Михаил Строганов - Поколение победителей Страница 6

Фронтовые разведчики с которыми довелось говорить, считали, что напарника нужно выбирать «со стержнем», с настоящим мужским характером. И обязательно, чтобы человек был честным. Потому что русская сила — в Правде. Без неё человек не становится зверем, а попросту перестает быть человеком. А это несравненно хуже, чем стать зверем…

Глава 9. Родина-Мать

Родина начинается с матери. Такой ответ напрашивался сам собой, когда еще в далекие годы «пионерского детства» услышал знаменитую на весь Союз песню «С чего начинается Родина?»

Тогда же, по-мальчишески прямо, удивленно спросил учительницу: «Почему с чего, а не с кого начинается Родина?» На мой вопрос она ответила что-то невразумительное про авторское видение темы, художественную образность и поэтическую особенность текста. Потом ещё говорила много и долго, но отчего-то сердце слова не трогали. Потому что о простом и главном не было сказано ничего. Быть может, молодая учительница «русского языка и литературы» еще не могла судить об этом как женщина и как мать. Может ещё и сама не понимала величия и простоты жизненной правды, той самой, что не страшила женщин рожать детей в военное лихолетье. То были настоящие женщины, великие матери: не будь их любви, их незаметного житейского подвига, страна лишились бы целого поколения.

Тот урок не забылся, не прошел даром. Спустя много лет и пойму, что Мать — это мир, рождающий тебя на свет, и навсегда остающийся в тебе светом…

Русская женщина… Прежде всего мать по мироощущению, поступкам, по своему утвердительному образу жизни. Она не умеет любить эгоистически, не заботясь о любимом, не стремясь обустроить ему быт. Испокон веков главным для нее был долг, к которому призывала верность и любовь.

Милосердие русской женщины — в самой ее душевной природе. В этом заключается неиссякаемый источник силы и героизма русского солдата, побеждающего даже тогда, когда победить невозможно. Остающегося живым, когда выжить нельзя. Потому русская женщина выше ангела: и небесный хранитель не всегда волен спасти человека, а женщина, своей любовью, спасет всегда.

Читая воспоминания о медицинских сестрах, «Матерях милосердия» Великой Отечественной, понимаешь: мы просто не могли не победить. Тех женщин, которые были санинструкторами на полях сражений, медсестрами и врачами в бесчисленных медсанбатах, невозможно определить безликой формулировкой «медицинский специалист». Прежде всего они были матерями и сестрами.

Дрогнет сердце, как фронтовые медсестры, еще совсем девчонки, работая дни и ночи напролет, после дежурства сами упрашивали начальство позволить стать донорами… По другому они поступить не могли: из-за постоянной нехватки медикаментов переливание крови считалось едва ли не единственным эффективным средством при серьезных ранениях. Неудивительно, что медицинская служба в годы Отечественной войны возвратила в строй 72,3 % раненных воинов, а на фронт было отправлено 1 миллион 700 тысяч тон донорской крови! Она пришла к солдатам из тыла, прежде всего от женщин — матерей, сестер, жен, дочерей…

Между жизнью и смертью солдата, в знаменитые «четыре шага» из любимой фронтовиками песни, вставала в полный рост женская донорская кровь санбатов и госпиталей. Вставала на защиту и спасение жизни бойца, на бескомпромиссную борьбу со смертью. И побеждала…

В годы Великой Отечественной войны из одиннадцати тысяч удостоенных звания Героя Советского Союза женщин было только 86. Несправедливо мало! Конечно, победа — она всегда общая, всегда «одна на всех». Но мы будем всегда помнить, что победу несут на своих плечах мужчины, а вот крылья за их спиной дают им женщины. Потому что без Родины, матери и любимой не бывает солдата, а есть лишь наемник, у которого не может быть никакого «завтра». Будущее — бесценный дар тому, кто любит и кого любят и ждут.

В годы Великой Отечественной войны, когда существование СССР было призрачным, Сталин сумел найти священный символ, который вновь переплавил людей в братьев и сестер, выковал непобедимого русского солдата. Потому что как бы ни была тяжела жизненная ноша русского человека, как ни горька его личная доля, каким бы беспросветным ни казался сегодняшний день, в неумолимые дни войны поднимается он на защиту Родины, как на спасение матери.

За неё, за мать, как и за Родину, не торгуются, не оценивают принесенную жертву. Такова правда русского человека: горькая, святая, бесценная правда жизни!

