Джесс Уолтер - Великолепные руины Страница 11

Паскаль прокашлялся.

– А если я не заплачу?

Гвальфредо тут же перестал улыбаться. Оренцио снова поднял голову и выразительно посмотрел на товарища. Паскаль сложил руки на груди, чтобы не было заметно, как они дрожат.

– Если вы мне покажете документы на этот налог, я с удовольствием его заплачу.

Гвальфредо несколько секунд молчал, потом рассмеялся и обернулся к Пелле:

– Синьор Турси хочет увидеть бумагу!

Пелле медленно шагнул вперед.

– Ну ладно, – Паскалю было ужасно стыдно, что он так легко сдался, – не нужна мне бумага.

Нет бы подождать, пока этот громила хотя бы еще шаг сделает. Надо же, какой он трус! Паскаль оглянулся на окна американки – не заметила ли она его позора.

– Я сейчас вернусь, – сказал он.

Юноша начал взбираться по ступеням обратно в отель. Щеки его пылали, так стыдно ему не было еще никогда. В кухне ждала тетя Валерия. Она явно все видела.

– Tia, – спросил Паскаль, – отец что, правда этому Гвальфредо платил?

Валерия, которая Карло всю жизнь терпеть не могла, только фыркнула:

– Конечно!

Юноша прошел в свою комнату, пересчитал деньги и снова начал спускаться кпристани, по дороге стараясь успокоиться. Когда он вернулся, Гвальфредо и Пелле смотрели на море, а Оренцио сидел на палубе с независимым видом.

Паскаль дрожащей рукой отдал бумажки. Гвальфредо похлопал его по щеке, как маленького ребенка:

– Мы вернемся позже и поговорим с ней. Тогда и решим, сколько ты нам должен.

Паскаль снова покраснел от злости, но промолчал. Гости вернулись на яхту, Оренцио отчалил, так и не взглянув Паскалю в глаза. Мотор несколько секунд покашлял, но потом все-таки завелся, и яхта с урчанием пошла вдоль берега в обратном направлении.

Паскаль сидел на пороге гостиницы и переживал. Рыбаки сегодня ночью все ушли в море, надеясь при свете полной луны выловить как можно больше рыбы. Паскаль прислонился спиной к перилам, которые недавно соорудил на крыльце, закурил и начал перебирать в памяти детали разговора с Гвальфредо и Пелле. Он как раз воображал, как смело он мог бы им ответить («Вот твои деньги, а теперь засунь свой длинный язык приятелю в грязную жопу, Гвальфредо»), когда пружины входной двери тихонько скрипнули. Юноша обернулся. Рядом с ним стояла она – прекрасная американка в узких черных брюках и белом свитере. Прямые светло-каштановые волосы рассыпались по плечам. В руках у нее была пачка машинописных листов.

– Можно я с вами посижу? – спросила девушка.

– Да, мне будет честь, – ответил Паскаль. – Вам лучше, нет?

– Спасибо, гораздо лучше. Просто надо было поспать. Можно?..

Американка протянула руку, и Паскаль даже сначала не понял, чего она хочет. Наконец до него дошло. Он порылся в карманах, нащупал сигареты и протянул одну девушке. Зажег спичку. Слава богу, руки больше не дрожали.

– Спасибо, что говорите со мной по-английски, – сказала американка. – По-итальянски у меня не очень получается.

Она прислонилась к перилам и глубоко затянулась.

– Ох! Как мне этого не хватало! – Она повертела в пальцах сигарету. – Крепкие!

– Испанские, – ответил Паскаль. Больше говорить было не о чем. Наконец он придумал: – Скажите, вы правда сюда ехать, в Порто-Верньона? Не Портовенере? Не Портофино?

– Нет, сюда. У меня тут назначена встреча. Это он так решил. Надеюсь, он завтра приедет. Я слышала, городок у вас очень тихий? И уединенный?

– Да! – энергично закивал Паскаль, дав себе зарок посмотреть значение слова «уединенный» в отцовском словаре. Он очень надеялся, что оно переводится как «романтичный».

– Ой, совсем забыла! Я это у себя в комнате нашла, на письменном столе.

Девушка протянула Паскалю пачку бумаги. «Улыбка небес», – было написано на титульном листе. Первая глава романа, над которым работал здесь второй и единственный до сих пор американец, постоялец отеля, писатель Алвис Бендер. Каждый год он привозил с собой пишущую машинку, пачку бумаги и две недели пьянствовал, а иногда писал. Он оставил копию первой главы Паскалю и его отцу, хотя им нелегко было разобрать английский текст.

– Кусок книги, да? – сказал Паскаль. – Американец. Писатель. Он приезжий к нам. Каждый год.

– Как вы думаете, он не будет против? Я с собой ничего почитать не взяла, а у вас тут все книги на итальянском.

– Я думаю, нет, не будет.

Она пролистала страницы и положила стопку бумаги на перила. С минуту юноша и девушка молча стояли на крыльце и смотрели, как дрожат на воде две цепочки огоньков – отражение фонарей на рыбацких лодках.

