Приключения бригадира Этьена Жерара - Артур Конан Дойль Страница 23

— Так это вы, негодяй! — воскликнул он. — Вы дорого заплатите за все горе, какое мне причинили. Но… что это такое? Что с вашим ухом?

Я преодолел свою слабость и, прижав носовой платок к уху, встал с пола. Теперь я был прежний, удалой, гусарский полковник.

— Это пустяковая рана, милостивый государь, — ответил я. — С вашего разрешения, мы не будем говорить об этом маленьком деле, которое к тому же имеет чисто личный характер.

Но Лючия, прибежавшая в эту минуту из другой камеры, схватила Лоренцо за руку и поведала ему всю историю.

— О, это благородный человек, Лоренцо! — говорила, она. — Он был великодушен, занял мое место и страдал, чтобы спасти меня.

На красивом лице итальянца отразилась сильная душевная борьба, я наблюдал за ним с симпатией. Наконец, он овладел собою и протянул мне руку.

— Полковник Жерар, — сказал он, — вы достойны величайшей любви. Я прощаю вас. Вы искупили свою вину. Я удивляюсь тому только, что вы остались живы! Ни одному французу не было оказано пощады; мы мстили вам за уничтожение художественных произведении Венеции.

— Но он не уничтожал произведений искусства! воскликнула Лючия. — Наоборот, он спас все картины в нашем дворце.

— Одно чудное произведение искусства мне, во всяком случае, удалось спасти, — сказал я и, склонившись, поцеловал ее руку.

Вот, друзья мои, каким образом я потерял ухо. Лоренцо так и не сносил головы. Через два дня после только-что рассказанного приключения его нашли зарезанным на площади Святого Марка. Негодяй Маттео и судьи были убиты нашими солдатами. Прекрасная Лючия после ухода французской армии поступила в монастырь, находящийся в Мурано.

Может быть, она забыла о старом солдате, который ее некогда любил, но Этьен Жерар и теперь готов склонить перед этой женщиной свою седую голову и пожертвовать для нее другим своим ухом, если это ей для чего-нибудь понадобится.

IV. ЖЕРАР ЗАВОЕВЫВАЕТ САРАГОССУ

Я, кажется, никогда не рассказывал вам, друзья мои, о моем вступлении в Конфланский гусарский полк. Это случилось в то время, когда мы осаждали Сарагоссу[4]. Я при этом играл большую роль и совершил великий подвиг. Сарагосса была взята, собственно говоря, мною. Я расскажу вам эту интересную историю во всех подробностях. Этого события почти никто не знает. Я рассказывал про взятие Сарагоссы только двум-трем мужчинам и тридцати-сорока женщинам, не более, так что вы узнаете все это одними из первых.

Нужно вам сказать, что, состоя в чинах лейтенанта и младшего капитана, я служил в Шамберанском гусарском полку. В то время мне было всего двадцать пять лет. Я был самым беспокойным и отчаянным человеком во всей великой армии.

Случилось как-то раз, что в Германии военные действия были приостановлены. В Испании же война продолжала свирепствовать. Император, желая усилить испанскую армию, пожаловал мне чин старшего капитана и направил меня в Конфланский гусарский полк, который был прикомандирован к пятому армейскому корпусу, состоявшему под начальством маршала Ланна. Мой новый полк вместе с корпусом Ланна осаждал в это время Сарагоссу.

Вы, конечно, знакомы по книгам, с этой знаменитой осадой Сарагоссы? Ни одному генералу в мире не предстояло разрешения такой трудной задачи, как маршалу Ланну.

В этом огромном городе сидела целая орда испанцев, почему-то страшно ненавидевших нас, французов. Все они до единого решили погибнуть, но ни в каком случае не сдаваться.

В городе сидело восемьдесят тысяч испанцев, а нас, осаждавших, было всего-навсего тридцать тысяч, но у нас зато была сильная артиллерия и прекраснейшие инженеры.

Осада эта была прямо необыкновенной. При обыкновенной осаде крепость сдается после того, как взяты все редуты, а здесь, наоборот, мы взяли все редуты и лишь после этого началась настоящая осада. Каждый дом был крепостью, каждая улица стала полем битвы. Нам приходилось проникать внутрь города медленно, шаг за шагом, превращая в пепел половину города. Но другая половина уцелела, а защитники были по прежнему непримиримы и готовились защищаться до последней возможности, тем более, что уцелевшая половина Сарагоссы состояла из огромных монастырей и замков, обнесенных толстыми и высокими стенами. Каждый из этих монастырей представлял своего рода Бастилию. Взять эти твердыни было очень трудно.

Таково было положение дел, когда я прибыл в армию.

Должен признать, что при осадах кавалерия приносит мало пользы. Теперь я это говорю откровенно, но было время, когда я вызывал на дуэль людей, отваживавшихся на такие отзывы о кавалерии.

Лагерь конфланских гусаров находился в южной части города. На обязанности нашей лежало нести караулы и наблюдать за тем, чтобы испанцы не сделали с этой стороны вылазки.

Начальник нашего полка был неважный солдат, и Конфланский полк был тогда в несравненно худшем состоянии, чем то, которого он достиг впоследствии под моим начальством. Уже в первый вечер моего пребывания я заметил несколько вещей, которые меня глубоко шокировали. В военном деле я всегда был очень требователен и не мог без боли в сердце видеть дурно устроенный лагерь, плохо вычищенную лошадь или неопрятного солдата.

Вечером я ужинал в обществе двадцати