Между сном и явью - Гребёнкин Александр Тарасович Страница 5

Гром аплодисментов заглушил его последние слова.

Павел отошел в сторону, поймав на себе внимательный и заинтересованный взгляд Цветаны.

Когда костер заполыхал, и его огненные рукава устремились в синее южное небо, Павел ощутил небывалый прилив сил. Необыкновенный душевный подъем происходил от впечатления от самого лагеря, от искренних и добрых ребят. Зазвенела песня «Взвейтесь кострами».

Позже к Павлу подошел Виталька.

-Спасибо вам, товарищ капитан. А здорово вы тех троих шпионов поймали! Они, что надеялись совершить взрыв моста?

- Возможно и не только это. Мы, пограничники, занимаемся лишь задержанием, расследуют же шпионскую деятельность другие органы.

Они сели на скамейке под дубом. Павла окружили Виталькины друзья.

- Товарищ капитан, а война будет?

- Мы делаем все, чтобы ее не было. Но есть силы, которым выгодно разжечь войну.

***

Поздним вечером Полина и Цветана, уложив ребят, пошли провожать Павла.

Ветер еле слышно колыхал сонную листву. Стрекотали цикады и пахли кусты роз. Полине еще нужно было успеть в шестой отряд, там заболел вожатый, поэтому, недалеко от лагерных ворот, она распрощалась с Павлом.

- Цвета, я жду тебя. Ты же недолго…

- Ты присмотри, пожалуйста, за нашими ребятами.

- Не беспокойся, - заверила Полина. – Сразу побываю у них, а потом сбегаю к ребятам нашего приболевшего Жуковского.

Цветана и Павел, очарованные красотой ночи, шли почти молча, редко роняя фразы. Они еще не привыкли друг к другу, их разделяли не только возраст, но и различный род занятий. Хотя какая-то неуловимая тяга и взаимный интерес чувствовались ими обоими.

Наконец они дошли до беседки. Здесь был слышен слабый шорох прибоя, и было как-то очень уютно и романтично. Павел предложил Цветане присесть на скамейку. Девушка, немного стесняясь, села, пригладив платье на коленях. Но, уже спустя несколько минут, она, осмелев, живо рассказывала о своих делах.

- С ребятами очень сложно, - говорила она. – Приезжают из разных концов страны, из разных семей, с разными характерами и привычками и трудно их сплотить в единый коллектив.

- Да, нет у нас еще советского человека. Он только формируется. Много еще трудных ребят, с пережитками прошлого, - поддерживал ее Павел.

- И формирование этих ребят в наших руках, - заверяла Цветана.

- В какой-то мере это так…

Помолчали, вслушиваясь в прибрежный шелест волн, стрекотание кузнечиков.

Павел посмотрел внимательно в лицо Цветаны. Мгла укрыла смуглое лицо девушки, горели лишь карие, очень выразительные глаза. Цветана едва заметно улыбнулась, одними губами и слегка будто бы кивнула.

Павел решился спросить.

- У вас удивительное имя. Такое… экзотическое. Откуда оно?

Цветана широко улыбнулась, в темноте блеснули ее алебастровые зубы.

- Ничего нет удивительного. Я по национальности болгарка. Мой отец Керман Славчев – болгарский революционер.

- Значит вы дочь героического человека?

- В какой-то мере так. Я отца очень люблю и уважаю. Вообще – то он музыкант и немного художник, но по политическим взглядам - социал-демократ и решительный противник любой войны. Когда Болгария начала участвовать в империалистической войне, отец, видя раненых, калек, нищих, все эти ужасы войны, проводил агитацию среди рабочих, призывал их бойкотировать призыв в армию. Организовал выставку своих картин и картин художников – друзей. За мир, против войны.

- Он рисовал?

- Он очень неплохо рисовал, да, собственно, рисует и сейчас. А еще ему удалось организовать большую антивоенную демонстрацию. Но потом был обыск, его арестовали…

- Ну и как сложилась его судьба дальше?

- В период премьерства Стамболийского отца выпустили из тюрьмы. Еще бы, ведь югослав был близок к нему, приходил к нам как-то домой.

- Югослав?

