Приключения бригадира Этьена Жерара - Артур Конан Дойль Страница 24

Особенно взбесился моим заявлением полковник и старший майор, по фамилии Оливье. Он вытаращил глаза, точно собирался меня с'есть, при чем вызывающе крутил свои огромные черные усы. Я, впрочем, на него не обиделся за это.

Ужин окончился. Полковник и многие офицеры ушли. Нас осталось человек двенадцать, а может быть, и более. Мы стали пить испанское вино в мехе из козлиной кожи, и все развеселились. Оливье иронически стал меня расспрашивать о моей военной деятельности.

Приехав в Конфланский полк, я очутился в необычном положении. Меня не только третировали, как мало известного человека, но ко мне относились даже явно враждебно. Было вполне естественно, друзья мои, что я хотел познакомить товарищей офицеров с собой и указать им, с кем они имеют дело. Я стал рассказывать о своих приключениях и подвигах, в то же время думая:

«Радуйтесь, мои друзья, радуйтесь! Сегодня вечером к вам приехал сам Жерар, герой Регенсбурга, победитель при Йене. Человек, прорвавший неприятельское карре при Аустерлице». Конечно, я не говорил этого прямо, но я им рассказывал факты, из которых они должны были сами вывести эти заключения, но они слушали меня с полным равнодушием.

Наконец, я стал рассказывать о том, как я шел впереди армии в то время, как она отступала. Мои товарищи разразились смехом. Я вскочил со стула, горя от стыда и гнева. Они, стало-быть, думают, что я хвастун и лжец — только и всего.

Я не удержался, и слезы полились из моих глаз. Они увидали эти слезы и захохотали пуще прежнего.

— Не знаете ли вы, капитан Пельтон, продолжает ли командовать армией маршал Ланн? — спросил майор Оливье.

— Думаю, что продолжает, — ответил капитан.

— Жаль, а я думаю, что присутствие маршала стало совершенно бесполезным после того, как прибыл капитан Жерар.

Опять раздался взрыв общего смеха. Даже молоденькие подлейтенанты и те корчились от хохота. Бешенство осушило мои слезы. Я был холоден, спокоен и сдержан. Внутри меня был лед и только лед.

— Позвольте вас спросить, милостивый государь, в какой час полк выезжает на ежедневный парад? — обратился я к майору.

— Надеюсь, капитан Жерар, что вы не собираетесь менять час парада? — ответил мне Оливье.

Снова раздался всеобщий смех, но он замер после того, как я обвел всех суровым взглядом.

— А в котором часу офицерские собрания? — резко спросил я у капитана Пельтона.

На языке капитана тоже был насмешливый ответ, но, поглядев на меня, он воздержался от него.

— Собрание — в шесть часов, — ответил он.

— Благодарю вас, — произнес я, а затем стал считать присутствующих. Всех их оказалось четырнадцать человек, двое были совсем молоденькие офицерики. На их оскорбления я, разумеется, не обратил внимания. Оставалось, таким образом, двенадцать человек: майор, четыре капитана и семь лейтенантов.

— Я считал бы недостойным служить в этом знаменитом полку, — произнес я, — если бы не потребовал у вас удовлетворения за тот жестокий прием, который вы мне оказали. Если же вы мне откажете в этом удовлетворении, то я буду считать вас недостойными чести служить в Конфланском гусарском полку.

— В этом отношении вы не встретите никаких затруднений, — ответил майор, — я готов отказаться от привилегии, которую мне дает чин, и дам вам удовлетворение за себя и за всех офицеров.

— Благодарю вас, — ответил я, — но мне кажется, что я имею некоторые права и на всех этих офицеров, которые позволили себе надо мной смеяться.

— С кем же вы, в таком случае, хотите драться? — спросил капитан Пельтон.

— Со всеми вами!

Они с удивлением переглянулись. А затем все они отошли в другой конец комнаты и стали друг с другом перешептываться. Некоторые смеялись. Очевидно, они продолжали пребывать в убеждении, что имеют дело с простым хвастунишкой.

Наконец, офицер снова подошел ко мне.

— Ваша просьба не совсем обыкновенна, но мы согласны ее исполнить, — сказал майор Оливье. — Назначьте условия, на которых вы будете драться.

— Дуэль должна быть на саблях, — ответил я, — и драться я с вами буду по старшинству, начиная с вас, майор Оливье. Начнем мы завтра в пять часов. Таким образом, до начала собрания мы имеем целый час, и я могу пожертвовать каждому из вас пять минут. Но в то же время я должен просить вас об одном одолжении. Назначьте сами место свидания; я тут новый человек и не знаю местности.

На всех моя деловитость и холодность произвели хорошее впечатление. Улыбающихся лиц я более не видел. Лицо Оливье тоже перестало быть насмешливым. Теперь он был мрачен и суров.

— За конюшнями есть небольшая равнинка, — сказал он, — мы несколько раз решали там вопросы чести, и эта равнинка удовлетворяла всех. Там мы вас и будем ожидать в назначенный час, капитан Жерар.

В это время в комнату вбежал полковник. Он был