Анастасия Казакова - Дорога к реке Бойн Страница 6

– Ложитесь спать! – воскликнула Файона. – Уже очень поздно.

На удивление ночь была относительно теплой, и в свете догорающего костра путники крепко спали, видя каждый свой сон.

Утром Келлан проснулся от шороха.

– Доброе утро! – сказал он.

– Доброе утро! – хором ответили Пилиб и Файона.

Файона копошилась в мешке и пыталась там что-то найти.

– Ноги замерзли… – первое, что произнесла Триста, проснувшись.

– Погоди немного, – ответила старушка, – вот, держите! – она протянула большой кусок звериной шкуры.

Келлан взял его и посмотрел удивленно: что за чудо-мешок?

– Спасибо, – сказал он.

– Не надо благодарить, если мы можем помочь чем-то, то мы только рады. Скоро станет холоднее, а вы совсем легко одеты.

Келлан достал свой клинок и разрезал шкуру пополам, одну из частей отдав Тристе.

– Я совсем не думал об этом, когда отправлялся в путь. Куда вы пойдете? – спросил он.

– Еще не знаем, – отвечал Пилиб, – возможно, на север.

– Тогда ступайте в места, что зовутся Эмайн Маха. Там мой дом и мое племя. Я ручаюсь, что в Эмайн Махе вам предоставят кров и пищу, и вам больше не нужно будет скитаться.

Пилиб опешил.

– Не знаю, как и благодарить тебя!

– Единственное, о чем вас попрошу, – продолжал мальчик, – скажите моему отцу, его имя Бреннус, он вождь в моем племени, что вы встретили меня и со мной все в порядке, что я цел и невредим. Скажите, что я на пути к своей цели и ничуть не сомневаюсь, что достигну ее. – Мы передадим твое послание, можешь быть уверен! – твердо объявил Пилиб, вскидывая мешок на плечо.

– Ой, постой! – спохватилась Файона. – Вот еще что! – она достала хлеб и воду. – Постарайтесь есть понемногу, чтоб хватило на дольше.

– Спасибо! – ответили Келлан и Триста.

– Надеюсь, ты доберешься до реки и вернешься домой, тогда мы снова увидимся, – сказал Пилиб, – а сейчас прощайте!

– Прощайте! – сказала Триста.

Пилиб и Файона отправились на север, а Келлан и Триста накинули на себя подаренные меховые накидки и продолжили путь на юг.

Погода менялась молниеносно. Вроде бы с утра шел проливной дождь, который искупал путников, изливая обильные потоки воды и промочив их до нитки, то вдруг к полудню выйдет солнышко и заставит улыбнуться, глядя на переливающиеся, нежащиеся в лучах луга. В местах просторных и лишенных деревьев становилось как-то неуютно и скверно, тишина словно окутывала и давила. В такие дни Келлан и Триста не решались разговаривать, а шли молча. Каждый думал о своем и боялся нарушить глухое безмолвие.

Тем временем, как Келлан и Триста старались беречь еду и воду, Элба ни в чем себе не отказывал, так как вокруг для него всегда была еда – вечнозеленые трава и листья на деревьях, несмотря на то, что пришла зима, были для него и завтраком, и обедом, и ужином. Онгхус, как обычно, отлучался на охоту и возвращался сытый и довольный. Когда выпадал снег, Келлан ловил снежинки, и они таяли в теплоте его ладоней. Триста глядела на него, словно на сумасшедшего. Зиму она не любила, ей по душе скорее было жаркое лето, когда можно было улечься на нагревшейся за день травке и проспать всю ночь, а на утро проснуться только потому, что выспался, а не от того, что замерзли ноги.

7

Келлан покрыл спину Элбы шерстяным покрывалом под седлом, чтоб ему было теплее. Путники пробирались через густой, темный лес. Элба спотыкался о камни и торчащие корни под его копытами и от того шумно вздыхал. Был день, но здесь в лесу казалось, наступили сумерки и вот-вот опустится ночь. Келлан слез с коня и, взяв его за хомут, вел, чтоб немного облегчить его ход. Уже явно истекал день, а конца леса не было видно. Келлан уже начал заметно волноваться. В его голову даже приходила мысль, не заблудились ли они? Но он быстро отмахнул от себя такой вариант. Куда ни глянь – темнота. Триста ерзала в седле и вся словно сжималась, высокие деревья будто надвигались на них, и такого жуткого леса они еще не встречали за весь свой путь. Шорохи заставляли вздрагивать и оглядываться, но, как ни всматривайся, видно ничего не было. Стало заметно, что почва под ногами клонилась вверх, и становилось труднее идти. Туман, достающий до самой макушки Элбы, еще сильней усугублял положение.

– Мне страшно, – вдруг вымолвила Триста.

Келлан тоже боялся и рад бы сказать об этом, но выдавил лишь: «Не бойся, это всего лишь туман».

Триста ничего не ответила и, взявшись покрепче за вожжи, продолжила пугаться каждому шелесту и шуршанию.

– Смотри, смотри Келлан! – воскликнула девочка, указывая вперед.

Келлан прищурился и вгляделся в туман: где-то там виднелся свет.

– Неужели конец этого бесконечного леса? – с надеждой вымолвил он.

– Пойдем скорее! – сказала Триста и пихнула маленькими ножками Элбу в бока.

Они ускорили шаг, двигаясь на свет с каким-то упованием – у них словно открылось второе дыхание. И вот, наконец, туман рассеялся, и глаза путников озарил яркий свет уходящего за высокие горы солнца. Оказалось, было еще светло и только-только начинало вечереть.