«Бывает так, что по соседству с пшеничными полями, в цветущем густом разнотравье сизым дымом расстелется, раскустится степная полынь, и вот хлебное зерно, наливаясь и зрея, вбирает в себя полынную горечь. На баловство, на кондитерские изделия мука из такого зерна не годится. Но хлеб от горьковатого привкуса не перестает быть хлебом! И благодатным кажется он тому, кто работает, умываясь соленым потом, и ту же щедрую силу дает он человеку, чтобы назавтра было что тратить ему в горячем и тяжком труде!» (Михаил Шолохов «Слово о Родине», 1944 год)

Образ матери из «Калины красной» великого Василия Макаровича Шукшина сегодня становится живою совестью, явившейся на помощь «заблудшим и потерявшимся» из души народной. В образе матери открывается правда о нас, которую до Шукшина показывал духовидец Андрей Рублев.

«Троица» Рублева утверждает о том, что небесная истина становится земной правдой, «Калина красная» Шукшина убеждает, что первое и последнее слово человека — Мать. Она — глубина и мера той глубины, которой будет измерена жизнь каждого.

Правда нашего народа в том и состоит, что каким бы праведным или грешным он ни был, во что верил и в чем разуверялся, глубина и широта земли русской хранится не только в его исторической памяти, но и в его человеческом нутре.

В той земле-матери, на которой живет и за которую умирает. Поэтому Россия для нас больше, чем имя на карте мира. Родина — глубже выверенного и точного определения в словаре.

Глава 10. Любить и ненавидеть

Живая душа тем и отличается от мёртвой, что не может жить без проявления своих крайних сторон: любви и ненависти. Как не может обойтись море без штормов и бурь, как не может существовать великий океан без полного штиля и раскалывающего тверди цунами. Иначе, какое море, какой океан? Так, застоявшееся болото, пруд, подернутый ряской…

На суде вечности, на чаше истории, потом и кровью измеряют стихию народной души. Быть ли ей в этом мире или уходить в забвение, раствориться в песке времен.

Душа русская во времена всеобщего испытания сполна проявила себя: возмущалась, сокрушая на своем пути и замирала в безграничной нежности. Песни народные никогда не ошибаются и не лгут. Переходили они из уст в уста, так же как «ярость благородная вскипала как волна», а нежность — шептала сердцам миллионов белоснежными фронтовыми полями… Широтой, глубиной и высотой русского человека измерялась беспредельная любовь и ненависть, которую всколыхнула и явила миру Великая Отечественная война.

Михаил Шолохов, создатель эпоса «земли и народной души», уместил «Науку ненависти» в нескольких строчках, лишь скупо зарисовав: «Сожженные дотла деревни, сотни расстрелянных женщин, детей, стариков, изуродованные трупы попавших в плен красноармейцев, изнасилованные и зверски убитые женщины, девушки и девочки-подростки..»

Нет, ненависть вспыхнула не на пустом месте. Не из-за слепой неприязни к врагу, посмевшему напасть на дорогую Родину, и даже не за свои разрушенные судьбы. Такую ненависть могло породить негодование на зверства, творимые выродками, высокомерно решившими переоценить основы добра и зла…

«У нас попала в плен медсестра… Через день, когда мы отбили ту деревню, везде валялись мертвые лошади, мотоциклы, бронетранспортеры. Нашли ее: глаза выколоты, грудь отрезана… Ее посадили на кол… Мороз, и она белая-белая, и волосы все седые. Ей было девятнадцать лет. В рюкзаке у нее мы нашли письма из дома и резиновую зеленую птичку. Детскую игрушку…»

Подобных свидетельств, переворачивающих душу, даже не десятки, а сотни. Чего только стоит мученическая смерть Тани Барамзиной!

Но в самой суровой и бескомпромиссной ненависти, словно свеча на ветру, горит и не гаснет огонек народной любви. К таким же горемыкам-погорельцам, вмиг лишившимся прежней своей нехитрой жизни, к погибшим знакомым и безвестным русским людям, к пришедшим на выручку измотанным в боях красноармейцам. Живет любовь и нежность в сердце народном, потому что без любви не может быть и ненависти, безоговорочно разделяющей в душе добро от зла, как зёрна от плевел.

«На дороге синяя дощечка — «Село Покровское». А села нет, село сожгли немцы. От деревень остались трубы да скворечники на деревьях. Отступая, немцы посылали особые отряды «факельщиков», которые жгут города и деревни.