Андрей Бондаренко - Логово льва Страница 21

Вогул ещё долго и самозабвенно рассказывал истории-страшилки, связанные с этим странным местом.

Если резюмировать, то складывалась следующая картина.

Облямбино — небольшое, почти круглое озеро, диаметром километра два с половиной, с востока окружённое неприступными горными хребтами. Обычное озеро, с первого взгляда: достаточно глубокое, с чистой прозрачной водой, но почему-то совершенно, не считая мая месяца, безрыбное. Обычное озеро? Да нет, есть у него некоторые особенности, кардинально отличающие его от всех прочих озёр Кольского полуострова.

Во-первых, вода в Облямбино достаточно тёплая: в зимний период лёд на нём устанавливается на три недели позже, чем на соседних водоёмах, а по весне, соответственно, сходит на три недели раньше.

Во-вторых, в мае месяце на Облямбино ловится невиданно крупная для этих мест рыба: плотва — до двух килограммов, окунь — до трёх, язи и вовсе — до десяти. Причём, только в мае. В остальное время и стограммовые полосатые окуньки здесь — редкость невиданная.

Старые лопари рассказывают, что под горными хребтами существует пещера, заполненная водой, по которой рыба из большой озёрной системы, расположенной за этими хребтами, заходит в Облямбино, отъедается и потом уходит обратно. Хотя в этих больших озёрах такой крупной рыбы не ловили никогда.

В-третьих, в этом озере, по утверждению многих уважаемых лопарей, обитает ужасное чудище: то ли гигантская змея, то ли не менее огромная ящерица.

Как бы то ни было, но местные охотники и рыбаки это озеро не любят и стараются его обходить стороной.

— Так когда мы дойдём до этого Облямбино? — уточнил Ник, невежливо перебив увлечённого собственным рассказом Вогула.

— Упрямый ты, начальник, — неодобрительно покачал головой шаман. — Плохо это. А может — хорошо? Ладно, я всё понял. К завтрашнему полудню, если бог даст, добредём…

Нику выпало дежурить в предрассветное время. «В час волка» — как принято говорить в современных остросюжетных романах.

Ночь выдалась тёплой, ветер дремал где-то между покатых склонов сопок, звёзды кружились в нескончаемом хороводе всей своей дружной командой.

В метре от небольшого костра, изредка постреливающего во все стороны яркими угольками, стоял походный котелок, полный крепкого чая, в который были добавлены веточки брусники и морошки.

Короче говоря, присутствовали все необходимые условия для успешного мыслительного процесса.

«Итак, начнём, пожалуй, — приступил к размышлениям Ник, доставая из портсигара с профилем Александра Сергеевича Пушкина крепко набитую беломорину. — Вольф Мессинг. Что мне известно о нём? Родился он, кажется, в 1899 году. Одиннадцати лет от роду сбежал из дома и уехал в Берлин. Голодал, заболел, попал в больницу. В больнице его случайно заметил профессор Абель, знаменитый в те годы невропатолог. Вернее, даже не заметил, а реально убедился в том, что этот маленький мальчик умеет читать мысли других людей. Что документально и подтвердил. После этого Мессингу была уготована судьба юного Моцарта: гастроли по всей Европе и некоторым странам Азии, аншлаги, сеансы гипноза, чтение мыслей на расстоянии, предсказывание судеб, чтение прошлого. В совсем ещё юном возрасте Вольф Мессинг встречался с Фрейдом и Эйнштейном, а затем в Индии — с Махатмой Ганди, и еще со многими видными людьми тех лет, на которых он, в свою очередь, произвёл неизгладимое впечатление. В 1939 году Мессинг бежал из захваченной немцами Польши. Он перешел границу СССР и сразу был принят Сталиным, который, как это ни странно, признал способности Мессинга. Пригрел, так сказать, и облагодетельствовал. Хотя некоторые историки утверждают, что Мессинг состоял в переписке с Иосифом Виссарионычем ещё с 1929 года, а в тридцатых годах несколько раз тайно посещал СССР. Достоверно известно и документально подтверждено, что Мессинг ещё в 1941 году правильно предсказал День Победы над фашизмом, предвидел гибель космонавтов Владимира Комарова и Юрия Гагарина, многие другие события. Все его предсказания неизменно сбывались. Много работал с дельфинами, по сведению очевидцев — общался с ними на дельфиньем языке. Что ещё? Пожалуй, что и всё. Личное дело Мессинга хранится в архивах ФСБ под грифом «секретно» и вряд ли когда-нибудь будет рассекречено. Что это мне даёт? Ровным счётом ничего. Надо лично встретиться с Мессингом и поговорить обо всём. Обо всём! Легко сказать — надо повстречаться…»

Банкин, тащивший на поводке облезлого оленя, на котором сидела раненая Мэри Хадсон, первым забрался на перевал, с которого открывался вид на озеро Облямбино.

— Мать его так и разэтак! Ну, и ни фига себе! Где же Сизый? Вот он бы по этому поводу сказал бы! — громко заорал Гешка, хлопая себя ладонями по толстым ляжкам. — Командир, греби сюда скорее! Тут такая хрень — офигеть и не встать!

Рядом с ним аналогичный текст — только на английском языке — так же возбуждённо лопотала Мэри, резво соскочившая со своего смирного оленя.

Ник сбросил с плеч рюкзак и налегке рванул вверх по распадку: кто его знает, что там, вдруг что-то важное? Больно уж дурацкий вид был у Гешки, да и глаза Мэри от удивления увеличились вдвое.

Открывшийся его взгляду пейзаж по-настоящему поражал: вся котловина озера, вплоть до горных серо-голубых хребтов, серьёзной стеной поднимающихся на востоке, была покрыта толстым чёрно-бурым шерстяным ковром. Ковёр местами топорщился и тут же безвольно опадал, перекатывался волнами с севера на юг, вслед за лёгким шаловливым ветерком…

Ник стоял в полном обалдении, не зная, что и думать по поводу увиденного. До озера оставалось метров шестьсот, но подходить к нему ближе совершенно не хотелось.

В голове упорно и настойчиво пульсировала мысль о пришельцах и инопланетном разуме — давали знать о себе стереотипы, почерпнутые когда-то из глупых голливудских фильмов.

Отдуваясь, на перевал вышел Вогул в сопровождении вьючных оленей.

— Чего это с вами случилось? — поинтересовался. — Чего-то не того съели на завтрак? Дурака валяете, как у русских заведено? Это же обычные комары. Красный мотыль со дна всплывает, в комаров превращается. Только много его очень. Такое только на Облямбино и можно увидеть. Поэтому и рыба крупная сюда в мае месяце заходит. По подземной пещере, заполненной водой. Чтобы жир нагуливать…

Вышли на берег озера. Беспрестанно копошащиеся комары покрывали воду неровным слоем, толщина которого в отдельных местах достигала двадцати сантиметров. Вокруг стоял громкий неприятный гул, ноющий в ушах одной неизвестной нотой. Отдельные насекомые поднимались от общего слоя вверх сантиметров на сорок и тут же падали обратно. А ещё сквозь гул было слышно, как кто-то громко и часто чавкает. Присмотревшись к комариному ковру повнимательней, Ник сразу же установил и источник «чавка». Это крупная рыба, всплывая к поверхности воды, жадно поедала незадачливых насекомых, всасывая их десятками и сотнями за один раз.