Гюнтер Хофе - Мерси, камарад! Страница 58

— А почему вас, собственно, посадили? — вдруг спросила Дениз.

— Отнюдь не за какой-нибудь геройский поступок. Из-за пропажи секретных документов. Предположили, что я продал их.

— Продали? Кому?

— Французам конечно.

— А разве это не так?

— Если бы это было на самом деле так, я бы сейчас находился не здесь, а где-нибудь в другом месте.

— А почему вы решили скрываться? Только из страха? Это не очень убедительная причина.

— Мадемуазель Дениз, более подробный и убедительный ответ на этот вопрос вы можете получить у Дернберга.

«У Курта Дернберга, офицера СС, — про себя подумала Дениз. — У фашиста, убийцы. И у капитана вермахта Хассо фон Грапентина. Соучастника в преступлениях против человечества. Оба они — типичные представители фашистской системы.

Ну а другие немцы, которых я знаю, какие они? Обер-лейтенант Генгенбах сначала думал, что выполняет свой долг, но потом он перестал видеть смысл своей жизни, до него наконец дошло, что нацизм ведет Германию к гибели. А этот унтер-офицер? Он скрывается от преследователей. Может, он и прав. Ему можно и нужно помочь. Он по крайней мере более последователен, нежели Генгенбах. С июля сорок третьего года все честные немцы объединились в комитете «Свободная Германия», куда вошли и коммунисты, и антифашистски настроенные рабочие, и крестьяне, и офицеры вермахта, в том числе и находящиеся на территории Франции. Все они хотят хоть что-то сделать для того, чтобы приблизить окончание войны, чтобы покончить с диктатурой Гитлера. А я еще спрашиваю себя, нужно ли помочь дезертиру немцу Вольфу Баумерту? А если бы на его месте передо мной сейчас стоял Хинрих Тиль, сын бедного слесаря, лейтенант вермахта? И тоже немец. Тогда бы я и минуты не колебалась, и только потому, что люблю его и доверяю ему во всем… Я люблю его, несмотря ни на что, хочу быть с ним, я знаю, что он меня тоже любит».

Раздавшийся неподалеку взрыв вернул Дениз к действительности. Она почувствовала на себе взгляд Поля и, словно в ответ, кивнула.

Поль задумчиво посмотрел на Вольфа:

— Вы были в опасном положении, мосье Вольф, так вы вчера сказали. В большой беде, не так ли?

— Я боюсь СД и гестапо. И мои старые сомнения вдруг выросли. То, что раньше я чувствовал лишь инстинктивно, обрело свое имя. Теперь я знаю, почему в свое время противился стать офицером: просто я уже тогда чувствовал, что не смогу бороться на стороне фашизма. Вот и все. Хотя это, конечно, не довод. — Вольф пожал плечами.

— Сегодня в тюрьме гитлеровцы расстреляли девяносто двух французов. — Поль сказал это, стараясь не смотреть на Вольфа.

— В Кане? — спросил Баумерт.

Хозяин бистро кивнул:

— Выстроили по десять человек и целый час расстреливали. Кто знает, отчего гестаповцы так торопились.

— Это были приговоренные к смерти?

— Никто их ни к чему не приговаривал… Девяносто два человека, им уж освобождение снилось. Был среди них и Вайлат. Вам, мосье Вольф, это имя ни о чем не говорит?

Баумерт покачал головой.

— Это он говорил с вами, когда вы сидели в камере.

Баумерт уставился на темную дубовую бочку. Его охватило такое чувство, будто земля под ним заходила. Сердце сжалось в комок.

— «Адрес на всякий случай…» Вайлат? Мерси, камарад!.. — тихо прошептал Вольф.

По неподвижному, словно окаменевшему лицу Жозефин текли слезы. Баумерту казалось, что все смотрят на него.

— Мне стыдно… — робко начал он. — Ничего нельзя сделать… Бессилие перед этой бесчеловечной жестокостью. И почему вы мне только доверяете?

— Лучше помогите погрузить нам кое-что на повозку. — Рука Поля легла на плечо Вольфа. — Документов у вас нет. Это вы понимаете?

На рассвете Поль с супругой, Дениз и Вольф тронулись в путь, толкая по изрытой снарядами дороге двухколесную тележку. Глядя на них, можно было подумать, что супружеская пара покидает руины родного дома. Четверо из многих тысяч, которые в ту пору бежали от смерти. У мадам Жозефин в Лион-сюр-Орн жила кузина, вот к ней они и перебирались. Правда, тяжелая корабельная артиллерия и до этого населенного пункта могла достать, но ведь не вечно же фронт будет проходить здесь…

Когда подходили к заслону полевой полиции, Дениз мило улыбалась полицейским, и их быстро пропустили. Полицейским в касках, с металлической бляхой на груди приходилось то и дело глядеть в небо, чтобы не просмотреть самолетов противника и вовремя укрыться в убежище.

Однако далеко не всем беженцам удавалось бежать из прифронтового района — двадцать две тысячи мирных французских жителей погибли под развалинами Кана, который англичане и американцы просто снесли с лица земли.

ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ

Обер-лейтенант Генгенбах внимательно проследил, как очередной штурмовой отряд англичан двинулся в направлении Уистреама, и пожелал своему командиру дивизиона успеха в бою. Он видел, как взвод за взводом десантников, высадившихся на участке между Уистреамом и Лион-сюр-Мером, исчезали в дюнах, сопровождаемые танками «кромвель», которые лязгали гусеницами. Видел Генгенбах и самоходки, которые открывали огонь, как только оказывались на берегу. Видел он и разрывы собственных снарядов, однако наблюдать прямого попадания в бронетранспортер ему так и не удалось.

Командир батареи видел, что противник перенес огонь артиллерии в глубину, и подумал о том, что теперь вряд ли можно надеяться, что до наступления ночи ему подвезут снаряды. Думал он и о том, что пикирующие бомбардировщики противника начнут теперь охотиться за каждым орудием, а об их замене не может быть и речи.

Куда двигаются англичане, если не на его батарею? Двигались сотни самых всевозможных машин: «джипов», грузовиков, тягачей, санитарных. В воде можно было разглядеть плавающие танки.

Огонь вражеской артиллерии был сосредоточен на Лион-сюр-Мере. Обер-лейтенант повернул стереотрубу направо, пока не стали видны дома, стоявшие на окраине города. Несколько западнее первого места десантирования причаливали к берегу лодки второго вала.

Генгенбах привел батарею в состояние боевой готовности. На восточной окраине деревушки не было пристреляно ни одного НЗО. Ближайший участок неподвижного заградительного огня находился на пляже перед населенным пунктом Лион. Генгенбах попытался было сделать пристрелку, но не смог разглядеть разрывов собственных снарядов в общем море огня и дыма.

Тогда он подсел к телефону. Батарея его была неплохо укрыта и со стороны моря, и от налетов самолетов противника. Все находилось в укрытии.

Неожиданно часть танков противника повернула с берега на запад и на большой скорости, оставляя за собой шлейф дыма и песка, направилась в сторону Лион-сюр-Мера. По танкам было произведено всего несколько выстрелов. Английская пехота шла осторожно. Минеры противника искали заминированные участки, но не находили их.