Джефф Лонг - Преисподняя Страница 15

Потрясенная, Али позволила затолкать себя в раскаленное бронированное чрево. Вслед за ней в машину набились солдаты, установили винтовки на предохранители и захлопнули дверцы. Потные солдаты пахли иначе, чем прокаженные. Давал себя знать страх — совсем иной, чем у несчастных изгоев. Страх загнанных зверей.

«Касспир» рывком взял с места, и Али стукнулась о чье-то мощное плечо.

— Сувенир? — спросил кто-то, показывая на ладанку.

— Подарок, — объяснила Али.

Она уже и забыла о нем.

— Подарок! — буркнул солдат. — Ничего себе.

Али, словно желая спрятать ладанку, провела по ней ладонью. Пальцы пробежали по обрамляющим темную кожу бусинкам, натыкаясь на колючие звериные щетинки.

— Вы небось не знаете, что это? — спросил солдат.

— Что именно?

— Да вот — кожа.

— Что «кожа»?

— С какого-то парня, верно, Рой?

Рой ответил:

— А то!

— Однако! — сказал первый солдат.

— Однако, — пискляво поддакнул другой.

Али потеряла терпение:

— Прекратите паясничать!

Это вызвало новые смешки. Неудивительно, солдаты — народ грубый.

Из тени появилось чье-то лицо. Падающий через бойницу свет осветил его глаза. Наверное, католик. По крайней мере, он не смеялся.

— Сестра, это кожа какого-то мужчины. Мошонка.

Пальцы Али замерли.

Настала очередь солдат удивляться. Парни ждали, что монахиня завопит и отшвырнет ладанку. Однако она спокойно откинулась назад, прислонила голову к стальному борту и прикрыла глаза. Оберег покачивался у нее на груди.

3

Бранч

В то время были на земле исполины…

сильные, издревле славные люди.

Республика Босния и Герцеговина, Оскова

Силы НАТО по выполнению мирного соглашения

1-я воздушно-десантная группа США

Лагерь «Молли»

02 ч 10 мин

1996

Дождь.

Дороги и мосты размыты, берега рек обрушились. Тактические карты сразу утратили актуальность. Транспортные колонны встали намертво. Оползни засыпают с таким трудом расчищенные дороги. Движение по суше полностью парализовано.

Подобно Ноеву ковчегу, севшему днищем на Арарат, взгромоздился лагерь «Молли» на гору грязи, и грешники его притихли, а мир словно пропал. «Чертова Босния!» — выругался Бранч. Бедная Босния.

Майор Бранч пересек лагерь по деревянным мосткам — их сколотили кое-как, лишь бы не вязнуть ногами в топкой грязи. «Мы сражаемся против вечной тьмы, ведомые справедливостью». Великая тайна в жизни Бранча — двадцать лет прошло, как майор удрал из городишки Сент-Джонс, чтобы водить вертолеты, а он все еще верит в спасение души.

Прожекторы освещали спутанные гармошки колючей проволоки, танковые ловушки, противопехотные мины, снова колючую проволоку. Бронетехника подразделения, пушки и пулеметы были нацелены на отдаленные холмы.

Тени превратили ракетную установку в какой-то причудливый церковный орган. Любимые вертолеты Бранча посверкивали, словно изящные стрекозы, прихваченные алмазным инеем.

Бранч кожей чувствовал лагерь, его границы, часовых. Он знал, что часовым не сладко — их бронежилеты защищают от пули, но не от дождя. Бранч подумал о крестоносцах, которые по дороге к Иерусалиму, наверное, ненавидели свои кольчуги не меньше, чем его рейнджеры ненавидят свои жилеты. «Любой монастырь — крепость, любая крепость — монастырь» — Бранч в очередной раз убедился в этом, глядя на изнывающих от бессонницы солдат.

Окруженные врагами, сами они ни с кем не враждовали. В сточных ямах цивилизации, таких как Могадишо, или Кигали, или Порт-о-Пренс, «новая» армия была под строгим контролем. Врагов иметь недозволено! Никаких инцидентов. Никаких разборок. Бери высоты — для того, чтобы политиканы бряцали оружием и побеждали на выборах, а потом тебя переведут в другую дыру. Ландшафт меняется, суть остается. Бейрут, Ирак, Сомали, Гаити. Послужной список читается, как анафема. И вот опять. Составители Дейтонских соглашений придумали трюк с ЗР — зонами разделения — между мусульманами, сербами и хорватами. Если этот дождь их тоже разделяет, пусть он не прекращается, думал Бранч.

В январе, когда 1-я воздушно-десантная группа перешла по понтонному мосту Дрину, солдаты словно перенеслись в годы Первой мировой. Поля, изборожденные рвами, а на них пугала, одетые в солдатскую форму. Черные вороны, как точки на белом снегу. Под колесами хрустят кости. Люди с кремневыми ружьями, арбалетами, а то и копьями. Боевики повырезали в квартирах трубы, чтобы сделать оружие. Бранчу не хотелось их спасать, потому что эти дикари сами не хотели, чтобы их спасали.

Бранч добрался до бункера, где размещались командование и узел связи. На секунду сквозь пелену дождя земляная насыпь показалась развалинами какого-то культового сооружения, более древнего, чем египетские пирамиды. Майор поднялся на несколько ступенек, затем спустился по крутой лестнице мимо мешков с песком. Внутри одну стену занимала электронная аппаратура. За столами сидели мужчины и женщины в военной форме, мониторы портативных компьютеров освещали их лица. С потолка падал тусклый свет. Тут было человек тридцать. Слишком ранний час, слишком холодный для такого долгого ожидания. По резиновому пологу над дверью непрерывно стучал дождь.

— Здорово, майор! Рад видеть! Держите, я как чувствовал, что пригодится.

Бранчу протянули чашку горячего шоколада, но он скрестил два пальца и пробормотал:

— Изыди, сатана!

Майор почти не шутил. С таких мелочей все и начинается. Если слишком хорошо питаться, легко можно расслабиться. Как настоящий спартанец, он отверг и чипсы.

— Что-нибудь слышно?

— Все глухо. — Макдэниелс мигом распорядился шоколадом Бранча — отпил большой глоток.

Майор встряхнул свои часы:

— Может, все уже давно кончилось. А может, и не начиналось.

— Вот Фома неверующий! — сказал тощий пилот. — Я сам видел. И все видели.

Видели все, кроме Бранча и его второго пилота, Рамады. Последние три дня они летали на юге — искали пропавшую колонну Красного Креста. Вернулись уставшие как собаки и попали на это полночное бдение. Рамада уже сидел здесь — отыскал свободный компьютер и торопливо проверял, нет ли почты из дома.

— Сначала посмотри записи, — сказал Макдэниелс. — И что за черт? Три ночи подряд. В то же время, в том же месте. Прямо аттракцион какой-то, хоть билеты продавай.