Сергей Писарев - Приключения Семена Поташова, молодого помора из Нюхотской волостки Страница 4

Слушая все это, Семен не сводил глаз с настоятеля. Лицо старика сперва оживилось, словно рассказывал он не про другого человека, а о том, что с ним самим происходило. Но к концу рассказа лицо настоятеля стало суровым.

Настоятель поднялся на ноги и, глядя в упор на Семена, проговорил:

— Что взять с Ивашки, — помер он. А вот сын его пошел по отцовскому следу — с ворами связался!.. Вот кликнет сейчас настоятель стражников, и потащат Семена в подземелье!..

Семен не знал за собой никакой вины, потому и не испугался угрозы настоятеля.

Среди наступившей тишины до него снова донеслись удары маятника. Проходили секунды, минуты, а настоятель не звал стражников.

И Семен услышал:

— Подойди ко мне.

Сказал это старик уже не так сурово. Молодой помор повиновался.

— Погляди мне в глаза.

Семен вскинул голову — он никогда не боялся смотреть людям в глаза, даже когда был в чем-либо перед ними виноват.

Старик проговорил уже совсем мягко:

— Останется Семен в обители, отработает обещанное на Зосиму и Савватия. Берет его себе настоятель в келейники, — нужен настоятелю грамотный помощник...

Семен не сразу понял, что хотел всем этим сказать настоятель.

А тот продолжал:

— Придет время, — отрок примет монашеский чин и навсегда скроется от мирской суеты в обители...

Семен начал догадываться, о чем говорит старик. Он хотел было возразить, что в монахи не собирается, но настоятель повернулся к завесе и хлопнул в ладоши.

Появился монах; настоятель приказал ему:

— Отрока поселить в келье под лестницей; остается он при настоятеле келейником. Отцу келарю сказать, чтобы выдал отроку чистую одежду, незаплатанную. Кормиться отрок будет в трапезной обители.

И, повернувшись, заключил:

— Ступай теперь, Семен; настоятель нуждается в отдыхе.

Не разбирая ступенек, Семен спускался вслед за монахом в отведенную ему келью. Он только сейчас понял, что с ним произошло. Как же, думал Семен, быть ему теперь с Дарьей, которая обещала выйти за него замуж? Ведь монахам жениться не полагается...

Перед тем как отправиться в монастырь, Семен спросил Дарью, будет ли она ждать его возвращения. Больше всего он опасался, чтобы ее не выдали за Кирилла, сына Терентия Поташова, считавшегося в Волостке самым богатым женихом. Дарья подтвердила, что ни за кого, кроме Семена, замуж не пойдет. Это она подарила ему на дорогу расписанный цветами сундучок. Если бы Семена спросили сейчас, что с ним дальше будет и когда ему удастся жениться на Дарье, он едва ли сумел бы на это вразумительно ответить.

Настоятель оставался некоторое время один. Казалось, он заснул в кресле. Но, едва в келье появился человек в промокшей одежде и забрызганный грязью, настоятель открыл глаза.

Вошедший был еще не старым, небольшого роста, сухощавым человеком, с четками в руках. Настоятель на него вопросительно посмотрел, и келарь монастыря заговорил:

— Раскольничий старец Пахомий, заточенный у Сушильной башни по приказу государя Петра Алексеевича, спустился по стене. Ключ от кандал ему подбросил сумской приказчик, тайно переметнувшийся к раскольникам. Еще раньше старцем были подпилены брусья в окошке. До того как поднялась тревога, беглецы попали на пристань. Карбас уплыл так быстро, что его в темноте не удалось догнать. За беглецами в Кемский Острог, на Орловский мыс, острова и побережье наряжены сыскивать люди. Прикажи — с рассветом отправятся. Еще надобно оповестить всех в усольях, промыслах, пристанях и подворьях. Случится беда, коли беглецы доберутся до Выгорецкого скита к братьям Денисовым[9]...

— Никуда людей не отправлять, беглецов не ловить, — спокойно проговорил настоятель — А доберется Пахомий до Денисовых, нам только на руку: будем знать, где искать, да и государь Денисовым этого не простит.

Келарь спросил:

— Куда заточить схваченного отрока?

— Отрок остался при настоятеле келейником.

Келарь давно уже отвык удивляться. Настоятель больше ничего не сказал, и келарь подошел под его благословение.

Спускаясь по лестнице, келарь обдумывал, как бы ему, ловчее использовать бегство раскольничьего старца во вред архимандриту. Он считал, что настоятелем монастыря избрать должны были не Фирса, который был казначеем, а его, келаря. С того времени он и начал составлять изветы на архимандрита. Только келарь не знал, что избрание Фирса было указано самим государем.

Наступило утро. Сумской приказчик всю ночь с сундучком на спине двигался по лесу. За ним, совсем обессилев, брел старец Пахомий. Несколько раз они подолгу отдыхали, наконец вышли на тропку, огибавшую озерко.

