Александр Обухов - Сурикат Сурик и бобр Тумба Страница 2

От радости сурикат стал пританцовывать, но, услышав ворчанье дядюшки Нгали, сжался и затих. Воспитание суриката требовало уважать сон старшего. Поэтому он продолжил думать, но шепотом: «Люси меня выпустит, и да здравствует свобода. Ах, как хочется глотнуть полной грудью пьянящего воздуха свободы».

Сурикат представил себе на мгновенье эту долгожданную минуту. «Стоп!» – на мордочке суриката маска абсолютного наслаждения вдруг резко сменилась на абсолютную нервозность. «Как я ее попрошу? Она же не знает нашего языка! А-а-а!» – закричал про себя Келеули и тут же сжался, испугавшись, что его крик про себя слишком громкий и может разбудить дядюшку Нгали. Но дядюшка даже не пошевелился. «Она же не знает нашего языка, – продублировал Келеули, наводя на себя чувство отчаяния. – Нет-нет, не сдавайся, Келеули. Если я не могу ее попросить, то… надо ей написать. Ах да, у меня же нет бумаги и карандаша. Стоп. И даже если бы были – я же не умею писать на ее языке. Да я вообще ни на каком языке не умею писать».

Возмущение суриката от того, что он никак не может найти выход, заставило его сесть, сложить лапки на груди и нахмурить брови. Сурикат верил, что в такой позе легче бороться с негативными чувствами, да и новым идеям легче появляться, когда ты не скачешь, а спокойно ждешь чудо-рождение мысли. Левое ушко у суриката во время этой позы периодически подергивалось на протяжении всего времени, пока он сидел.

Прошло тридцать секунд. Сурикатик стал нервничать: ему не нравилось, что за это время новая идея так и не родилась. Прошла минута, вторая. Он начал уставать и поэтому оперся о стенку клетки. Стало легче. Сурикатик зевнул и прикрыл глаза. Вдруг, когда, казалось бы, сон его убаюкал, тот быстро и широко открыл глаза: «Гениально. Вот он выход! Конечно! Зачем занимать деньги, кого-то о чем-то просить? Надо дождаться подходящего момента, когда Люси отвлечется, и рвануть на свободу! Не зря говорят: все гениальное – просто. Так. Все. Я Молодец, с большой буквы. Теперь надо выспаться. Завтра меня ждет новая жизнь», – додумав последние мысли, Келеули сладко зевнул, свернулся клубочком и заснул.

Чуть свет показался из-за большой горы и пробежал по клетке, где жило семейство сурикатов, Келеули уже был готов к решительным действиям. Он ждал, когда придет Люси и откроет клетку, чтобы навести в ней порядок.

«Классно иметь такую горничную, как Люси, – развлекал себя мыслями сурикат. – Придет, песню споет, вкусненьким угостит, клетку почистит, за ушком почешет. Не горничная, а фея. А теперь она должна стать еще и моей надеждой. Надеждой на лучшую жизнь, полную смысла, отваги, приключений». И тут сурикат понял, что он еще не придумал, что будет делать на свободе. Но долго думать ему не пришлось. Идея появилась мгновенно. «Калахари! – подумал сурикат. – Точно! Я выберусь из этой дыры и доберусь до моей родины, чего бы мне этого ни стоило. Когда мое семейство узнает об этом. О-о-о, да это же настоящий подвиг. Они будут говорить: „Какой Келеули молодец!“ О моем подвиге будут рассказывать другим, складывать легенды, и скоро обо мне заговорит весь зоопарк».

Не закончил сурикат свои мысли, как его ушки уловили пение Люси.

По правде говоря, ее вокальные данные сильно не дотягивали даже до дворового уровня, но ее это не смущало, как, впрочем, и суриката.

Напевая какие-то лишенные всякой логики и здравого смысла строчки из последнего хита, Люси подошла к клетке.

– А-а-а-а, мои маленькие, прожорливенькие сурикатики. Привет, привет, – протяжно пролепетала Люси.

– Привет, Люси! – отозвался Келеули, как будто она его понимала.

– Спите еще? Ну пора, пора вставать, – продолжала она.

– Я не сплю и уже давно. Давай, Люси, открывай, открывай клетку, – начал уговаривать Келеули.

– Сейчас, сейчас, я открою вашу клеточку, – сказала Люси, будто поняла Келеули, – и почищу ее.

Люси открыла клетку, и… Но ничего, что хотел сурикат, не случилось. Своим крупным телом Люси закрыла выход так, что проскользнуть было невозможно.

Но Келеули не собирался сдаваться только потому, что Люси, как гора Килиманджаро, нависла над входом в клетку. И что же он сделал? Он вспомнил несколько сцен из тех фильмов, которые иногда смотрел дворник зоопарка, и к нему пришла блестящая идея. Сделав несколько вялых кругов по клетке, два раза чихнув и три раза кашлянув, высунув язык и сделав смертельно больной вид, он рухнул на пол клетки.

