Мариан Фредрикссон - Книга Каина Страница 13

Еве не понравились бы такие мысли. Она хотела жить там, где все привычно и знакомо, где опасность можно рассчитать, предугадать все угрозы, чтобы избежать их.

«Вот почему она никак не могла полюбить меня», – подумал он с некоторой опаской, боясь возвращения прежних мук.

Но он отдохнул и мог идти дальше.

– Мама, – сказал он, – я убил Сатану.

И внутренним зрением увидел, как она испугалась и потупила взор, чтобы скрыть ужас.

Потом он заметил, что мать плачет.

«Ну и что, – подумал он. – Был ли такой день, когда я не приносил ей печали?» Он пошел дальше, говоря:

– Да, но я все же не убил дитя, мама. Радуйся, что хотя бы этого ты избежала.

Сейчас она опять смотрела на него. Взгляд черных глаз, так похожих на его, пронизал его насквозь.

– Дитя или Сатану? Кто это был?

– Не знаю. Знаю только, что этот поступок ты не возьмешь на себя. Наконец-то ты вынуждена увидеть меня.

– И что я увижу?

– Откуда я знаю, ты же никогда не хотела замечать.

Каин посмотрел наверх, чтобы разглядеть, как слова эти ранили ее, но она уже исчезла, и он чуть не рассмеялся. Он справлялся с ней и раньше, но только в своих фантазиях.

«Сегодня я все-таки решился бы на такой разговор, – подумал он. – Сегодня я заставил бы ее смотреть и слушать. Завтра, послезавтра… Когда я опять буду дома?»

Но будущее он с силой оттолкнул от себя. Сегодня не должно быть завтра.

Песня жаворонка лилась над равниной, заполняя воздух. И с песней было то же, что и со всем остальным в этот день: никогда раньше не слушал он пения птиц вот так. Каждый звук западал в него, смешивался с мягким журчанием речной воды и шумом ветра в деревьях и траве, наполняя Каина тихим счастьем. «Сегодня – первый день», – подумал он и засмеялся: еще одна неизвестно откуда возникшая мысль. Он знал, что это правда, но не мог ничего объяснить себе.

Играючи поймал он рыбу без снастей, голыми руками.

«Их можно просто брать. Они не привыкли к врагам, им нет надобности быть начеку, – подумал он. – Как Сатане». И, разводя огонь, жаря на нем речную рыбу, он еще раз подумал об убитом, сказочном герое детства, властителе тайных дум.

Кто же вселил в него такой ложный образ? Сначала он попробовал вспомнить рассказы матери. Нет, она не лгала и ничего не скрывала. Но, рассказывая, она излучала какое-то страстное желание…

И желание это передалось ему, в своем воображении он претворил его в образ непобедимого вожака из лиственных лесов.

Он смотрел через реку на видневшиеся вдали большие деревья, на неведомую страну. Там царил странный свет, как и говорила его мать.

Сейчас он смог высветлить еще одну удивительную мысль: что-то связывало его мать и убитого им человека – что-то темное и сильное, как все тяготы жизни, невысказанное.

Отрицаемое.

«Та же связь, что между нею и мной, – подумал он. – Отрицаемая из-за светлой жизни, ради Авеля, Сифа и Нореи.

Но сейчас Сатана мертв. Принял смерть от моей руки. Теперь связь между мной и матерью станет еще крепче, и отрицать ее будет еще горше.

Я никогда не вернусь. Если я смогу уйти от нее, стану свободным».

День стоял высокий и ясный, и в окружающем умиротворении тонуло всякое беспокойство, возникающее в душе Каина с каждой новой мыслью.

Он съел рыбу, пожалев, что нет у него соли. На вкус рыба, как и все остальное в этот день, немного отдавала болотом, затхлостью.

На закате солнца он собрался в путь, направляясь к стойбищу Эмера. Он долго принюхивался к дыму, который долетал до реки с полуденным ветром и подсказывал, что народ Эмера находился сейчас где-то в западной части равнины.

«У меня ведь есть для них новость, – подумал Каин. – Добрая новость, Эмер. Родился твой внук, черноволосый лягушонок, кровь от крови твоей».

В этот миг Каин окончательно решил, что никогда не вернется домой.

Как все сложится, он не знал, но пальцы его при этой мысли сжались на рукоятке ножа. Конечно, у него хватит сил построить собственную жизнь и обеспечить себе будущее.

Работы он не боялся.

Одиночество уже давно было его другом.

В новой жизни он всегда сможет избежать мучений, думалось ему.

Когда пришел Каин, люди Эмера обустраивали на новом месте весеннее стойбище у нетронутых зеленых пажитей на юге. Повинуясь приказам, что эхом разносились по степи, ставили шатры, обихаживали места для костров, чистили и подправляли нехитрые загородки вокруг источника – здесь они уже когда-то жили.

Каина встретили тепло и радостно, как своего. Тут же нашли для него удобное место, быстро разбили шатер. А вскоре вкусно запахло из котлов над подновленными очагами.

День был радостный, как и всегда весной, когда устраивалось стойбище. А приход Каина еще и придал блеска этому дню; женщины возбужденно переговаривались и весело кричали ему, что он принес им удачу.

И только за вечерней трапезой вспомнил Каин о деле, поклонился сидящему Эмеру и сказал:

– Я пришел с вестью о том, что у Леты родился сын. Все прошло хорошо.

С замиранием сердца увидел Каин, как в глазах старика растет радость, она все ширилась и вытекала вместе со слезами. Наконец Эмер отнял от лица ослепительно белый платок, которым вытирал слезы радости, и воздел к небу руки, благодаря его за величайший дар, который можно получить на этой земле: «Сын, в жилах которого течет моя кровь».

Эмер велел подать вина и устроить праздник; все подняли чаши за новорожденное счастье. Впервые за этот день беспокойство вновь шевельнулось в груди Каина, старое мучение ущипнуло сердце: не гожусь я для жизни среди людей, я их не понимаю.

Эмер не догадывался о боли, мучившей Каина, но приметил его вопрошающий, тревожный взгляд. «Странно, Каин не выглядит счастливым, а ведь он отец ребенка», – пронеслось в голове старика. Но, выпив еще вина, он отбросил свои рассуждения. Он никогда не понимал Каина.

К концу праздника, глубокой ночью, Каин внезапно обронил вызывающе:

– Я сделал крюк и зашел в леса Эдема по дороге сюда.

Люди Эмера примолкли, как и всегда, когда речь заходила о лесном народе. Все прислушивались. А Каин продолжил:

– Я вонзил свой нож в самое сердце вожака. Теперь Сатана мертв.

И тут произошло неслыханное: Эмер поднялся во весь рост и заключил Каина в объятия.

Отовсюду посыпались возгласы: «Какой он смелый! Какой мужественный! Он сделал это один!» Восторг охватил Каина, поднял и понес его; мучения отступили. Он все повторял и повторял рассказ о том, как сидел в лесу на дереве и наблюдал за Сатаной, этим мерзавцем и насильником, как он, Каин, спрыгнул из ветвей и вонзил нож прямо в сердце твари. В этот миг он будто забыл, что вдобавок вспорол Сатане живот.