Константин Нефедьев - Могила Таме-Тунга Страница 7

«Сорок бобов». Эти слова передавались от игрока к игроку, и каждый, услышав их, поднимал голову, будто становился выше, сильнее. Сорок бобов! Сколь ни суровы, сколь ни бесчеловечны были законы игры, установленные полковником Гарсиа, но, оказывается, существовал еще обычай пеонов и поденщиков: победившие в игре или получившие работу должны были отдать из своей порции обеда сорок бобов менее удачливым товарищам.

Владелец плантации Гарсия Кольеш проснулся перед рассветом и долго-долго ворочался с боку на бок, не в силах снова заснуть. Полковник закурил, вспомнил подробности вчерашнего футбольного матча. На этот раз Хуан, молодец, подобрал сносных игроков. Игра была упорной: команда «зеленых» отчаянно сражалась за свою миску бобов, но разве она могла устоять против «синих», у которых один форвард, этот ловкий бразилец с серьгой в ухе, чего стоит… Если это, как говорит Хуан, бывшая знаменитость — Молос Ромади, надо будет его придержать у себя…

Мысли полковника перекинулись на другие, менее приятные темы. Что же делать? Где достать денег? Эта мысль последнее время не давала покоя Кольешу. Он отгонял ее, старался думать о другом, но она сверлила мозг, лишая сна, заставляя думать об одном и том же, об одном и том же: где достать денег?

Приближался очередной срок уплаты процентов по старым долгам, доставшимся вместе с домом и землей в наследство от отца. Доходы от плантации становились все меньше и меньше. Три года подряд урожай кофе был плох. А тут еще на плантации обрушились полчища муравьев-листоедов. Для борьбы с ними полковнику пришлось нанимать авиацию. Это стоило немалых денег, а результат оказался ничтожен: половина кофейных деревьев не принесла плодов. Страховая компания возмещать убытки отказалась, придравшись к какому-то пункту, не оговоренному в страховом полисе, судебный процесс с ней затянулся и конца-краю ему не видно. Завершением всех напастей явился визит Рубио…

Представляясь Кольешу, этот щеголь подчеркнул, что он не только поверенный мистера Макенди, но и особый инспектор компании по особо важным делам, упирая на слова «особый» и «особо», от чего Кольеша, несмотря на жару, пробрал холодный пот. Полковник понимал, что визит столь высокого гостя не к добру и что разговор предстоит неприятный. Это стало ясно с первых же слов Рубио.

— Дорогой Гарсиа, будем откровенны! — начал гость после некоторой паузы, чтобы дать хозяину прочувствовать серьезность момента. — Компания заинтересована поддерживать с вами деловые отношения. До сих пор мы не ограничивали вас ни кредитом, ни сроками уплаты, никогда не напоминали, что проценты имеют свойство расти пропорционально времени. И хотя время работало не в вашу пользу, мы всегда оставались добрыми друзьями.

— Ну, предположим, так, — буркнул полковник, ничего доброго не ожидая от этой витиеватой преамбулы.

— Нас не обеспокоило, когда три года назад вы продали Карверу зафрахтованную компанией партию кофе. Вы уплатили неустойку, и это, как надеялся мистер Макенди, навсегда отбило у вас охоту вступать в сделки подобного рода. Не особенно волновало нас и то, что уже второй год вы не поставляете компании должного количества кофе, которое обязаны поставлять согласно контракту.

— Урожаи падают и не в моей власти… — хмуро возразил было полковник, но Рубио его не слушал.

— Компания решила увеличить закупки кофе. Вы же продали землю возле Сан-Ильеша.

Это не понравилось мистеру Макенди. Без ведома компании вы не имели права распоряжаться землей.

— Земля моя, почему же я не могу ею распоряжаться так, как мне желательно? — вспылил было Кольеш.

— Спокойней, дорогой! Смотрите правде в глаза. В этом году вы не сможете покрыть свой долг компании, а это начинает серьезно тревожить мистера Макенди.

— Никто не считал моих денег…

— Больше того. Состояние ваших дел вызывает серьезное беспокойство, — невозмутимо продолжал Рубио, не обратив внимания на реплику хозяина. — Долг компании с процентами достигает внушительной суммы. Кроме того, вы по неосторожности, не советуясь с мистером Макенди, выдавали векселя и другим. Мы сочли за лучшее выкупить их и держать у себя.

— Короче говоря, я в ваших руках.

— Вы правы, дорогой Кольеш. Мистер Макенди уполномочил меня уточнить наши отношения.

— Что вам от меня угодно? — с трудом сдерживаясь, прохрипел полковник.

— Гарантий. Мы согласны предоставить вам еще кредит, если вы выполните условия контракта. Но запомните, времена сейчас тяжелые, компания терпит убытки, поэтому мы вынуждены поднять проценты до пятнадцати годовых, а сроки выплаты сократить.

— Срок? — сдавленным голосом спросил Гарсия.

— Полгода.

— Грабеж!

— Э, полно, милейший, эмоции оставьте при себе. Полгода достаточно. И запомните: этот срок окончательный. Я возвращаю вам все векселя, а вы переписываете их на новый.

«Все! Вот я и в ловушке, — с ненавистью подумал полковник, подписывая вексель. — Теперь малейшая оплошность — и проклятый гринго Макенди наложит лапу на плантацию…»

Пряча вексель в портфель, Рубио вдруг притворно воскликнул:

— Силы небесные! Чуть не забыл! — и извлек из портфеля небольшой конверт. — Это вам, дорогой Кольеш, от мистера Макенди. Шеф просит оказать ему небольшую услугу. В ближайшее время к вам на плантацию привезут одного русского парня. За ним нужно присмотреть. Запомните: он не должен удаляться с плантации дальше чем на пистолетный выстрел. Понятно? Не дай бог, если он удерет. — Рубио понизил голос. — Это связано с политикой. Понимаете?

— С каких пор моя плантация превратилась в лагерь для перемещенных лиц? — закипая злобой, глухо прорычал полковник.

— Спокойней, спокойней, милейший! Не советую ссориться с шефом, — словно не замечая злости собеседника, отчеканил гость. — Ваш дом в стороне от больших дорог, в глуши, а кому-то нужно упрятать этого парня подальше. Приятного настроения, дорогой Кольеш! — уже с откровенной издевкой проговорил Рубио и удалился, увозя с собой вексель и спокойствие полковника.

Уже вторая неделя, как Гарсия Кольеш лишился сна. Вот и сейчас, закуривая новую пахитоску, он все думал, думал об одном: как выбраться из ловушки, как освободиться от петли, которую затянул у него на шее проклятый гринго?..

Полковник уволил часть рабочих, оставшимся урезал плату, увеличил рабочий день до одиннадцати часов. Это могло вызвать волнения среди пеонов, но полковник надеялся, что все обойдется. Пеоны не имеют своих профсоюзов, а в штате скопилось слишком много свободных рабочих рук.

Тревожные думы окончательно прогнали сон. Полковник накинул халат, вышел на веранду. В предрассветной тишине чуть шелестели листья апельсиновых деревьев, иногда слышался глухой стук упавшего на землю плода, в глубине сада мерцали фосфорические огоньки ночных насекомых.