Анатолий Степанов - Поединок. Выпуск 13 Страница 8

— Возьми. Твои.

Она в ужасе отрицательно затрясла головой. Он спрятал часы в нагрудный карман.

— Как знаешь, — прошел в угол к карабину и вдруг сказал обрадованно: — Мой. Часы твои, а карабин мой.

Вернулся к телу, еще раз посмотрел в мертвое лицо и презрительно произнес:

— Вор. Убийца. Дурак.

Хабиба продолжала неподвижно сидеть у стены. Он подошел к ней, с трудом присел на корточки, заговорил, как с маленькой.

— Нам надо уходить, Хабиба. Если мы сейчас не попытаемся уйти, они придут и убьют нас. Ты слышишь меня, девочка?

Он взял ее за локти и, вставая сам, поднял ее. Она вздрогнула и, очнувшись, попыталась через плечо Хамита взглянуть на труп.

— Не гляди. Не надо, — попросил он ее и собой загородил покойника.

— Что мне делать, Хамит?

— Ты должна спасти нас, — Хамит знал, что только забота о другом может вывести Хабибу из этого состояния. — Ты сейчас выйдешь и узнаешь, нет ли еще бандитов поблизости. Но только осторожно, очень осторожно. Ты поняла?

— Поняла, — всхлипнув, ответила она и пошла к двери.

Долго искать бандитов не пришлось: неподалеку в большом и богатом доме ярко светились окна. И оттуда доносились веселые голоса. Хабиба осторожно заглянула в окно. За широким столом двое бандитов и хозяин пили кумыс. И понятно было, что выпито достаточно.

Хабиба вернулась в свой дом и с порога, стараясь не глядеть на мертвеца, сказала:

— Пошли. Они пьют кумыс у толстого Шарипа.

— Подожди меня во дворе, — приказал он, и маленькая несчастная девочка покорно удалилась. Хамит за ноги выволок то, что осталось от лихого и глупого Ахмета, и сбросил это с крыльца.

Хабиба вопросительно и жалко посмотрела на Хамита.

— Он не должен лежать в доме Байсеита Мукеева.

Хабиба согласно кивнула, и они осторожно пошли. У дома толстого Шарипа Хамит не удержался — заглянул в окно. Бандиты продолжали блаженствовать. Желваки заходили по разбитому лицу Хамита, и он начал неторопливо стаскивать с плеча карабин. Маленькая рука легла на руку, сжимавшую оружие:

— Не надо, Хамит. Пойдем.

Уже за околицей он спросил:

— Ты пожалела их?

— Нет. Я пожалела тебя.

Беззвучна степная ночь, и беззвучны шаги в ночи...

Путник идет во тьме и не видит, как над ним, обозначенный семью звездами, наклоняется ковш небесный и проливает росу на несметные травы.

Продолжай путь свой, путник. И пусть благодать степной ночи снизойдет на тебя...

11

Всю ночь они шли, меряя своими — не лошадиными — шагами невидимую и грандиозную степь. Бесконечное небо над ними, бесконечная степь перед ними, а они шли и шли, упорно преодолевая бесконечность. Когда звезды стали бледнеть, Хамит не выдержал и признался:

— У меня болят ноги. Я устал, Хабиба.

— Отдохнем! — с готовностью предложила она. Он лежал в траве, раскинув руки, а она, обхватив руками ноги и положив подбородок на колени, внимательно изучала его распухшее, в кровоподтеках лицо.

— Есть хочешь?

— Хочу, — сказал он.

Хабиба тихо засмеялась и доложила:

— А у нас нет ничего.

— Ты дразнишь меня?

— Я хотела, чтобы ты улыбнулся. А ты не улыбнулся. Я никогда не видела твоей улыбки, но мне весело с тобой.

— У меня, наверное, лицо, как у клоуна в цирке. Вот тебе и смешно.

— Мне не смешно, а весело. — И вдруг вспомнила: — Я убила человека, а мне весело.

— Ты убила бешеную собаку.

Замолчали. Хамит стал подремывать. Но Хабиба не дала ему спать, спросив обеспокоенно:

— Ты не потерял часы?

Он, не открывая глаз, похлопал себя по нагрудному карману.

— Тогда отдай их мне. Это часы моего отца.

Он сел в траве, вынул часы, протянул их ей и на память торжественно произнес:

— «Бесстрашному красному бойцу Байсеиту Мукееву за проявленную отвагу в боях против колчаковских банд».

Она бережно приняла часы и повторила:

— Это часы моего отца.

— Это твои часы, девочка, — ласково сказал он. — Мы продолжим надпись так: «...и его дочери, маленькой Хабибе, за смелость и верность революционному делу».

Хабиба улыбнулась сквозь слезы.

Утром они подходили к незнакомому аулу.

— Подожди. Надо осмотреться, — сказал Хамит.

— Их нет в ауле, — уверенно заявила Хабиба. — Пойдем к людям, и они дадут нам поесть.

— Почему ты думаешь, что их там нет?

— Ты разве не видишь, что играют дети?

Они спускались к юртам и вдруг остановились. Неподалеку в ауле играли дети, а здесь лежал убитый. Это был тот красноармеец, которого Хамит направил к Крумину с донесением. На груди его был аккуратно приколотый клочок бумаги.

— «Спешил», — прочел Хамит и умолк надолго. Молчала и Хабиба.

От аула к ним поднимался человек. Он подошел к ним, немолодой уже человек, и, задыхаясь слегка, сказал виновато:

— Они запретили его хоронить.

Не отрывая глаз от красноармейца, Хамит приказал:

— Лопату!

Сначала он яростно копал могилу. Потом осторожно ровнял землю. Затем долго сидел у свежего холмика, ни на кого не глядя. Рядом стояли Хабиба и человек из аула. Наконец Хабиба попросила:

— Пойдем, Хамит.

Хамит встал. Посмотрел на Хабибу, посмотрел на человека из аула.

— Я хочу сказать речь, — помолчал, собираясь с мыслями. — Речь моя будет коротка. Не ведая, что делаю, я послал тебя на смерть. Ты погиб от рук Кудре. И я говорю: Кудре и его бандиты скоро перестанут топтать казахскую землю. Ты будешь отмщен. Я клянусь тебе, парень!

И снова Хамит копал могилу. Он стоял в яме по грудь и кидал землю в сторону. С другой стороны на уровне лица Хамита было мертвое лицо степенного бойца. Хамит внизу копал могилу, а наверху стояла Хабиба и смотрела на клочок бумаги с надписью «спрашивал». И опять:

— Я клянусь тебе, парень!

12

Хамит очень спешил, но к аулу, где он оставил Ивана, они успевали только к сумеркам. Хабиба изнемогала, но Хамит, хромавший на обе ноги, умолял:

— Быстрее, Хабиба, быстрее! Мы должны успеть.

И они, спотыкаясь, бежали, шли, тащились...

Они были уже близки к цели, когда услышали выстрелы. А вскоре в полукилометре беспорядочной кучкой пронеслись, не замечая их, всадники. Сорвав с плеча карабин, Хамит посылал им вслед пули до тех пор, пока не кончилась обойма. Всадники даже не обернулись. Они исчезли за волнистым горизонтом, а Хамит сел на землю, обхватил голову руками и повторял, повторял в безнадежности: