Виктор Сафронов - Пляски демонов Страница 20

— Так если ты такой образованный, — мой голос звучал жестко. — Больше не называй меня святым… Право же, не ловко.

— Хорошо, святой человек, — понял он меня по-своему.

Я плюнул от досады, после чего мы по знакомой пожарной лестнице поползли в мою светёлку.

ГЛАВА 16 ГУСАРОВ. ФЕДЯ

В комнате меня ждал сюрприз в виде двух безутешных и заплаканных девчат.

Как культурный человек, сделав своему незнакомцу знак не шуметь. Постояли под окном, вслушиваясь в горестные всхлипы и причитания молодок.

Услыхав обрывки «плача Ярославны» вздохнул спокойно, как камень с души упал. Одна другой вспоминала о детках оставленных на родной стороне, о мужьях, — и, ни чего что пьют, и к мужскому ночному делу не пригодны, зато остались воспоминания и общими усилиями нажитое хузяйство… Все на мази, а то я, как честный человек после этих спермовыжимальных процедур подумывал уже о неизбежной женитьбе на обеих.

Пришлось в двух словах объяснять раненному, чтобы он не брыкался, взваливать его себе на плечи и через окно, в прямом смысле вваливаться в комнату.

Картинно все получилось, по-киношному…

Да, что говорить. Эффектно я упал на слабые девичьи руки, с телом соотечественника, чуть не погибшего от беспощадных, бандитских действий.

Выпроводив их, распираемых от любопытства за дверь… Пришло время расспросить хозяина новых кедов, впрочем, воняющих гораздо шибче старых, о его житье-бытье. Поинтересовался по поводу насекомых на его не лишенном растительности теле, сексуальных привязанностей и т. д.

Он не успел мне ответить пришли две модели, ей богу, за пять минут плачущие жутковатые персонажи Босха превратились в кустодиевских красавиц. Судя по их решительным лицам, они пришли разделить тяготы и лишения героя (моих — хотелось бы думать) вместе с ним. Выпроводил их восвояси, так как начинался рассказ здоровяка-буддиста, позволявшего убить себя, но не отвечать гадам — ответным насилием.

Федя, вкратце рассказал мне, кто он и что привело его в эту странную страну и святое место.

С утра ко мне раздался осторожный стук…

— То я, — страстным голубиным воркованием, голосом Оксаны или Гали шершануло из-за двери. — Одчини, что-то сказать треба, важное…

Испуганная Оксана рассказала, что когда они с сестрой выходили в очередной дозор, т. е. рейд по базару, их остановили «москальской породы хлопци» и показав фотографию спросили не знает ли она этого парня, беглого бандита? Она, как честная дивчина, сказала, что не знает, а сама испугалась и дрожит еще до сих пор. Сейчас они ходют по комнатах и спрашивают у постояльцев про всякое такое… И, что Галя ушла раньше ее, и что она побегить предупредить ее держать зубы на замке или рот кирпичем…

— Молодец, я знал, что только на тебя, моя самая любимая и дорогая, я могу положиться, — искренне и витиевато рассыпался в благодарностях.

— Ну, так до вечера? — с надеждой спросила она и покраснев добавила. — Тем более, что и для Гальки появился мусчина?

— Само собой, — легко пошел я на встречу женским капризам. — Тем более, что и да…

Она, счастливая и радостная побежала. Я попытался растолкать храпящего, как конь в брачный период Федю. И попытался спрятать его под топчан, однако ноги вместе с руками предательски оттуда торчали.

Вскоре в дверь настойчиво постучали. Я поступил просто, не просыпающегося и спящего товарища по комнате повернул на живот и стал глубокомысленно молчать, вроде никого в комнате и нет.

Поворачивая Федю на живот, я не учел, что это разным немцам да полякам, в таком положении храпеть невозможно, ё-мое… Нашим ребятам совершенно все равно как лежать, положение тела совершенно не влияет на богатырский выдох и не менее мощный вдох.

После раздавшегося стука, Федюнька так храпанул, что задребезжали раскрытые настежь окна, а я от неожиданности, чуть не сварганил лужу под ногами.

За дверью заржали… «Ну и кондиционеры у них, слышь, Нужда, как скрипят? — чуть позже, когда дверь и на повторный стук не отворилась, другой противный голос, должно быть принадлежавший Нужде, добавил. — Ладно, нет там никого. Придется переться в эту дыру вечером, когда все эти насекомые соберутся… Ну и вонь… Пошли отсюда».

Хочешь испытать судьбу, посещай ипподром или казино… Но, одев свинцовые трусы, не пытайся усидеть на ядрёном реакторе, это не испытание, это просто большая глупость, напрямую связанная с преждевременной смертью.

Исходя из этих размышлений, помогая себе руками и холодной водой, дождался федюнькиного пробуждения. Помня вчерашний рассказ о его разных видениях, поинтересовался прогнозом погоды на сегодняшний день и предсказанием событий на Нью-Йорской бирже, уж больно меня волнует этот мерзавец — индекс Доу-Джонса…

Федя услыхав вопрос, поспешно головой не крутил… Не открывая глаз, мысленно шуганув собравшихся у умывальника тараканов, уставился в потолок, после, тем же макаром исследовал пол… Все говорило о том, что обстановка благоприятствует выдаче на-гора весомой дозы информаций.

Неимоверным усилием воли он продрал глаза, нащупав ими заветный ларец в углу пятизвёздного номера, к которому и отправился. Открыл допотопный морозильный ящик, в котором толерантное местное население хранят продукты. Осмотрев пустоту, для верности даже ковырнув иней на стенках, с огорчением присвистнул и выдал бесспорный предварительный прогноз: «А жрать-то нет ничего… На пустой желудок видений нету-ти. Чтобы оглядывать естество мира, организм должен иметь внутри большую и разнообразную калорию… да, калорию…» После таких, в целом правильных слов, он уставился на меня.

Я удовлетворился этими словами и мы, соблюдая не нами написанные правила пребывания разведки в тылу врага, пошли на поиски съестного… Нашли вкусное и дешевое. Прекрасная китайская кухня, но, что ели, чтобы не метнуть харч обратно в миски — я предусмотрительно у приветливых поваров не спрашивал. После приема пищи требовалось срочно найти херсонских, «бездольных» сироток (привет друзьям Бездольным с херсонщины).

На товарной станции нашли Оксану. Она согласилась, чтобы мы посторожили ее контейнер, заполненный на четыре пятых своего объема… После её появления, вопросы дальнейшего заполнения этого металлического дома приостановились… Под свое честное слово предложил ей и сестре много заграничных денег, только чтобы в контейнере Федюнька пересек границу и попал в небо. Паспорта у него естественно не было, документы остались у некоего Борзова. Поэтому, чтобы покинуть гостеприимное Катманду оставался один путь — в небо… или море.