Исуна Хасэкура - Волчица и пряности - Том 2 Страница 26

Повозка катилась по дороге, идущей вдоль городской стены. Так беседуя, они подъехали к бурлящей толпе.

Это был юго-восточный въезд в город.

Огромных размеров городские ворота были открыты, и непрерывные потоки людей вливались в город и вытекали из него.

Досмотр грузов и людей производился уже внутри городских стен. Людей, занимающихся досмотром, было очень много, и потому ждать своей очереди приходилось недолго, несмотря на большое количество желающих попасть внутрь или выйти наружу.

Однако, в отличие от Поросона, никто здесь не желал послушно ждать своей очереди и никто не требовал этого от других. Люди, не знающие, что нужно делать, чтобы пройти досмотр, могли никогда не попасть в город, сколько бы ни ждали. Лоуренс знал, что нужно делать: он вел повозку беспорядочным зигзагом, обгоняя сбитых с толку людей, пришедших сюда впервые, и одновременно следя за тем, чтобы ни в кого не врезаться; и наконец он проехал сквозь арку в стене и оказался в городе. Во время войны защищать въезды в город было важнее всего, поэтому стена здесь была толще обычного. Подняв глаза, Лоуренс увидел прямо над головой висящие в арке решетчатые ворота из толстых деревянных брусьев. Лоуренс частенько думал, что будет, если подвесные ворота вдруг упадут, однако ему ни разу не доводилось слышать, чтобы такое происходило. На некотором расстоянии кнаружи от ворот в потолке арки виднелось отверстие – через него, если враг прорывался к городским стенам, должны были лить кипящее масло. Судя по тому, что края этого отверстия по цвету отличались от остальной кладки, его уже когда-то использовали по назначению, и не один раз.

Пройдя за стену, Лоуренс увидел площадку, где досматривали всех входящих в город. Немного впереди виднелись уже улицы Рубинхейгена.

Поскольку Рубинхейген, как и большинство крупных городов, был окружен толстой стеной, он почти не рос вширь, а это значило, что здания в нем стремились ввысь. В Рубинхейгене это было особенно заметно. Едва Лоуренс прошел за стену, его глазам открылось зрелище, напоминающее заполненный товарами корабельный трюм: возвышающиеся повсюду здания казались горами груза, уложенного в трюме почти под самую палубу. Еще дальше виднелся главный собор Рубинхейгена – он гордо возвышался над всеми прочими домами.

- Эй, ты, торговец!

Лоуренс обернулся на голос и обнаружил, что страж в кожаном доспехе указывает рукой на него.

- Слишком увлечешься городскими видами – врежешься в кого-нибудь.

- Прошу прощения, - ответил Лоуренс.

Хоро рядом с ним язвительно ухмыльнулась.

- Так, следующий! Ты, торговец, на которого я только что наорал!

Поскольку никакой очереди здесь не было, люди, которые занимались досмотром, действовали по своему усмотрению. Лоуренсу было стыдно, что его вызвали таким образом, но у него не было выбора, кроме как покорно направить повозку к этому стражу и вежливо поклониться.

- Пропуск, - отрубил страж, словно подчеркивая свою занятость.

- Прошу.

- Хмм, из Поросона, хех. А товар?

- Двадцать комплектов военного снаряжения.

Поскольку торговля за пределами городских стен была строго запрещена, количество товара должно было совпадать с указанным на пропуске.

Однако, услышав эти слова, страж несколько раз мигнул; похоже, он был очень удивлен.

- Военное снаряжение? Из Поросона?

- Э... да. Я приобрел его в Торговом Доме Латпаррона. Что-то не так?

Рубинхейген был изначально возведен как база, из которой отряды рыцарей отправлялись воевать с язычниками; и сейчас здесь обеспечивались всем необходимым рыцари, готовящиеся к походам на север. Поэтому все города в окрестностях посылали оружие и доспехи сюда, и здесь они всегда пользовались спросом.

Озадаченный реакцией стража, Лоуренс попытался его расспросить, но тот лишь покачал головой и начал рассматривать содержимое повозки. Там лежало двадцать комплектов военного снаряжения. Каждый комплект состоял из связанных веревкой кожано-кольчужного шлема, железных перчаток, кольчуги и поножей[2]. Вино, конечно, не предназначалось для продажи, но за ввоз его в город полагалось бы заплатить очень высокую пошлину, - только вино это давно уже было выпито.

Ничего подозрительного в повозке не было; проверяющий, похоже, тоже пришел к этому выводу. Он лишь проверил, забравшись в повозку, не спрятано ли внутри доспехов что-нибудь облагаемое высокой пошлиной, вроде золота и драгоценных камней, после чего спрыгнул обратно. Проверка была довольно поспешной, и тем не менее, страж, при всей его видимой небрежности, не забыл проверить даже дрова и солому, предназначенные для костра. Да, судя по всему, провезти что-либо контрабандой было невозможно.

- Похоже, это действительно военное снаряжение из Поросона. Предпочитаешь оплатить пошлину деньгами или товаром?

Если считать пошлину как десятую долю, то за военное снаряжение ценой в сотню румионов пришлось бы заплатить десять румионов.

Десять румионов стоили более трехсот монет Тренни. Ни один торговец не будет носить при себе такие деньги, да и проверяющему будет непросто пересчитать столько монет.

Если уплатить пошлину частью товара, это позволит решить сразу несколько проблем.

Именно поэтому, когда Лоуренс ответил «товаром», страж вздохнул с облегчением и пробормотал себе под нос:

- Мудрое решение.

Затем, уже вслух, он сказал:

- Проследуй вон туда и сдай два комплекта снаряжения.

Еще не закончив говорить, он извлек перо и написал что-то на клочке бумаги, а потом передал бумагу Лоуренсу.

Два комплекта из двадцати нужно было сдать – это означало, что пошлина составляет десятую долю.

Это было приемлемо. Лоуренс без колебаний кивнул и взял бумагу.

Вдобавок, поскольку тихое и покорное поведение Хоро делало ее похожей на монахиню, ее страж расспрашивать вообще не стал. Рубинхейген был церковным городом, и если бы стражники начали подозревать всех священников и монахинь, они столкнулись бы с немалыми трудностями.

Как бы то ни было, Лоуренс ощутил облегчение, когда досмотр завершился без проблем. Прямо перед ним сейчас была довольно густая толпа, ехать сквозь которую на повозке было весьма опасно, так что он спустился с козел и, взяв лошадь под уздцы, повел ее вперед.

У стойки управляющего площадкой досмотра толпились люди в самых разнообразных одеяниях, говорящие на самых разных языках. Хаос был, как посреди поля брани. Слышались также пререкания и мольбы – обычное дело везде, где собирают налоги.

Разумеется, Лоуренс совершенно не собирался просить скостить ему налоги и делать другие глупости. Как покорная овечка, он сдал сборщику пошлин два комплекта снаряжения.