Николай Борисов - Зеленые яблоки Страница 17

У подъездов увеселительных ресторанов, где швейцары в зеленых с золотыми галунами ливреях подзывают извозчиков и подбегают к их дверям приветствовать при — бывшую повеселиться пару, высокие блестящие цилиндры, шуршание белоснежных юбок…

Глядя на этих ночных бабочек, возбуждавших себя танцами при свете электрических ламп, Бертон не возмущался. Бессознательные узы роднили его с этой толпою убогих и нарядных. Не были ли они все в известной степени жертвами? И кто знает, в каком положении могут очутиться завтра самые удачливые из них.

Единственными существами, которых он ненавидел так же, как и полицейских, были отвратительные создания, бессовестная конкуренция которых захватила даже улицу, эти циничные, бледные оборванцы, в коротких куртках и обтянутых панталонах, кишевшие на бульварах, около ресторанов, на набережных, вечно торчавшие в известных кафе и притонах… Безработные подмастерья, мелкие телеграфные чиновники, лакеи из ресторанов и кабаков в рваных передниках, жирные уличные торговцы, дети, испорченные школой, целое полчище вырождающихся и развращенных людей, порочность которых нельзя было даже оправдать необходимостью и которые каждому прохожему двусмысленно улыбались бритой физиономией, делая выразительные жесты и подергивали бедрами, презрительно поджав губы. Джон вошел в подъезд.

«Последняя ночь! — думал он, — Чем хуже, тем лучше. Ах, Айрис, зачем ты..:» И не кончив, вошел в залу. Казино помещалось выше, а здесь внизу устраивались балы, пьянки, ужины.

Любители, похабных зрелищ в весенних нарядах смешивались с мелкими коммерсантами соседнего участка, проходившими в обыкновенных пиджаках, чтобы выпить кружку пива и угостить девушку. Содержательницы богатых притонов держались начеку, пронюхивали, нельзя ли заполучить какого-то пресыщенного клиента. Царицы бала в пастушеских костюмах или римских тюниках, открывавших их бюсты и ноги, с гордостью расхаживали в густой толпе, наполнявшей громадный зал. В первом и в бельэтаже образовалось два течения в противоположные стороны, стремившиеся по боковым галереям и между столами, где сидели мужчины, которые тянули вино, пиво, ликеры, отравлялись спиртом со смехом и криками. Вокруг электрических фонарей плавали облака густой пыли.

Директор подошел к нему под охраной нескольких человек.

— Сэр…

— Я хочу получить входную карточку, — сказал Джон Бертон.

— Вы хотите получить входную карточку? Простите, но мы пускаем только состоятельных людей.

— Мое имя, маркиз, лорд дьявол, и я хочу получить входную карточку!.. Скорее, я хочу играть.

— У вас, вероятно, есть бумаги, которыми вы можете доказать ваши слова.

Ни слова не говоря, Джон вынул и протянул директору свой билет в 1.000.000 фунтов стерлингов.

У директора боролись два чувства. Он раздумывал, но билет, шуршавший в руках Бертона, был очень реальным.

Директор превзошел себя в любезности.

— О сэр, ваша карточка будет готова через две секунды (пусть он проиграет свои деньги, прежде чем полиция упрячет его в лечебницу). Подождите минутку, господин маркиз.

Все низко кланялись ему. Карточку выписали, и Джон прошел в зал игры. В глубине царил зеленый стол с рулеткой, которая почти все время вертелась.

Жадная толпа нервно, лихорадочно сгрудилась вокруг стола.

Подошел к буфету. На эстраде играл цыганский оркестр в красных фраках, а рядом расположились танцовщицы, ожидая добычу.

Джон сел за пустой стол и потребовал шампанского и сигар.

Слуга почтительно налил бокал, поставил бутылку в лед и ушел.

Немного погодя Джон начал объясняться знаками с полуголой танцовщицей; она была довольно интересная, с остриженной по-мальчишески головой. Джон издали выпил за ее здоровье, и вскоре они уж сидели вместе и пили на брудершафт.

Принесли еще бутылку, которую они тоже выпили.

Маленькая танцовщица проголодалась и просила устриц и ужин, к большому удовольствию слуги.

Принесли третью бутылку.

Маленькая танцовщица начала танцевать, шевеля бедрами испанский танец. Джон вдруг почувствовал легкое отвращение к ней. Танец окончился, и она подошла к нему.

— Faut me donner quelque Shose[3],- сказала она.

Джон вынул фунт и положил ей в сумочку.

— C'est pas assez, — сказала она, — apres m'avoir engagee pour toute la nuit.[4]

Джон бросил ей еще и подозвал лакея.

— Счет!..

— Вот, сэр, восемьдесят три шиллинга, сэр.

— Получите.

И Джон ушел, бросив лакею пять фунтов.

Подошел к столу. К нему наклонился один из тех марафонов, паразитов жизни, живущих подачками и кражей со стола.

— Сэр, вот видите, там слева у третьей дюжины…

— Ну… — машинально ответил Джон, невольно всматриваясь в продолговатое, тонкое, неврастеническое лицо.

— В шесть дней он проиграл свои деньги и дал телеграфный приказ заложить за высшую цену два из своих имений. В тот же самый день, когда получились эти деньги, он выиграл в полтора миллиона, купил своим любовницам три совершенно одинаковых собаки и нанял им в качестве метрдотелей трех изголодавшихся арабов из Алжира, которые продавали разный хлам. По прошествии двух месяцев он проиграл в рулетку как весь свой выигрыш, так и те деньги, которые получил за имения. Он заложил по телеграфу свое третье имение. К концу третьего месяца, когда он потребовал заклада своего четвертого и последнего имения, он получил известие, что его собираются взять под опеку и что в несколько дней это будет сделано.

У него самого осталась только тысяча франков. После этого он пошел в игорный зал к столу № 4, где всегда играл в рулетку, поставил сто восемьдесят франков и остальное на черное и выиграл. Он поставил 180 на № 13 — это, как вам известно, максимальная ставка на номер, а остальной выигрыш поставил: половину на черное (цвет номер 13) и половину нечет — и выиграл.

Джон отошел от собеседника и стал напротив лорда…

Он играл как в трансе.

Он выиграл, помимо имевшейся у него тысячи, восемнадцать тысяч пятьсот двадцать франков. Поставил на черное и нечет максимум — по шесть тысяч франков, столько же на manque, сто восемьдесят франков на № 13 — и тринадцать вышло еще раз. Он оставил сто восемьдесят франков на этом номере и поставил максимумы на все возможные шансы: a cheval, transversale, pleine et aimple, сагre, колонну, дюжину, черное, нечет и passe.

Вышел ноль. Все, кроме ставок на черное, нечет, было проиграно, а эти ставки остались в плену.

После ноля вышло 36 — красное, четное и passe.

Лорд проиграл все.

Тогда он спокойно вынул револьвер и сказал ясным голосом: