Клайв Касслер - Сокровища Аттилы Страница 35

Сокровища укладывали в деревянные ящики, принесенные Тибором из лодки. Заполнили багажник машины, потом заднее сиденье, переднее пассажирское сиденье и пол. Тогда Реми, Каспар и Пол подогнали машину к реке и перегрузили ящики на лодку.

К склепу с сокровищами Реми вернулась с восемью ящиками с деревянными ручками. Обычно в них возили в порт рыбу, и они попахивали, но с ними погрузка пошла быстрее. Сэм, Тибор и Пол заполняли машину, а пока Реми отгоняла ее к реке, и груз перемещали в лодку, готовили очередную партию.

Потребовалось три часа, чтобы опустошить камеру и все перевезти на лодку. Когда сокровища были вывезены, Сэм сказал Тибору:

– Отведите лодку вверх по Минчо и поставьте на якорь на озере Гарда. Это в двадцати пяти милях, так что, вероятно, мы вас там встретим.

– Хорошо, – ответил Тибор. – А если полиция остановит нас и осмотрит груз?

– Тогда прикажите Полу забыть итальянский язык и позвоните мне.

С добычей Аттилы лодка отяжелела и глубже опустилась в воду. Потребовались усилия Сэма, Тибора и трех двоюродных братьев, чтобы столкнуть ее с песка и вывести на спокойное течение Минчо.

Тибор сказал:

– Надеюсь, каждая унция этого золота – слеза Арпада Бако.

– Кстати! – отозвался Сэм. – Кто следит за ним, когда вы здесь?

– Там за старшего мой брат. Он днем и ночью следит за Бако и его пятью самыми близкими помощниками.

– Лучшего и пожелать нельзя, – похвалил Сэм. – Приятного плавания!

Заработал двигатель, и Тибор поднялся на борт. Потом лодка легла на курс и против течения спокойной реки поплыла к озеру.

Сэм и Реми в последний раз подъехали к вскрытому тайнику. По канатам они спустились в темную каменную комнату, потом Сэм включил фонарик и по очереди осветил стены. Надписи на металлической плите на этот раз не было. Но на полу теперь, когда убрали сокровища, обнаружился каменный блок с вырезанными на нем буквами. Реми несколько раз сфотографировала надпись, просмотрела снимки и убедилась: надпись хорошо различима. Сэм переписал текст на бумажный листок. Заметив взгляд Реми, он пожал плечами.

– Если потеряем телефон, я не стану возвращаться, чтобы прочесть еще раз. А ты?

– Я думала не об этом, – ответила Реми.

– А о чем?

– О том, что этот камень – не железная плита, как в Венгрии. Полагаю, машиной мы могли бы выдернуть его наружу.

Сэм наклонился, попытался высвободить камень, но не смог. Тогда он перочинным ножом ковырнул раствор.

– Сейчас. – Он по веревке поднялся наверх, через несколько минут вернулся с другой веревкой, двумя ломами и молотком.

Вместе с Реми они занялись раствором и через какое-то время камень вытащили. Сэм обвязал веревкой сначала узкий конец, потом широкий, снова поднялся наверх, и Реми услышала шум работающего двигателя. Камень был ýже и меньше глыб, которые слагали стены камеры, он легко поднялся и остановился. Реми вылезла наверх, села в машину и стала вытягивать камень, а Сэм ломом перевалил его через край. Потом они ломами подняли камень и сумели уложить его на заднее сиденье машины.

– Ты права, – сказал Сэм. – В этот раз мы не станем оставлять Бако весточку.

С помощью машины они подтащили большой камень и закрыли вход в тайник. Потом забросали его землей и притоптали. Когда землю разровняли, вход в тайник оказался на глубине четырех футов.

Реми повернулась, посмотрела на распаханное поле и воскликнула:

– Ничего себе! Ты только посмотри!

Светало, и стали хорошо видны глубокие колеи, идущие по полю к берегу реки и обратно.

– Надо убрать эти следы.

– Не получится, – произнес Сэм. – Можно только попытаться представить это как выходку пьяного водителя.

Они сели в машину, Сэм взял пустую винную бутылку, оставшуюся от их пикника, стер отпечатки пальцев и бросил бутылку на землю. Потом принялся ездить по полю, петляя и поворачивая, оставлял следы в разных частях поля. Потом выехал на шоссе, идущее вдоль реки.

Когда рассвело, Реми отправила Сельме и Альбрехту снимки. Тут пошел дождь.

– Я рада, что мы на этом не успокоились, – сказала Реми.

Дождь постепенно усиливался, превращаясь в настоящий ливень; Сэм ехал прямо по лужам, смывая грязь с взятой напрокат машины. Когда появилась возможность остановиться там, где их не было видно, они вышли и опустили камень с надписью в реку.

– Я здесь сфотографирую, – решила Реми. – Когда угроза нашей жизни исчезнет, мы вернемся, вытащим камень и подарим музею. – Она закончила фотографировать, и они поехали дальше.

В Пескьера-дель-Гарда Фарго прибыли, когда еще не было шести утра, остановились на парковке у пристани и увидели, как под мостом проходит лодка. Пока ждали, Реми позвонила в Калифорнию, ответила Сельма:

– Привет, Реми! Ваши снимки получены. Клад так велик, как кажется?

– Еще больше. Вы с Альбрехтом прочли сообщение?

– Альбрехт перевел его, теперь изучает ситуацию. Пусть сам вам скажет.

Послышался какой-то шорох, потом раздался голос Альбрехта:

– Здравствуйте!

– Привет, Альбрехт, – ответила Реми. – Прочли надпись на камне?

– Да. Это по-прежнему латынь. Вот что там говорится: «Ты нашел мое пятое сокровище. Четвертое – там, куда друзья торопились, чтобы стать врагами. Я схоронил сокровища на будущее, а король Торисмунд схоронил погребальные дары короля Теодориха».

– Как вы это поняли? – спросил Сэм.

– Это ссылка на другую возможность, о ней я упоминал в связи с пятым сокровищем, – битву на Каталаунских полях в 451 году, – сказал Альбрехт. – Друзья – это Флавий Аэций, римский полководец, и Теодорих, король визиготов. Оба считались друзьями Аттилы, но ненавидели друг друга. Когда Аттила вторгся во Францию и разграбил большую ее часть, они объединились и выступили против него.

– Что за погребальные дары?

– Теодорих пал в битве, но, как иногда случается в крупных сражениях, главные вожди потеряли друг друга из виду, и тело Теодориха нашли только на следующий день. Его сын, Торисмунд, похоронил Теодориха – вероятно, вместе с доспехами, оружием и личными вещами, и корона перешла к нему.

– Это и есть второй выбор «места, где был потерян мир», – сказала Реми.

– Совершенно верно, – подтвердил Альбрехт. – Там крайняя точка на западе, куда дошел Аттила, в районе французского города Труа. Его прежние друзья образовали союз, чтобы остановить. Сражение оказалось большое и ожесточенное, но завершилось вничью. Когда стало слишком темно, чтобы сражаться, Аттила отошел в свой лагерь. Флавий Аэций не преследовал отступающих гуннов. Некоторые историки говорят: он боялся разгромить их окончательно, ведь тогда визиготы лишились бы противника. Подозреваю – гунны все равно были очень сильны, и Аэций не хотел испытывать судьбу. Это последняя крупная битва, о которой римляне могли говорить, что они ее выиграли, ведь они остались на поле, когда армия противника отступила. Теодорих погиб, а его сын Торисмунд спешно вернулся домой, чтобы укрепить свое положение нового короля визиготов.