Ростислав Самбук - Ювелир с улицы Капуцинов Страница 47

– А мне больше нравится пейзаж, – вмешалась Лотта. – Посмотрите, сколько в нем воздуха и простора!

– Прекрасный пейзаж, – согласился Мор. – Я слышал о Васильковском, но вижу его картину впервые. Ее мог написать человек, знающий и любящий степь. Глядите… – вскочил он вдруг со стула и сделал шаг в сторону. – Если отсюда посмотреть, то видно, как марево повисло над степью. Зной, все притихло, и только жаворонок купается в вышине… Красота неповторимая… Где вы достали это чудо, Шпехт?

– У одного краковского спекулянта – монополиста по сбыту картин. Это лучшее, что он мог предложить.

– Я ездил в Краков еще перед войной. Хотел посмотреть на Вавель и знаменитый скульптурный алтарь Ствоша в Мариацком костеле. Между прочим, – обратился вдруг к Петру, – где вы живете в Кракове?

– Вблизи Вавеля, на улице Мицкевича, – без запинки ответил Петро. Он неплохо изучил Краков – прожил гам неделю перед поездкой в Берлин.

– Прекрасный район. Много зелени, эти величественные башни крепости…

– В Кракове я никак не могу отрешиться от мысли, что попал в средневековье. Закрою глаза – и вижу рыцарей верхом на конях, яркие знамена… Прекрасный город! – Петру снова показалось, что Мор смотрит на него внимательным насмешливым взгля shy;дом. Впрочем, может быть, это всего лишь плод воображения, результат обостренной настороженности.

Роберт решил отметить приобретение новых картин и пригласил всех в ресторан.

– Только, – предупредил, – мне хотелось бы пригласить еще одного человека. Вы его знаете – штурмбаннфюрер Амрен. Он немного потворствует мне, а такое заслуживает поощрения.

– Это тот, который был с вами в Бреслау? – удивилась Лотта. – Он ведь типичный солдафон!

Петро не мог упустить случая встретиться со штурмбаннфюрером!

– Но ведь это нужно Мору, – сказал. – Да и я не прочь встретиться с Амреном.

– Пожалуйста, – легко согласилась Лотта, – мне все равно.

В ярко освещенном зале ресторана играла музыка, пели безголосые, но глубоко декольтированные девицы. За большинством столиков сидели военные; певицы им нравились, и они громко аплодировали. Много пили и громко разговаривали, смеялись и танцевали, спорили и хвастались своими подвигами.

Петро сел так, чтобы рядом осталось свободное место для Амрена. Тот вскоре появился, блистая новым мундиром.

– Вы сегодня сверкаете, как новая монета, господин штурмбаннфюрер, – подал ему руку Петро.

– Обер… – поправил Амрен.

– Что – обер? – не понял Роберт.

– Оберштурмбаннфюрер, – не мог скрыть счастливой улыбки Амрен. – Вчера получен приказ.

– Поздравляю!

Петро начал разливать коньяк.

– Выпьем за успех еще одного оберштурмбаннфюрера! – провозгласил Роберт.

Слова “еще одного” звучали явно иронически, но Амрен, купавшийся в лучах славы, ничего не за shy;мечал. Он снисходительно похлопал Петра по спине, спросил о его успехах и, не дожидаясь ответа, почтительно наклонился к Доре – с падчерицей группенфюрера Лауэра следует быть особенно любезным.

– За что вам присвоили такое высокое звание? – спросила девушка; глаза у нее лукаво блеснули.

– За службу, – не моргнув глазом, ответил Ам shy;рен. – Конечно, за добросовестную службу.

– Когда же вы успели так отличиться? Может быть, подвиг?..

– А почему бы и нет?..

– Ах, как интересно! Расскажите, пожалуйста!

– Нельзя, это тайна.

– Подвиг не может быть тайной! – с пафосом провозгласила Дора, незаметно подмигнув осталь shy;ным. – Он должен стать примером для всех!

Амрен налил себе коньяку.

– Порою подвиг внешне не отличишь от обыденных, будничных дел, – начал он, – но если посмотреть глубже, то именно эти будничные дела и являются основой, так сказать, корнем подвига… так сказать… – Запутавшись, Амрен потянулся за коньяком и залпом выпил его.

Петро пришел ему на помощь:

– Оберштурмбаннфюрер имеет в виду массовый характер героизма в нашей армии, господа. Он, должно быть, хочет сказать, что сама служба в нашей армии есть подвиг! – добавил он двусмысленно.

– Вот! – Амрен поднял палец. – Лучше не сказал бы даже сам доктор Геббельс.

Лотта не удержалась и прыснула, а Дора сделала вид, что разочарована:

– А я думала, что вы по крайней мере поймали шпиона…

– Что шпион! – пыжился Амрен. – Шпиона я за полкилометра чую.

– Неужели? – наивно спросила Дора. – И как же это вам удается?

– У оберштурмбаннфюрера превосходный нюх, – ехидно заметил Мор.

– Шутите… – благодушно усмехнулся Амрен. – Но доля правды в этом есть. Хороший контрразведчик чувствует вражеского агента. Интуиция, так сказать… Опыт, ум. Я сказал бы – талант.

– И всего этого, – поднял бокал Петро, – не занимать стать нашему оберштурмбаннфюреру. Пью за ваш новый мундир!

Мор с интересом наблюдал за Петром. Потом обратился к Амрену:

– Вижу, что вы рады встрече со Шпехтом? В Бреслау, кажется, вы нашли с ним общий язык…

Петро почувствовал в этих словах какой-то неясный намек. Поднял глаза на Мора, выдержал его долгий взгляд.

– Шпехт – замечательный парень! – воскликнул Амрен. – Мы, как настоящие фронтовики, понимаем друг друга с полуслова.

– Вы были на фронте, господин оберштурмбаннфюрер? – удивилась Дора. – А я и не знала.

– На Восточном! – с гордостью подтвердил Амрен. – И не один коммунист пал от этой руки!

Он поднял вверх кулак.

“Сволочь! – подумал Петро, вспомнив, как Амрен стрелял в пленных. – Сволочь и палач!” Глаза у него побелели от гнева, губа нервно передернулась. Но в эту минуту он услышал голос Мора:

– Я также доволен, что встретился с вами, Герман!

Петро уже овладел собою. Мор впервые назвал его по имени. Что это – тонкий психологический ход или дружеская помощь?

– Вы не танцуете, Герман? – спросил Мор. – В таком случая позволю себе пригласить вашу даму.

Перед Дорой вытянулся молодой лейтенант, сидевший за соседним столом. Петро и оберштурмбаннфюрер остались одни.

– Наконец мы сможем спокойно выпить, – облегченно вздохнул Петро.

– Люблю женщин без претензий, – подмигнул ему Амрен.

– Меньше хлопот, – поддакнул Петро…

Оберштурмбаннфюрер пил, почти не закусывая, но пьянел медленно. Лишь глаза покраснели да откровеннее начал ухаживать за Лоттой.

– У вас серьезный соперник, Герман! – предупредила Дора.

От вина она разрумянилась, глаза блестели, и Петро подумал: девушка не так уж и некрасива, как ему поначалу казалось.

– Я не боюсь соперников, – ответил он.

Лотта поблагодарила его едва заметным движением руки, а оберштурмбаннфюрер погрозил пальцем.