Ирина Шевченко - Сказки врут! Страница 24

Значит, вот что имел в виду Сокол, спрашивая, кому она должна прокричать смерть.

— Это сложно, и используется не часто, — по–своему успокоила меня Натали. — Нужен чёткий вектор. А с волнами работать проще, и эффект варьируется в зависимости от силы воздействия. Некоторые просто кричат, но мне удобнее петь. Песня изначально задаёт тональность и частотный диапазон. К тому же чувствуешь себя дурой, когда стоишь и орёшь как потерпевшая. А так — ничего, даже весело.

Обхохочешься.

— Вообще способности любого одарённого — это очень индивидуально, — лекторским тоном продолжила она. — Есть нечто общее, основа специализации, а всё остальное зависит уже от личных данных. Вот Сокол, например…

Или Натали действительно такая общительная, или скармливала мне заведомо ложную информацию, или же делилась не слишком секретными данными в расчёте на ответную откровенность. Но, так или иначе, услышать о талантах Сокола мне не довелось: вслед за машиной Фирсова «Жук» свернул с дороги и притормозил на отлогом берегу какой‑то речушки. Увидев, что колдун и Серёжка вышли из автомобиля, баньши открыла дверцу и выбралась наружу.

— Что вы задумали?

Чтобы расслышать ответ тёмного, пришлось выйти следом.

— Хочу снять метку.

— А смысл? — пожала плечами женщина. — Долго прятать его всё равно не получится.

— У меня есть опыт.

Отповедь колдуна вышла короткой и жёсткой, но не на столько, чтобы вдруг смутиться и опустить глаза — а именно так и повела себя Натали.

— Давай попробуем, — кивнула она.

Мужчины, очевидно обсудив дальнейшие действия ещё в машине, принялись раздеваться.

— В воду полезут, — шёпотом пояснила Нат. — Живая вода — это хорошо: и знак смоет, и след запутает. Да и вообще полезно…

Я потянулась, разминая затёкшие мышцы, огляделась кругом. Место было тихое, уединённое — людского жилья даже на горизонте не видать. Клонившееся к закату солнце ещё достаточно высоко висело над землёй, лишь немного порозовев и окрасив нежным румянцем половину небосвода. Другая половина неба оставалась безоблачно–синей, лишь цвет стал темнее и насыщеннее. На противоположном берегу реки густо росли ивы. Их длинные ветви свисали до самой воды, необычайно чистой, прозрачной и даже на вид холодной, невзирая на тепло летнего вечера.

— Красота, — тихо выдохнула над ухом Натали.

— Красота, — согласилась я, любуясь развевающимися ивовыми косами.

— Не туда смотришь.

В отличие от меня, живописный уголок природы баньши не интересовал: её внимание занимали разоблачившиеся до исподнего мужчины. На миг вспомнилось, что я ещё сержусь на Серого, и из‑за той Алены, и из‑за собственной глупости, в первый вечер после долгой разлуки толкнувшей меня в объятья парня, уже мало чем похожего на мальчишку, в которого я была влюблена когда‑то, но подозревать, что виной этому какие‑то его скрытые способности, наверное, смешно. Нужны ли чары, когда и гормоны прекрасно справляются? И кто бы устоял перед таким: высокий, стройный, чуть худощавый, но тем чётче просматривается мускулатура. Узкие бедра и широкие плечи, крепкая грудь, к которой так и хочется прильнуть, провести ладонью, царапнуть ноготками и скользнуть ниже, к рифлёным кубикам пресса… Чтобы отвлечься от неуместных фантазий, я переключилась на Сокола. В художественном плане тёмный тоже был неплох, хотя, как по мне, несколько грузноват. До этого мне казалось, что он выше Серёжки, но теперь увидев их рядом, я поняла, что ошибалась: колдун был даже пониже, просто за счёт общей массы смотрелся великаном. Спина у него, а он как раз развернулся к нам спиной, была дрябловатой, как это бывает у людей, занимающихся сидячей работой, но когда он, собираясь войти в реку, потрогал воду ногой и непроизвольно напрягся, ощутив холод, под кожей, загорелой или от природы смуглой, разгоняя обманчивую вялость, вздыбились упругие мышцы.

— Таких бы в бронзу, — мечтательно протянула Нат.

— Точно. И проблем бы не было.

Я досадовала, поймав себя на том, что вновь пожираю Сергея глазами, но ничего не могла с этим поделать. Только отвернуться. Подошла к «Шкоде» и заглянула в окошко. На заднем сидении, безмятежно спал Фирсов, а сидевший рядом светлый сжимал двумя руками его ладонь. Михаил улыбался во сне, и это наводило на мысль, что об этом дне у него останутся не самые плохие воспоминания.

От реки послышался плеск, и я не смогла побороть любопытство.

Серёжка с колдуном стояли всего в метре от берега по пояс в воде. Тёмный положил ладонь на затылок парню, заставляя того наклониться вперёд. Второй рукой он зачерпнул воду и медленно вылил её Серому на голову. Потом ещё. Вспомнилось, как мама купала меня в детстве, так же поливая из ладошки–ковшика, неизменно приговаривая: «С гуся вода — с Настюшки худоба. Вода текучая — дите растучее». Губы Сокола шевелились, только вряд ли с них слетали те же слова. Я смотрела на Сергея и видела, как он морщится, когда в лицо ему брызжут холодные капли. Вдруг он скривился, как от боли, дёрнулся и попытался выпрямиться, но тёмный не позволил, с силой сдавив его шею. Стёкшая с седых волос вода показалась мне кроваво–красной.

Выбравшийся из реки колдун выглядел изнеможённым. Присел на глинистый берег и потянулся к своей одежде, но лишь за сигаретами. Пачка оказалась пустой.

— Пора возвращаться в город, — решил он.

Глава 7

«Шкода» притормозила у первого же киоска. Мы остановились рядом.

— Машина в угоне? — спросил у Нат подошедший к дверце водителя Сокол, дымя вожделенной сигаретой.

— Обижаешь, — баньши посмотрела на часы. — О ней ещё и не вспомнили.

— Всё равно оставь. Вызывай такси и… Бумага и ручка есть?

Натали протянула ему блокнот.

— Вот адрес, — тёмный быстро черкнул пару строк. — Забирай Антона, и ждите там.

— А?.. — красноречивый взгляд на машину Фирсова, очевидно, подразумевал Серёжку.

— Мы съездим за нашими вещами. И за твоими заодно.

— Может, не будете рисковать? Езжайте на квартиру, а всё, что нужно, мы с Настей привезём.

— С Настей? — он наклонился к окошку и посмотрел на меня. Не выдержав этого взгляда, я отвернулась. — Нет. Мы сами. Только потерпевшего домой доставим.

Светлый рокировке не противился. Я бы на его месте заподозрила Сокола в желании смыться, прихватив вместилище, но лысый безропотно пересел в цирковой «Фольксваген», уступая мне место.

Михаил ещё спал. Колдун разбудил его лишь когда припарковал машину на стоянке. Да и то: разбудил — громко сказано. Поднял. Вручил ключи, и Фирсов походкой сомнамбулы побрёл к своему подъезду.

— Что ему внушили? — полюбопытствовала я.

— Он приболел, отпросился с работы и весь день проспал.