Чарльз Мейджор - В расцвете рыцарства (сборник) Страница 10

Обиженная этим оскорблением, Джейн повернула назад.

Как рассказывал потом Чарльз, Мэри не стала терять времени даром и немедленно обратилась к нему:

– Ну-с, сударь, теперь вы должны сказать мне правду! Почему вы постоянно отклоняете мои приглашения и так упорно стараетесь держаться подальше от меня? Сначала я хотела попросту предоставить вам идти своим путем, но нет… нет, я не хочу! Только без отговорок! Вы ведь не способны на малейшую ложь даже по отношению к женщине! Ну, это уже заправский комплимент, не правда ли? – Мэри рассмеялась нервным смешком и продолжала с поникшей головой: – Скажите, может быть, сестра короля для вас недостаточно знатна?

– Моя служба так всецело занимает мои вечера, что…

– Это неправда! – перебила его Мэри, достаточно знавшая службу в лейб-гвардии, чтобы не понимать, как мало времени может она отнять. – Лучше скажите мне без всяких обиняков, что вам не нравится наше общество.

– Бога ради, леди Мэри, только не это! – воскликнул Брендон. – Я не могу допустить, чтобы вы думали что-нибудь такое, до такой степени не соответствующее истине!

– Тогда выкладывайте эту истину!

– Не могу, не могу и прошу вас, не спрашивайте далее! Оставьте меня или позвольте мне уйти, я отказываюсь от дальнейших ответов! – мрачно крикнул Чарльз, делая величайшее усилие, чтобы сдержать пламенные слова, вырывавшиеся у него из сердца.

Мэри не почувствовала страданий его сердца и воскликнула в величайшем изумлении:

– Оставить вас? Да так ли я слышала? Я никогда не думала, что меня, дочь и сестру короля, осмелится прогнать какой-то… какой-то…

– Ваше высочество! – воскликнул Брендон, но принцесса была уже далеко.

Чарльз не сделал ни малейшей попытки последовать за ней, чтобы объяснить девушке все; он счел за лучшее, чтобы она чувствовала себя обиженной, как ни мучительна была ему эта мысль.

Сидя на камне, Брендон долго-долго смотрел вслед Мэри и желал, чтобы его поглотила земля. В первый раз он почувствовал, как любит эту девушку; именно теперь, когда она ушла, оскорбленная им, она была ему дороже, чем когда-либо. И Чарльзу стало ясно, что скоро настанет время, когда он отбросит всякую осторожность и попытается завоевать эту девушку.

Конечно, стоит королю только проведать о безумном дерзновении Брендона, как он, бедный юноша, сложит голову на плахе, а если ему и посчастливится удержать голову при себе, то сама Мэри не захочет и не сможет выйти за него замуж, как бы ни любила его. Расстояние между ними было слишком велико, и принцесса слишком хорошо сознавала, что положение обязывает. Ему оставалось лишь одно: уйти прочь отсюда, и в нем тут же созрело решение – уехать за море с первым кораблем.

То, что истинной причиной дерзкого поведения Брендона была любовь, не пришло в голову Мэри. Она была серьезно рассержена, и Джейн пришлось теперь чаще, чем обыкновенно, чувствовать на себе тяжесть ее руки. И я тоже испытал долю ее дурного настроения, как это, разумеется, случилось бы и с Брендоном, попадись он ей на глаза. Никто не мог ужиться теперь с Мэри; даже король избегал ее, а королева почти не осмеливалась заговорить с ней. Мэри не сообщила Джейн причину своей злобы, а заявила только, что ненавидит Брендона всеми силами души. Но уже через несколько дней сердце взяло верх над злобой, и желание увидеть Брендона победило жажду оскорбить его как можно больнее.

Но Чарльз сам не мог выносить долее такое положение вещей. Узнав, что через три недели из Бристоля уходит корабль в Новую Испанию, он решил отказаться от службы при дворе и уехать в Новый Свет. Я рассказал об этом Джейн, и она, конечно, передала это принцессе.

Бедная Мэри! Теперь дело дошло до вздохов! Последние остатки раздражения против Брендона исчезли перед страхом потерять его. Принцесса заперлась в своей комнате и сидела одна, пока не пришла Джейн, чтобы раздеть ее ко сну. Но она застала Мэри уже в кровати; принцесса закуталась в одеяло с головой и как будто спала. Тогда и Джейн отправилась на покой. Обыкновенно они с Мэри спали на одной кровати, но во время дурного настроения Мэри Джейн спала у себя. Некоторое время все было тихо; вдруг Джейн услыхала вздох, затем всхлипывание.

– Что с тобой, дорогая Мэри? – спросила она.

– Ничего.

– Мне прийти к тебе?

– Да.

Тогда Джейн пришла к принцессе и нежно обняла ее за шею.

– Когда он едет? – шепнула Мэри и призналась этим вопросом во всем.

– Не знаю, – ответила Джейн, – но прежде чем уехать, он захочет еще раз увидеться с тобой!