Они остановились и разглядывали открывшийся неописуемый и многогранный пейзаж. Перед ними проходила узкая долина. Вокруг – громадные горы. Те, что ближе к ущелью, были округлыми и покрытыми многовековыми елями и соснами небывалой величины. Казалось, это мохнатые спины огромных бездвижных зверей. За ними вздымались цепи высотных пиков, накрытых белоснежным снегом. Громоздились они одна за другой, и думалось, нет им края и конца. Где-то там, на горизонте, призрачные их очертания голубого цвета сливались с небесным оттенком.

– Вот они! – проронил Келлан. – Те самые горы. Друид говорил, что они встретятся на пути. Значит, мы идем правильно.

Они спустились в ущелье и долго шли, пока на пути у них не появилась маленькая хижина среди обломков громоздких скал. Рядом с ней было небольшое горное озеро, сияющее в закатных лучах. Вокруг хижины расстилались пестрые цветы, мох и трава, стояли три красивые и стройные цапли. Будто бы и не зима вовсе, будто бы конец весны или начало лета. При взгляде на все это сделалось как-то теплее, веяло домашним очагом, и больше не было страха, и больше не было опасения. Келлану и Тристе безумно захотелось заглянуть в нее. Они подошли к двери, а она возьми и откройся перед их носами сама. Из хижины полился чарующий аромат свежесваренного супа. Войдя внутрь, они увидели хлопотавшую вокруг стола худощавую, привлекательную женщину с вытянутым, острым вздернутым носиком. Одета она была в темно-синее платье, а ее длинные белоснежные волосы, заплетенные в широкую косу, доходили до пояса. Она то перебрасывала косу на левое плечо, то отмахивала назад. Пахло от нее теплом и уютом.

– А вот и вы! – сказала она. Голос у нее был бархатистый и приятный.

– Мы… – начал было Келлан, но женщина перебила его.

– Не стойте у порога, садитесь!

Она поставила на стол две тарелки горячего супа, от которых шел пар. Следом на столе появились рыба, пирог, пшеничный хлеб и кувшин молока. Не узнавшие себя от счастья, Келлан и Триста мигом уселись на стулья и накинулись на еду. Женщина взяла ведро с овсом и кусок сырого мяса для коня и орла. Вернувшись, она села напротив и мягким взглядом наблюдала за детьми.

– Вы не торопитесь так, а то животы заболят, – заботливо произнесла она с улыбкой. Улыбка вовсе не сходила с ее лица, было видно, что она радуется гостям.

Келлан оглядывал хижину изнутри, и ему показалось, что она намного больше, чем видится снаружи.

Онгхус неожиданно залетел в окно с раскрытыми ставнями и, сев на голову мальчика, стал несильно бить по ней клювом.

– Прекрати Онгхус! – воскликнул Келлан, но тот не унимался. – Что случилось?

Женщина выглянула в окно и сказала:

– Он не стал есть мясо. Странно.

– Онгхус, прекрати! – продолжал отмахиваться Келлан.

Женщина подошла к нему и взяла птицу в руки, она поцеловала его белую макушку, и он успокоился. Посадив орла на полку над камином, она вернулась на стул.

– Вы так добры… – пробубнила Триста с набитым ртом.

Женщина звонко захохотала:

– Что ты? Это вы добры, что пожаловали в мое скромное жилище. Давно уж я не принимала гостей. Как ваши имена?

– Меня зовут Келлан.

– Меня зовут Триста.

– А мое имя Асгерд, – отвечала им женщина.

– Спасибо большое, Асгерд, – поблагодарил Келлан.

– Кушайте, кушайте. А я пока приготовлю для вас постель, – и она ушла.

В животах становилось все приятней, а потрескивающие дрова в камине убаюкивали. Келлан все чаще стал клевать носом и чуть не уронил голову в тарелку. Еще немного и… он сам не заметил, как уснул.

Он видел сон, очень четкий и реальный. Снилось ему, что он дома в Эмайн Маха, бежит очертя голову вниз по лестнице в башне. Выбегает на улицу, а там ничего нет – ни людей, ни скота, ни жилищ. Он прошел несколько шагов и вдруг очутился у леса друида. Он знал, что это его лес, но выглядел он по-другому. Он был похож скорее на тот мрачный лес, в котором они с Тристой бывали сегодня. «А где же Триста?» – думал он во сне. Келлан оглядывался и никак не мог увидеть ее нигде. Тут вышел Гахарит и протянул ему руку. Келлан рассказал друиду, что потерял Тристу, и он боится, что с ней может случиться что-нибудь плохое. А Гахарит отвечал ему: «Ты слишком опрометчив. Ты слабый. Ты поддался инстинкту. Ты подвергся опасности. Ты потерял Тристу». Старик говорил так строго, что мальчик не узнавал его, он пытался оправдаться: «Я не виноват, я не знаю где она! Она просто исчезла!» Следом Келлан очутился на зеленом лугу. Рядом с ним пасся Элба, а на его спине сидел Онгхус. Келлан обрадовался им и подошел ближе, но они не замечали его. Потом Келлан обернулся и увидел Тристу, она стояла в десяти шагах от него. «Триста!» – воскликнул он, но она молчала. «Триста, это ты! Куда же ты пропала, я всюду тебя ищу!» – она молчала. «Триста ответь хоть что-то!» – и, открыв рот, она произнесла: «К-а-а-а-а-р-р!», потом снова «К-а-а-а-а-р-р!», потом еще и еще… и Келлан проснулся. Перевернувшись на другой бок, он открыл глаза и увидел ворону на столе, за которым они вчера ели. Ворона не переставая каркала сидя в железной клетке. – Ну, наконец-то! – сказала Асгерд. – Как же долго ты спал!