. Офицеры штаба избегали его, а многие просто ненавидели. Ходили слухи, будто он агент гестапо.

Другим заместителем Завелли был майор Отто фон Фриватт. По служебной линии он подчинялся Завелли, однако оперативными делами его отделения, занимавшегося воздушной разведкой на центральном участке фронта, руководило командование люфтваффе.

Помимо упомянутых подразделений в разведке «Хорн» насчитывалось также несколько секций. Так, например, секция «О» («Оружие»), которой руководил пожилой капитан-инженер Пауль Диттер, изучала захваченное советское оружие, и прежде всего танки и самоходные орудия; секция «Ш» («Шифры») лейтенанта Альфреда Иорста занималась шифровкой и расшифровкой секретных донесений и т. д.

Штангер прибыл в Беловеж в сентябре 1941 года. Ему отвели во дворце большую комнату, из окон которой был виден подъезд. Это давало ему возможность наблюдать за входящими во дворец лицами и подъезжающими к нему автомашинами. Одни офицеры центра жили так же, как и он, во дворце, а другие — в прилегавших к нему зданиях. Рабочий кабинет ему выделили на втором этаже, неподалеку от кабинета майора Завелли. На очередном совещании Завелли представил Штангера офицерам центра, упомянув о его прежних заслугах на разведывательном поприще и исключительных лингвистических способностях.

Работы было много. Ему передали толстые папки с захваченными советскими военными документами, которые он должен был прочитать и сделать на них аннотации. Кроме того, ему предстояло переводить донесения агентов, написанные не по-немецки. Он участвовал также в качестве переводчика в допросах задержанных гражданских лиц, подозреваемых в шпионаже, и взятых в плен советских офицеров, и прежде всего летчиков, которыми занималось отделение «IV-Л» майора Фриватта.

Штангер постепенно знакомился с новым окружением и обстановкой, в которой ему предстояло жить и работать. Нередко во время прогулок по парку он останавливался и задумчиво смотрел на мрачную громаду дворца, где концентрировались секретные дела врага.

Он начал с изучения служебных помещений и отдельных разведывательных служб. Действовал осторожно, что бы не привлечь к себе внимания других, и в первую очередь подозрительного капитана Клаузера. Затем стал постепенно заводить знакомства с офицерами. Наиболее подходящим местом для этого служило казино, размещавшееся в бывшем охотничьем домике Александра III, где питались и проводили почти все свободное время офицеры, играя в карты и бильярд или просто пьянствуя.

Штангер с удовольствием угощал своих «коллег», что помогало ему приобретать друзей.

Особой симпатией к нему с самого начала его пребывания в Беловеже воспылали двое — адъютант Завелли и начальник его секретариата лейтенант Хайден и руководитель шифровальной службы лейтенант Иорст. Попивая коньяк, на который Штангер не скупился, новые «друзья» охотно рассказывали ему о секретах своей работы, сообщали любопытные детали из жизни центра, давали характеристики Завелли, Фриватту и другим офицерам. Штангер внимательно слушал их, поддакивал, подливал в рюмки коньяк, проигрывал значительные суммы в карты и фиксировал в памяти полученную информацию.

На первом этаже дворца в холле висела огромная карта Восточного фронта. Дежурный офицер ежедневно отмечал на ней флажками обстановку. Возле нее часто собирались офицеры и возбужденно комментировали ход победоносной кампании на Востоке. Шутили, что война в России скоро закончится и они останутся без работы.

Штангер тоже внимательно следил за перемещением линии фронта и особенно за вытянутыми клиньями, которые с каждым днем все ближе подбирались к Москве. Это порождало у него невеселые мысли, и только огромная вера в то, что рано или поздно в ходе войны произойдет перелом, помогала сохранять оптимизм в его нелегкой и опасной работе.