- Так назвал Александра Стамболийского папа. Ведь сам Стамболийский считал себя югославом. Помню, была еще маленькой девчонкой, когда сидела у него на руках, дергала за подкрученные вверх усы. Сейчас он мне даже кажется похожим на испанца. Отец так поддерживал его реформы.… Ну, а потом…

- Что было потом? Слышал, что Стамболийского убили во время переворота фашистов – сказал Павел тревожно.

- Его заманили в коварную ловушку. Якобы для переговоров с царем Борисом. Отец собирался поехать с ним, но Александр отказался ехать вместе, и это спасло отца. Потом отец принял участие в Сентябрьском восстании коммунистов, вместе с Димитровым.

Павел опустил голову.

- Да, я помню. Восстание было жестоко подавлено. Вашему отцу удалось спастись?

- Он был арестован, сидел в крепости, а затем бежал.

- А где же были вы?

- Я жила у тети. А потом мы эмигрировали сюда...

***

Вдруг небо озарилось серебристым светом. Окрестные скалы, кусты и деревья были на мгновение вырваны из темноты.

Цветана вздрогнула и схватила Павла за руку:

- Смотрите, звезда падает!

- Вот это да! Здорово! - Павел был изумлен.

Ослепительно светящийся белый, с легким сиреневым оттенком, шар, пронесся, сверкая, над их головами и скользнул за деревья. Раздался сильный хлопок, деревья тут же озарились снежными одеяниями.

- Что это? Боже, как страшно!

- Не бойтесь. Возможно это метеорит, болид, - сказал Павел.

- Хорошо бы взглянуть.

- А не побоитесь? Вы же говорили, что вам страшно.

- Страшно, но безумно интересно.

- Ну, тогда пойдемте.

И они углубились в заросли магнолий.

Долго пришлось путать среди душистых лавровых деревьев, в можжевеловой роще, между скал и камней. Павел держал Цветану за руку стальной хваткой, отчего та иногда одергивала руку и махала ею в воздухе.

- Ну и рука у вас! Как железо.

- Извините, постараюсь быть более внимательным, - отвечал он, но тут же вновь брал ее за руку стальными клещами.

Наконец-то четко стало видно дрожащий источник света.

Выйдя на небольшое холмистое плато, ближе к пылающему нечто, они стали кое-как пробираться через колючий кустарник.

Исцарапавшись, наконец-то вышли на открытую местность.

Никакого болида здесь не было – видимо он упал дальше. Просто пылал багровыми языками костер, у которого сидели двое мужчин в куртках с башлыками и в ботинках с крагами.

Появление на поляне посторонних не было внезапным, видимо сидевшие у костра услышали их приближение издалека.

Один из них - крепкий человек с небольшой бородкой, тут же улыбнулся и, встав, сказал:

- Какие внезапные гости! Милости просим!

- Вечер добрый. Извините, что потревожили, - сказал Павел.

- Ничего. Присаживайтесь к нашему огоньку.

Цветана сказала:

- Спасибо. Но мы спешим. Мы пытаемся найти упавший метеорит.

- Метеорит?

- Да. Вы случайно не наблюдали след на небе? — спросил Павел.

- Наблюдали, - сказал до сих пор молчащий, худой мужчина, сидевший у огня. – Так вы его ищете? Напрасно.

- Почему?

- Сразу видно непрофессионалов. Если он и упал, так далеко, много километров отсюда.

- Вот как, - сказал Павел.

- Ничего особенного, - сказал худой мужчина и, привстав, протянул Павлу портсигар. – Так всегда кажется. Вроде он где-то рядом…

Мужчина с бородкой ухмыльнулся, вызвав легкую досаду Павла. Отклонив протянутый портсигар, он спросил:

- А вы, простите, кто такие будете?

- Мы археологи, - сказал бородатый. - Обследуем здешние развалины. Вон там, видите, когда-то была крепость одного графа. Кое-что осталось... (На пригорке действительно чернела какая-то громада). Сейчас ужинать будем, а потом и палаточку развернем. Да, вы присаживайтесь, отведайте нашего чайку с коньячком.

- С коньячком? Это хорошо, — сказал Павел, готовясь присесть.

- Павел, я не могу долго задерживаться. Видимо нам сейчас не найти этот упавший камень. А уже поздно, мне нужно обратно в лагерь, - сказала Цветана.

- Да, конечно… Я вас обязательно проведу. Извините товарищи, но мы должны идти.