«Эй, – сказала Люси, заподозрив неладное. – Ты что там, заболел что-ли?»

Для правдоподобности сурикат нервно дернул два раза лапкой и, насколько смог, расслабился, стараясь не дышать.

«Эй-эй-эй, – продолжала беспокоиться Люси. – Ты смотри там, не умирай», – она пошевелила суриката рукой, но тот не подавал признаков жизни.

«Какой ужас! Сдох, – констатировала Люси. – Это теперь меня могут лишить премии. Скажут, что, мол, я виновата».

«Вот это да! – подумал Келеули. – Я, можно сказать, закончил свой жизненный путь, а она о премии думает. Ну наглость! А я еще ел с ее рук всякие вкусности. Фу-у-у, гадости!» – возмущался про себя зверек, все по-прежнему стараясь не дышать.

Люси дотянулась до суриката, взяла его на руки и вытащила из клетки.

«Может, его в мусорку выбросить, глядишь, никто и не заметит. Их вон там какая орава. Кто их считает», – проговорила вслух молодая женщина и сразу быстро оглянулась по сторонам, вдруг кто-нибудь подслушал.

Дальнейшие события разворачивались с такой скоростью, что думать у Келеули времени не было, поэтому он действовал, исключительно доверяя инстинктам.

Вдруг бездыханно лежащий на пухлых ручках Люси зверек подскочил как ошпаренный, шлепнулся на пол и побежал что было сил. Пока Люси взвизгивала от неожиданного оживления суриката, тот уже подлетал к входной двери, которая на его счастье открылась, и первый посетитель, явно не рассчитывавший на такой радушный прием, отскочил, чтобы случайно не быть опрокинутым каким-то маленьким, но очень бешеным зверьком.

А этот маленький бешеный зверек, пролетев в проем входной двери, оказался снаружи. Не останавливаясь, он бежал куда глаза глядят. Скорости ему придавало взвизгивание Люси, которая к этому времени опомнилась и уже выбегала на улицу.

Сурикат рванул что было сил. Перед глазами то и дело мелькали какие-то препятствия, которые приходилось преодолевать разными способами: большая лужа – прыжок в длину, куст – шлифуя острыми коготками, зверек огибает его слева, тачка со строительным мусором – бег с плотным прижатием животика к земле, зеленая изгородь – прыжок в высоту. Итак, вот он – долгожданный финиш в виде забора, за которым абсолютная свобода!

«А ну стоять!» – справа показался дворник. Пришлось менять свои планы и нырнуть в большой вольер. Уже в полете Келеули почувствовал, что старый дворник, несмотря на возраст, оказался очень шустрым: его метла настигла зверька в полете, так что, резко набрав высоту, он перелетел забор вольера и шлепнулся на что-то теплое и мягкое. «Что же это может быть?» – подумал Келеули, и в его маленьком горлышке зародился комок, который поднимался все выше и выше, по мере того как сурикатик медленно спускался с чего-то огромного. «Нет. Да нет. Да не может быть, – успокаивал себя зверек. – Ага, ну конечно, я бы прямо упал на…»

Келеули замер как загипнотизированный. Прямо на него смотрели два здоровенных глаза, хозяин которых был ужасно недоволен тем, что какой-то мелкий зверек шмякнулся ему на спину. А еще больше ему не понравилось, что зверек медленно сполз ему прямо на морду. «Извините, – сказал Келеули, – так получилось, что я упал прямо на-а-а-а-а-а!..» Не успел он договорить, как здоровенный бык як швырнул его с такой силой, что бедный маленький зверек резко набрал высоту, испытывая при этом колоссальные перегрузки, какие испытывают только космонавты, ну или летчики-испытатели.

С вышеописанным криком то ли восторга, то ли неожиданности Келеули перелетел вольер яка, успев при этом разглядеть вытянутые от удивления лица Люси, дворника и еще пары ранних посетителей, и, легко преодолев планку забора зоопарка где-то на высоте приблизительно три метра сорок сантиметров, исчез, как знаменитый иллюзионист Копперфильд.

Глава вторая. Знакомство

Какой был полет! Просто загляденье! А вот с продолжением полета дела обстояли совсем иначе. Хорошо, что восторженный зритель не видел продолжение, а точнее, приземление. И об этом стоило бы умолчать, но правды ради поведаем.

Итак, после того как сурикат исчез, как Копперфильд в своих шоу, он неожиданно для себя понял, что кричать во время полета ему все-таки не стоило. Листья, казалось бы, прочно сидевшие на своих ветках, легко расставшись со своими насиженными местами, быстро набились ему в рот. А дальше была сосновая шишечка, которая так и целилась в рот зверька, но тот ее опередил, успел-таки закрыть рот. И вот, наконец, кульминация полета: огромный ствол столетней березы, который, несмотря на умоляющие взгляды сурикатика, и не собирался уходить с линии полета зверька. Келеули совершил несколько быстрых движений лапками, как будто он собирался раскрыть парашют и… Бам! Да, встреча была неминуема.