Шаман из космоса - Ксения Викторовна Незговорова Страница 27

Муза. Это наша новая ученица – София Петрова. Она некоторое время жила в Вене и только вчера вернулась на родину. Соф, расскажешь что-нибудь о себе?

Софа. Я с детства обожаю скрипку. Не помню, чтобы вообще когда-нибудь с ней расставалась. В старших классах я буду стараться ещё больше, чтобы поступить в консерваторию. Надеюсь, мы найдём общий язык.

Скучающий одноклассник. Даже на уроки собираешься таскать с собой скрипку?

Лицо Софии кажется непроницаемым: глупые замечания её совершенно не задевают. Никита думает, что и ей не помешали бы такие же наушники, как у него. Это был его личный защитный панцирь, вот только в нём никогда не играла музыка.

Муза. Я попросила Софию что-нибудь сыграть для вас. По-моему, уже никому не хочется переходить к уроку?

Тогда Кит впервые слышит настоящую игру, и предубеждение против скрипки рассеивается как дым. И юноша сразу понимает, что скрипка для девушки – это и есть тот самый защитный панцирь, который помогает держаться над пропастью. Во время игры она забывает обо всём: о завистливых взглядах, нелепых насмешках, людях с их неустойчивыми фарфоровыми вселенными, о необходимости продолжать бренное существование в одном из самых скучных измерений. Кит ничего не понимает в музыке, но игра скрипачки заставляет его очнуться. Он ей потом так и скажет…

Кит. Твоя музыка… опрокидывает.

Софа. Спасибо. Такого мне ещё никто не говорил.

А Никита представляет себя персонажем затянувшейся драмы. Он просыпается, завтракает, чистит зубы, ходит в школу – и ничего не меняется. В какой-то момент однообразное существование отодвигает индивидуальность на задний план. Возможно ли понять, что скрывается за тонной грима на его непропорциональной душе?

И в эту минуту приходит она, София, воплощение мудрости, срывает смычком первый слой и наносит удар в солнечное сплетение. Никита просыпается; ему кажется, что он десятки лет пролежал в коме, и за это время многое изменилось. Юноша не узнаёт тот мир, в который явился несколько пауз назад в момент собственного рождения…

Софа. Если хочешь, приходи на мой концерт в музыкальной школе в пятницу.

Она садится рядом с ним. Кит никогда прежде не видел таких горящих глаз – они напоминают маячки, готовые осветить дорогу блуждающим путникам.

На собрании литературного клуба Татьяна Васильевна предлагает юноше снять фильм о талантливой скрипачке. Она знает, что Никита не расстаётся с камерой, как и София – со скрипкой. Он почти в тот же день садится писать сценарий, но сумбурные мысли не дают сосредоточиться.

Кит. Мы можем иногда видеться после уроков?

Софа (разводит руками). У меня почти каждый день занятия в музыкальной школе и очень много репетиций. Но ты не думай, мне бы тоже хотелось познакомиться с тобой поближе.

Кит. Тогда я буду провожать тебя в музыкальную школу. А ещё могу встречать вечерами. Только назови время.

Софа. Неплохая идея. Мне будет весело.

София стоит у школы, переминаясь с ноги на ногу, в тоненьком плащике и вязаной шапочке. Она улыбается Никите, который машет ей рукой издали. Он никогда не опаздывает, но сегодня Софа почему-то приходит намного раньше назначенного времени. На лице – широкая улыбка, опрокидывающая Вселенную, в карманах прячутся озябшие руки, потому что вместо обычных перчаток девушка надела митенки, а за спиной – крошечный чехол для скрипки. Юноша берёт Софу под руку, но в этот раз она предлагает свернуть в противоположную сторону.

Кит. Тебе сегодня не нужно в музыкальную школу?

Софа. Сегодня. Ты только вслушайся в это потрясающее слово. Как жаль отдавать хотя бы один его слог глупым занятиям.

Кит. Я правильно понял: ты хочешь прогулять?

Она загадочно кивает: раньше с ней никогда не происходило ничего подобного. Напротив, можно было позавидовать её силе воли и пунктуальности. Сегодня всё по-другому, и в этих светло-зелёных глазах танцуют хитрые бесенята. Никита укутывает девушку тёплым шарфом и, разумеется, не отговаривает, только обещает, что она навсегда запомнит это «сегодня» как лучший день в своей жизни.

Кит. Для начала – ты слишком легко одета. Давай выпьем кофе и немного погреемся.

Софа. Давай. Но не забудь: сегодня я хочу сходить с ума.

Кит. Точно ничего не случилось?

Софа. Конечно, случилось.

Кит. Что-то плохое?

Софа. Даже не знаю. Возможно, я не должна была, но… я люблю тебя.

Девушка в очередной раз опережает его слова. Не только игра Софы опрокидывает Вселенную, но и она сама; эта беспечность, немного капризный тон, нос, покрасневший от холода, и смелый взгляд лишают Кита дара речи. Он чувствует только, как замерзают подушечки пальцев, и прячет их в карман. Юноша видит румяный кусок предзакатного неба и почему-то думает, что оно сейчас рухнет на землю и задавит прохожих. С недавних пор Кит практически совсем перестаёт писать сценарии, потому что осязает и понимает одни стихи. Сам про себя называет это ребяческой шалостью, но не может остановиться, а Муза говорит, что останавливаться не нужно.

Муза. Просто переживи. Пишутся стихи – пиши. В этом нет ничего страшного. Следуй зову сердца.

Следовать зову сердца – любимый совет Татьяны Васильевны – в эту минуту кажется отчётливо прошёптанным на ухо. Никита трясёт головой, в попытке избавиться от наваждения, но всё же принимает услышанное как руководство к действию.

Кит. Возможно, и я не должен был, но я тоже тебя люблю.

Софа. И что мы теперь будем с этим делать?

Кит. Проживём наше сегодня так, как не проживали ни одно вчера.

Софа. И как не проживём ни одно завтра.

Кит. Наши завтра будут ещё прекраснее…

Они пьют несколько кружек двойного американо и латте, потому что Софа не может себя контролировать. Она признаётся в патологической привязанности к кофейным напиткам. Кит слышит её звонкий, похожий на звон стеклянных бокалов смех и думает, что эта мелодия может быть поставлена в один ряд с любой скрипичной сонатой. Девушка, разумеется, не желает слушать подобные глупости и обвиняет Кита в абсолютном отсутствии музыкального слуха.

Кит. Зато я умею фиксировать вечность (достаёт камеру). А потом ищу слова…

Софа. Я знаю. Ты станешь великим сценаристом.

Кит. Но я не хочу быть великим. Достаточно быть хорошим и хотя бы кому-нибудь нравиться.

Софа. Но что плохого в том, чтобы стать великим? Я хочу, чтобы моё имя знали все люди и чтобы их сердца замирали во время моей игры. Хочу, чтобы обо мне писали во