– Ты в самом деле так думаешь?

– Я знаю это!

С этим утешением и уснула всхлипывавшая Мэри.

После этого несколько дней принцесса была довольно спокойна; только Джейн заметила, что она постоянно находится в ожидании кого-то.

Наконец Мэри и Брендону пришлось встретиться, и притом следующим образом. К королевской спальне примыкала роскошно обставленная комнатка с собранием избранных книг. Однажды Брендон зашел сюда, выбрал себе книгу и уселся в нише, полускрытый занавеской. Вдоль стены шла скамейка с мягким сиденьем. Через маленькое шестиугольное окно проникал свет. Брендон недолго просидел там, как вдруг вошла Мэри. Уж не знаю, проведала ли она о присутствии здесь Чарльза, но факт тот, что они оказались здесь вместе и что она, заметив его, подошла к нему, прежде чем он успел заметить ее присутствие.

Брендон в тот же миг вскочил и, почтительно поклонившись принцессе, собрался уходить.

– Мастер Брендон, вам совершенно не к чему уходить. Я не хочу прогонять вас. Если здесь не хватает места для нас обоих, то я лучше снова уйду. Я не хочу мешать вам! – Мэри сказал все это дрожащим, взволнованным голосом и сделала движение, чтобы повернуться и уйти.

– Леди Мэри, как можете вы говорить так! Вы знаете, вы должны знать… о, молю вас!..

Тогда Мэри, взяв Чарльза за руку и, притянув его на скамейку возле себя, сказала:

– Дело в том… я не знаю… но мне хотелось бы узнать… Я хотела бы, чтобы вы сели около меня и рассказали… Тогда я, пожалуй, помирюсь с вами, хотя в последний раз вы обошлись со мной так плохо! Ну, что вы скажете на это?

Слова принцессы сопровождались нервным смешком, доказывающим, что на ее сердце было далеко не так же светло и хорошо, как она хотела показать словами. Бедный Брендон! Должно быть, с ним случилось в первый раз, что он не мог выговорить ни слова в ответ на обращенную к нему речь и остался в беспомощном молчании!

Мэри скорее овладела собой – ведь женщинам это дается легче, чем нам! – и продолжала:

– Не буду говорить вам о вашем поведении в лесу, хотя было очень дурно с вашей стороны так скверно обойтись со мной. Ну, разве я не добрая?

Принцесса посмотрела на Чарльза чарующим взором пламенных глаз, которым любовь сообщила двойную прелесть. Нет, наверное, она была осведомлена о пребывании Брендона в этой комнате, так как ее туалет отличался особой изысканностью. И вся она была так прелестна, так бесконечно очаровательна, что, как рассказывал мне потом Брендон, он, внимая звукам ее голоса, думал, нельзя ли ему каким-нибудь необычным образом сбежать, – ну, хоть выпрыгнуть в окно, например! Но это было невозможно, и Чарльз прибег к единственному оружию, которое ему еще оставалось: молчанию. Но и это оружие скоро было выбито из его рук.

После недолгой паузы Мэри полушутя продолжала:

– Ответьте же мне! Вы должны относиться ко мне хотя бы с той долей вежливости, которую заслуживает даже женщина самого простого звания!

– О, если бы вы были ею!..

– Да, если бы! Но раз я – не простого звания, то тут уже ничего не поделаешь. А отвечать мне вы должны!

– Да ведь на это нет ответа, нет! Ах, дорогая леди… умоляю вас… о, разве вы не видите?

– Да, да! Но все же ответьте на мой вопрос. Разве я не добра к вам больше, чем вы заслуживаете?

– О да, да, в тысячу раз больше! Вы всегда были так добры, так милостивы, так снисходительны ко мне! Я могу только благодарить вас от всего сердца! – ответил Чарльз, не решаясь взглянуть на принцессу.

Мэри сразу овладела положением. В тот же момент к ней вернулась ее обычная шутливая непринужденность.

– Как мы стали скромны! – воскликнула она. – Да куда же девалась наша хваленая смелость? Я была добра? И всегда? Неужели в первый раз, когда я увидела вас, я тоже была добра к вам? И снисходительна? Это слово вы не смеете употреблять между нами!

– Нет, – ответил Брендон, который тоже начал овладевать собой, – нет, я не могу сказать, чтобы в первый раз вы были особенно добры! Как вы тогда вспылили! И это вышло так неожиданно, что от изумления я просто не чувствовал ног под собою!

Оба засмеялись при воспоминании о первой встрече.

– Нет, не могу сказать также, чтобы при этом вы выказали чрезвычайную доброту, но зато потом, когда леди Джейн снова позвала меня к вам, вы были очень добры, так добры, как только можете быть!

– Значит, вы нетребовательны, если называете это добротой, – улыбаясь ответила Мэри. – Я могу быть еще гораздо добрее, если только постараюсь. Оно, – и Мэри положила руку на сердце, – сегодня просто переполнено добротой!