Елена Волкова - Замок Страница 42

С потемневшего от времени полотна на нее смотрело лицо молодого человека в богато расшитом белом парадном камзоле с белым тончайшего кружева воротником и такими же манжетами и в парике — по официальной моде восемнадцатого века. Портрет был поясной, и художник уделил большое внимание лицу и рукам. Левая рука была в перчатке и покоилась на вычурном эфесе, наверное, шпаги. Правая рука была без перчатки — несомненно, для того, чтобы изобразить перстень на среднем пальце, массивный, с большим зеленым камнем. Алмаз в левом ухе — в те времена ношение мужчинами серег, одной или даже двух, было в порядке вещей. Алмаз, тоже тщательно выписанный, был большой, в оправе старинной работы.

В портрете не было бы ничего особенного — в любом дворянском семействе с родословной в три-четыре столетия найдется десятка два подобных портретов; на самых старых из них уже трудно что-либо разглядеть, — если бы не потрясающее сходство с тем призраком на балконе. Конечно, лицо на портрете принадлежало очень молодому человеку, почти юноше, и было нежнее, свежее и румянее, чем у того призрака, и глаза смотрели живо и даже весело. Тот, на балконе, казался старше этого портрета лет на десять и выглядел усталым и даже как будто больным, был без парика — она помнит его длинные волосы, завязанные темной лентой. Луна светила так ярко, что она разглядела и лицо, сходство которого с портретом было очевидным и даже пугающим.

"Наваждение… Осмотреть дом, отдать распоряжения относительно необходимого ремонта — и уехать. А может, вовсе поселиться в другом месте? Например, в Вене? Дорогой город, но средств достаточно, чтобы жить, где угодно…"

Фредерик был светским молодым человеком и, несмотря на юный возраст, был неплохо образован, хорошо начитан, умел вести светскую беседу с господами и непринужденно болтать с простолюдинами. Его приятная внешность и грустные глаза в сочетании с деликатными манерами и природным обаянием обеспечивали ему расположение мужчин и благосклонность дам в свете, а отсутствие напыщенности и простота общения не вызывали недоверия у слуг. При желании он мог разговориться по душам и с принцем, и с извозчиком. Он умел собирать сплетни, и теперь это умение пришлось ему как нельзя кстати.

В гостинице он сменил вечерний фрак на дневную одежду, выбрав костюм для верховой езды. В ресторане было еще пусто — ни одного клиента по причине раннего часа. Официанты только начинали накрывать столы к завтраку. Выпив подряд две чашки крепкого кофе, он направился в конюшню гостиницы якобы поинтересоваться лошадьми и попросить оседлать для него одну часам к девяти утра. Изображая из себя придирчивого наездника, желающего самому выбрать себе лошадь, он надеялся подслушать в конюшне какие-нибудь разговоры.

Так и случилось: ему пришлось для этого задержаться за створкой распахнутых ворот, молясь, чтобы никто не помешал. Но конюхи, похоже, не делали секрета из своего разговора, раз они, не закрыв ворот, разговаривали громко:

— Говорю тебе, видел, вот как тебя сейчас вижу! Лунища такая пялилась, как фонарь, и слепой бы увидел! — голос был молодой и взволнованный. — Сидел там в ивняке чуть не до света. А эта бестия так и не пришла!..

"О чем это он? — Фредерик невольно состроил гримасу недовольства. — Кого он называет бестией? И кто сидел в ивняке? О Боже!.."

Но вскоре все выяснилось.

— Да ты заснул там! — раздался другой голос, хрипловатый, принадлежащий, похоже, человеку постарше. — Вот тебе и приснилось! В полнолуние может что угодно присниться. А подружка твоя пришла, увидела, что ее ухажер дрыхнет, как бревно, да и ушла. Зачем ей такой дружок? Такой засоня? Да и потом, кто назначает свидание у реки? Комары заедят!..

— Она же и назначила! — ответил молодой. — И не пришла. И не засыпал я! Просидел там, как дурак! А оттуда всю стену видно, как на ладони! Говорю тебе: в старинной одежде и с саблей! Появился ниоткуда и исчез вникуда! И только летучих мышей было не счесть! Так и носились! А потом исчезли!..