– Великолепный вид! – сказала она.

– Ммм, – промычал Паскаль и вдруг вспомнил слова Гвальфредо – о том, что этой женщине тут не место. – Пожалуйста, – сказал он, – я бы хотел знать, как ваш постой? – Она не ответила, и он пояснил: – Вы получаете удовлетворение, да?

– Что получаю, простите?

Паскаль облизнул губы и попробовал еще раз:

– Я… хочу сказать…

Она пришла ему на помощь:

– А, удовольствие? Да-да, мне все у вас нравится, мистер Турси.

– Пожалуйста… Я… для вас… Паскаль.

– Паскаль, хорошо. А я тогда для вас Ди.

– Ди. – Паскаль кивнул и улыбнулся. Звук ее имени кружил ему голову. Невозможно, чтобы ему позволили так ее называть. Он не удержался и повторил: – Ди.

И тут Паскаль понял, что надо срочно придумать еще тему для разговора, а то он так и будет всю ночь повторять это имя.

– Ваша комната… туалет не далеко, нет, Ди?

– Нет, очень удобно, спасибо, Паскаль.

– Сколько вы остаетесь?

– Я… не знаю пока. Моему другу надо закончить кое-какие дела. Надеюсь, он завтра приедет и мы все решим. У вас эта комната для кого-то еще забронирована?

И хотя Алвис Бендер должен был вот-вот приехать, Паскаль поспешно ответил:

– Нет-нет! Это вам. Больше никто.

Вечер был прохладным и тихим. У причала плескалась вода.

– А что они там делают? – Ди показала сигаретой на огни, пляшущие в море. За волнорезом рыбаки вывешивали фонари на бортах лодок, убеждая рыб, что начинается рассвет и надо срочно кормиться на поверхности. Наиболее доверчивых поджидали сети.

– Рыбу ловят, – ответил Паскаль.

– А что, разве ночью ловят рыбу?

– Иногда. Обычно днем.

Напрасно Паскаль заглянул в эти огромные глаза. Ему никогда еще не доводилось видеть такого странного лица – разного, с какой стороны ни посмотри. В профиль вытянутое и решительное. Открытое и нежное анфас. Наверное, поэтому она и пошла в актрисы, из-за своей способности быть такой многоликой. Паскаль вдруг понял, что таращится на нее, кашлянул и отвернулся.

– А огни зачем? – спросила американка.

Паскаль взглянул на море. Теперь и он осознал, насколько захватывающим было это зрелище. Фонари на лодках покачивались над своим отражением в темной воде.

– Чтобы… они… чтобы рыба… – Он налетел на языковой барьер, и пришлось показывать руками, как всплывает рыба – вверх.

– Свет привлекает рыб на поверхность?

– Да, – облегченно выдохнул Паскаль, – поверхность, конечно.

– Как мило, – ответила девушка.

Над головой раздалось шебуршение, кто-то шикнул. Прямо над ними находились окна спальни, в которой мама с тетей подслушивали разговор, не понимая при этом ни слова.

Бездомная кошка, сердитая и одноглазая, устроилась на ступенях рядом с Ди Морей. Девушка хотела ее погладить, но тут же отдернула руку, когда кошка злобно зашипела. Ди посмотрела на сигарету и засмеялась своим мыслям.

Паскаль решил, что она смеется над его куревом.

– Они дорогие, – защищаясь, сказал он. – Испанские.

Она откинула волосы со лба.

– Боже мой, я не об этом! Я просто подумала: люди годами сидят и ждут, когда же начнется жизнь. Как в кинотеатре. Вы меня понимаете?

– Да, – ответил Паскаль, потерявший нить повествования после слова «сидят». Но его так заворожил этот жест, сияние светлых волос в свете луны, что он сейчас согласился бы на что угодно, даже если бы ему ногти вырвали и заставили их съесть.

– Вот видите, и я так думаю, – улыбнулась она. – Я сама такой была. Все ждала чего-то, точно я персонаж из фильма и вот-вот начнется действие. А многие ждут и ждут годами и только в самом конце обнаруживают, что провели всю жизнь в ожидании жизни. Вы понимаете, что я имею в виду, Паскаль?

И он понимал, правда! Как будто кто-то сидит в кинотеатре и ждет, когда же начнется фильм.

– Да! – ответил он.

– Правда? – Она засмеялась. – Когда же начнется наша жизнь? Ну, когда будет все самое интересное? Когда пойдет действие? Так быстро все пролетает. – Девушка заглянула ему в лицо, и Паскаль вспыхнул. – Иногда даже поверить нельзя, что это и есть жизнь. Словно заглядываешь в освещенные окна ресторана, где едят люди.

Вот теперь он опять ничего не понял.

– Да, да, – на всякий случай сказал Паскаль.

Она снова тихонько рассмеялась.

– Я так рада, что вы меня поняли. Вот, к примеру, актриса, родом из маленького городка. И вдруг первая же роль, которую она получает, – в «Клеопатре»! Вы можете себе это представить?