Отойдя далеко от морского берега, беглецы уже считали себя в безопасности. Но внезапно дорогу преградил человек огромного роста, с обросшим волосами лицом и рваными ноздрями. За спиной у него висело ружье.

Больше всего беглецов поразило, что стоял этот человек на коротких, к тому же кривых, ногах, что совсем не вязалось с его громадным ростом. От такого человека им было не уйти.

Но и для коротконогого великана встреча оказалась неожиданной. Что-то бессвязно залопотав, он сдернул с головы меховую шапку и начал испуганно креститься.

Человек этот крестился «двумя персты», по-раскольничьему. Сумской приказчик снял с плеча сундучок, спокойно поставил его на землю и тоже, перекрестился «двумя персты».

ГЛАВА ВТОРАЯ

СЕРЖАНТ ПРЕОБРАЖЕНСКОГО ПОЛКА

Подоив корову, Дарья всю ее обтерла мхом и наложила полную кормушку травы. Заперев коровник, поднялась на поветь[10]. Отсюда, скинув сапоги, она подошла к двери в жилую избу.

За дверью разговаривали. Девушка услышала тихий голос своей матери и громкие выкрики жены кормщика Гришки Гореликова, которую в Волостке знали как первейшую сваху.

Девушка поняла, что говорят про нее. Сваха уговаривала выдать Дарью за Кирилла Поташова. Она не скупилась на посулы: так, мол, и так хорошо станет, коли выйдет Дарья за Кирилла. Но сына «лучшего промышленника» она расхваливала не за его собственные достоинства, а за богатство отца. При этом сваха перечисляла имущество Терентия Поташова: дом у него большой на острове («Ни у кого в Волостке такого дома нет»), две двухмачтовые лодьи («Одну посылает на промысел, на другой сам хозяин развозит по Белому морю товары»), полные клети соли и муки («Мука крупичатая, соль нёнокская[11]», первейшая по всему поморью»), запасы соленой и сушеной рыбы («Треска норвегского посолу, сёмушка варзугская[12]»), сундуки со всякой рухлядью («Телогрейки парчовые, шубы лисьи да куньи, сколько одних оленьих постелей, а сарафанов да всякой бабьей справы — видимо-невидимо»), стойла полны скотиной («Коровки комолые, холмогорские, лошадки мезенские, бык огромадный, заморский, с кольцом в носу, а овец, тех даже с трудом пересчитывают»), — кроме того, добавляла сваха: «Сам парень любит девушку, как то ему и полагается»...

Мать ответила, что дочь «обещана Семену». Тут сваха пустилась честить молодого помора. И такой же непутевый он, каким был его батька, и не выбраться никогда ему в «лучшие промышленники» — не то у парня на уме, да и вернется ли еще он из монастыря: люди сказывают, что его там схватили да в подземелье кинули.

Дальше сваха запричитала:

— Ох, тошнехонько, наступили тяжелые времена, никогда еще худо так не было!.. Царь завел войну со свеями — промысла у рыбаков больше не стало!.. Как управиться теперь одинокой бабе с хозяйством?.. Начнет должать, а там, глядишь, коровку со двора сведут… Потом заберут за долги и избенку — по людям придется ходить... Ох, тошнехонько, наступили тяжелые времена!.. А вот как станешь сватьей[13] «лучшего промышленника», — ни в чем не будет недостатка!..

Все это Дарья слышала уже не в первый раз. Отец у нее «помер без похорон», — утонул во время промысла, когда ей было еще мало лет. Мать одна вырастила дочь. Дарья знала, что мать охотно выдала бы ее за богатого Кирилла Поташова, да не хотела дочь неволить. Сама она пошла замуж за человека вдвое ее старше, которого впервые увидела только во время свадьбы. Кирилл же был не только богатым, но и красивым парнем. Кирилл Дарье не нравился — он постоянно бражничал и при встречах норовил ее обнять.

Нечаянно услышав разговор матери со свахой, Дарья встревожилась; ей показалось, что на этот раз мать не так уверенно отказывает свахе. «А вдруг мать даст согласие?»

По обычаям того времени, дочь не могла противиться матери, и Дарья вынуждена будет стать женой Кирилла.

Девушка вернулась на поветь и обулась, затем повязала платок и, стараясь не стучать сапогами, выбралась на улицу. Она побежала в нижнюю часть Волостки, где жил Фаддеич.

Фаддеич был крестным Семена. Умирая, Ивашко Поташов просил его не оставлять сына без поддержки. Ивашко был кузнецом, Фаддеич с измальства пошел на промысел. Долгое время в Волостке его не видели. Говорили, что бурлачил он на Двине, перевозя из Архангельска в Вологду монастырскую соль. Передавали еще, что встречали его в устье Печоры и на Новой Земле; говорили также, что бунтовал он с кижскими крестьянами против заводчика Бутенанта[14].