— Ох-ха-ха! Летучих мышей? Надо мне, верно, слазить на чердак, а то у меня там этих вампиров поразвелось! Погонять их надобно. Чем лучше: святой водой или чесноком в них покидать? Ха-ха-ха! Вот так рассмешил старика! Летучих мышей испугался парень! Да их же во все времена было видимо-невидимо!

— Вот не веришь! — досадовал молодой. — А вот увидите, что я прав. Хоть на Библии поклянусь! И он к тому же с ней разговаривал. А зачем, скажите на милость, он к ней прилетал?

— А может, она ему понравилась? — продолжал смеяться другой конюх. — А что, она красотка.

— Так, значит, признаешь, что то был он?

— Кто «он»?

— Да граф же!

Тут пожилой конюх перестал смеяться: похоже, он немало рассердился на своего молодого помощника, потому что в голосе его зазвучала досада:

— Да ты, парень, дурак еще больше, чем я думал! Хватит болтать! Давай-ка, веди каурого, я его почищу, а ты проверь рессоры у коляски, после завтрака надобно будет подать баронессе.

— Баронессе… — бурчал молодой и звук его голоса удалялся, будто он уходил в глубь конюшни. — А что она за баронесса такая? Откуда взялась? Понаехало господ один за другим незнамо откуда — князь, баронесса… Может, они все вампиры…

— Замолчи-ка, дурень! — крикнул пожилой. — Не хватало напугать постояльцев! Уволят тебя, тогда и будешь искать службы аж в Праге, если тебе здесь плохо! Вот там точно вампиров полно, и тебя, такого пригожего, быстро скушают!..

Едва дыша, на цыпочках, стараясь не издать ни малейшего шума, Фредерик отошел от ворот конюшни, повернул за угол и только там перевел дух и огляделся. "Кажется, никто не видел меня, — вздохнул он. — Впрочем, это еще неизвестно. Часто находятся нежелательные свидетели. У кого бессонница, у кого свидание… Надо же было случиться такому совпадению! Что бы им не назначить встречу в другом месте!"

И он направился на городской рынок, где уже шумела бойкая торговля. Многочисленные продавцы громко расхваливали свой свежий товар, а покупатели торговались за каждый грош. В птичьем ряду кудахтали куры, крякали утки, гоготали гуси. Во фруктовом ряду ранние яблоки издавали такой аромат, что Фредерик не удержался и решил купить пару. Краснощекая торговка чуть не зарыдала:

— Ну, кто же покупает два яблока, господин хороший?! Ну не скупитесь, глядите, какие яблочки наливные, одно к одному!

И сумела уговорить его на два фунта вместо двух штук.

"Как это ей удалось? — недоумевал Фредерик, прижимая к груди рогожный кулек. — Ведь я не собирался покупать так много!.. Безусловно, продажа Управлением замка — это деликатный вопрос: не осталось завещания, не объявилось ни одного наследника за полтора века. Но, с другой стороны, не стоять же этому великолепному замку в запустении! В окнах бьются стекла, крыша протекает, все ветшает, даже эти каменные глыбы. Этому замку, как любому другому, нужен хозяин, что не дал бы ему разрушиться. Конечно, законный владелец, граф Кронверк, жив… А жив ли? — Фредерик смутился от этой мысли. — Кого, собственно, я там видел? Может, это все чудовищный розыгрыш?.. А отрубленные и не умирающие при этом головы и продолжающие ходить тела? И кровь, мгновенно превращающаяся в пыль? Боже, ведь этой ночью я впервые… А до этого брал в руки оружие только на уроках фехтования… И они не умирали! Не умирали от обычного оружия, от ран же, нанесенных тем мечом, корчились в муках и умирали, как все люди! Что за странный клинок! Будто зеркало, но это не может быть зеркало. Столь совершенная шлифовка стали? Неужели это сам граф? Это невероятно! Как же он намеревается опротестовать сделку?.."