Николай Коротеев - Искатель. 1977. Выпуск №5 Страница 39

Неизвестно, сколько времени прошло, прежде чем Нина поняла, что она все-таки жива. Слизь на коже превратилась в роговые чешуйки, и спасительный панцирь защитил плоть от мгновенного высыхания. Лабиринтовый орган позволил дышать — тяжко, трудно, но дышать. Сердце билось яростной барабанной дробью, но все-таки билось.

Прошло еще немного времени, прежде чем Нина ощутила в себе возможность расправить мышцы. Попробовала перевернуться, и, как ни странно, это ей удалось.

Еще не веря в случившееся, она выкинула плавники вперед и медленно, неуверенно подтянула отяжелевшее тело…

Нина недоуменно и долго смотрела на свои руки, протянутые к бассейну.

Уисс парил у ног, кося внимательным глазом. Морские звезды на дне едва тлели, сложившись в правильный треугольник!

Она приходила в себя рывками, мгновенными озарениями. Она снова ощутила пустоту и тишину храма. Уисс молчал.

— Это все? — спросила Нина. Она не была уверена, что произнесла слова, потому что спекшиеся губы не хотели шевелиться, — Это все?

— Нет, это не все.

Голос внутри опустошенного мозга звучал глухо и низко, бился о стенки черепа, как птица, случайно залетевшая в окно и не находившая выхода.

— Нет, это не все. Был Третий Круг, когда предки дэлонов вышли на сушу и стали жить там. Третий Круг называют по-разному, но в каждом названии — боль. Круг Великой Ошибки, Круг Гибельного Тупика — стоит ли перечислять? Мы, живущие сейчас, чаще всего зовем его Кругом Запрета, ибо только Хранители способны вынести бремя его страшных знаний.

— Хранители. Ты — Хранитель?

— Да, я один из них. Остальные дэлоны не могут переносить безумное знание. Я покажу тебе песню — то, что помнят все остальные дэлоны. Это не страшно — тебе не надо перевоплощаться, Только смотреть, и слушать, и оставаться собой.

Морские звезды в бассейне плавно сдвинулись и поплыли музыкальными узорами цветовых пятен, и низкий мелодичный свист Уисса затрепетал под каменными сводами храма.

Уисс был прав — ее сознание не отключилось, она чувствовала под руками холод каменных подлокотников, незримый объем зала и дрожь «видеомага» на коленях.

Пронзительный тоскующий мотив плескался у ног, странные картины и слова сами собой рождались в аккордах цветомузыки.

Был день встречи и день прощания, и между ними прошла тысяча лет.

Было солнце рассвета и солнце заката, и обманчивый свет величья ослепил пращуров…

То, что видела Нина, не имело аналогий с человеческим опытом, и даже приблизительные образы не могли передать сути происходящего. Какие-то удивительные существа бродили по Земле — и ни одно из них не походило на другое. Больше того — сами существа беспрерывно изменялись: кентавры превращались в шестикрылых жуков, жуки — в раскидистые деревья, деревья — в грозовые облака… Раскручивалась карусель превращений, все плыло, все менялось на глазах — и вот уже то ли существа, то ли тени существ, полуматериальные, полубесплотные, распадаясь на подобия окружающих предметов, сливаясь в плотные смерчи голубого горения, проносятся на фоне текучих сюрреалистических пейзажей. Невозможно понять, что они делают, но их танец имеет какую-то непостижимую цель, А песня тосковала, переливаясь в слова:

— Они искали идеального приспособления — и все дальше уходили в лабиринты Изменчивости…

— Они все быстрее изменяли себя — и все ближе и ближе подходили к границам Бесформия, за которыми огонь и хаос.

— Они не могли, не хотели остановиться, хотя догадывались, что час близок.

— Играя с огнем, они надеялись победить природу.

— И свершилось…

Земля летела по орбите, медленно поворачиваясь к солнцу красновато-зеленой выпуклостью гигантского праматерика. Дымчато-желтые облака плыли над ним, скручиваясь кое-где в замысловатые спирали циклонов.

И вдруг в центре материка появилась слепящая белая точка. Она росла и скоро засверкала ярче солнца.

Материк лопнул, как лопается кожура перезревшего плода, и мутное зарево раскаленных недр осветило трещины.

Исчезло все — контуры суши, просинь дрогнувшего океана — пар, дым и пепел превратили планету в раздувшийся грязно-белый шар, который, как живое существо, затрепетал, пытаясь сохранить старую орбиту.

Раненой Земле удалось сохранить равновесие, хотя катастрофа изменила ось вращения.

Казалось, ничему живому не дано уцелеть в этом аду, в этом месиве огня и мрака, в этих наползающих серых тучах, среди медлительно неотвратимых ручьев лавы и рушащихся гор.

И тогда явилась та, которой суждено было явиться, и имя ей было Дэла. Из пены волн явилась она и позвала всех, кто остался.

И когда все, кто остался, собрались в одно место, она сказала им слово Истины.

— Позади смерть, впереди море, — сказала она. — Выбирайте!

Никто не хотел умирать, а все хотели жить, и поэтому выбрали море.

— Праматерь живого примет вас, — сказала Дэла, — и пусть идут века.

— Пусть идут века, и пусть покой придет в ваши души, и будет Четвертый Круг — Круг Благоразумия.

— Пусть покой придет в ваши души и сотрет память о Треть ем Круге, и только бессмертные будут помнить все.

— За Зеленой дверью запрета пусть спят до времени страшные силы и тайны, которые открылись слишком рано.

— Ибо нет большей ошибки, чем применить знание, которое не созрело, и освободить силу, которая не познана до конца.

— Ибо Равновесие — суть всего живого и жизнь — охранительница Равновесия Мира.

— И когда вы будете здоровы телом и духом, и сильны дети ваши, и беззаботны вновь дети детей ваших — тогда начнется Пятый Круг — Круг Поиска.

— Чтобы соединить вновь разрозненное в единое, разбитое в монолитное. И это будет Шестой Круг — Круг Соединенного Разума.

— А до той поры пусть нерушимо будет Слово Запрета, и пусть некоторые из вас будут бессмертны в поколениях, чтобы передать Соединенному Разуму знание Третьего Круга…

10. ПЕРЕКРЕСТОК

Нина устала, очень устала — она потеряла чувство времени и удивилась, взглянув на часы — там, в мире людей, уже занималось утро.

Она совершенно автоматически выключила «видеомаг» и продолжала сидеть на мраморном троне. И только когда Уисс во второй раз позвал ее, она покорно поднялась, спустилась по влажным ступенькам. Вода приняла тело, стало легче.

Убедившись, что Нина держится за плавник достаточно крепко, Уисс нырнул, и вновь полетел навстречу подземный тоннель — теперь уже вниз, к выходу.

Нина понимала, что времени остается все меньше и меньше, что надо, пока не поздно, задавать вопросы — как можно больше! — иначе не найти ключей ко всему виденному и слышанному. Она мучительно старалась поймать самое главное, но спросила то, о чем почти уже догадалась сама: