Олег Ёлшин - Миллион для гения Страница 27

«Если Тепанов возьмется – он СДЕЛАЕТ!» – вспомнил он слова писателя, рекомендовавшего его. И сейчас они, глядя на все, понимали, что имели дело с настоящим издателем.

Этот человек создал целый мир. Литературный мир! И они устремились в него, переходя с сайта на сайт, находя все новые уголки во вселенной Интернета, где оставил свой неизгладимый след этот удивительный человек. Все напоминало огромный город, и они робко заходили туда и бродили по его улицам. Не верилось, что такое возможно! В 21 век! В век, когда все куда-то бегут, торопятся по своим нехитрым делам, спешат добывать деньги, зарабатывать или отбирать их у кого-то, уважаемый поэт сидел в темном подвале и работал. Мир, который он создал, раздвигал границы реального, мыслимого, сверкал длинными светящимися улицами и проспектами, литературными площадями и поэтическими салонами. Люди стояли на балконах домов и приветливо махали им руками. Они были в старинных нарядах, речь их была изыскана и трепетна, улыбки приветливы и радушны. И, что удивляло, в этом городе их ждали, встречали как старых знакомых! Дух захватывал от всего увиденного! Тепанов имел около двадцати литературных порталов, несколько Интернет-изданий и собственный Литературный журнал, который печатался пятитысячным тиражом. Там работали уважаемые критики и писатели, устраивались поэтические и литературные презентации и встречи. Великие писатели прошлого оживали в этой стране, они ходили по улицам, присуждая свои премии, учили писательскому ремеслу и снова были с нами. И сейчас они с Галей робко бродили, оглядываясь по сторонам. Их принимали в этот Клуб. Клуб 21 века, Клуб писателей и поэтов! В страну литераторов! Чем дальше они двигались, тем шире становились улицы, превращаясь в целые проспекты. Дома ярко светились вывесками:

Литературное кафе, литературная курилка, литературный Клуб, издательство Литературного журнала, магазин Современной литературы, Литературный читальный зал, Литературный форум… Вот еще несколько газет и журналов с диковинными названиями приглашали войти и почувствовать себя, как дома. Все здесь было «читательским», «литературным», «книжным». Люди питались исключительно духовной пищей, жили литературной жизнью, общались на книжные темы.

А они все продолжали переходить с сайта на сайт, бродя по улицам уютного, сверкающего города, теряя чувство реальности. И уже понимали, что реальность была здесь – перед глазами, а тот мир, откуда они пришли, их больше не интересовал. Он был убогим и серым!

Так, путешествуя по волшебному городу, оказались на какой-то площади. По-видимому, здесь было сердце литературной страны, а площадь эта была центральной. Леонидов на мгновение остановился перед вывеской: – «Союз писателей третьего тысячелетия». Швейцар у ворот старинного особняка поклонился им, приосанился и пригласил войти, не требуя пригласительного билета или пропуска. Все двери этого города были гостеприимно открыты.

– Черт, я же в домашней одежде, да, и Галя тоже, – подумал Леонидов, глядя, как мимо проходят парочки нарядных людей. Они были в старинных костюмах, на руках у них были надеты белые перчатки. Он опять посмотрел на Галю и обомлел. Он не узнавал ее. Галя! Его Галя! Она только что рядом с ним сидела в домашнем халатике и шлепанцах, но теперь была одета, как на прием во дворец, а на руках у нее были надеты тонкие, изящные, белые перчатки,… и на его руках тоже! Он сошел с ума?! Он видел их отражение в огромной стеклянной двери. Оттуда смотрели две фигуры, сошедшие из времен двухсотлетней давности. Из 19 века в век 21! В третье тысячелетие. Это были они – он и его Галя. Восхитительная, молодая, с удивительной прической в невероятном платье, а он в камзоле. Леонидов глядел на нее, не отрываясь, забыв обо всем. Можно ли так смотреть на женщину, которую знаешь два десятка лет? Нет! Конечно же нет!.. Можно! И оторваться от нее он уже не мог. Это было совсем другое ощущение, нежели в Храме великого мага Кутюрье Медильяне. Это было чувство возвышенное, божественное. Только теперь он понял, как нужно смотреть на Музу, понял, как делали это великие художники во времена их великой эпохи, и сейчас испытывал немыслимое волнение, возбуждение и восторг. Видимо, поэтому, сегодня ничего не написано подобного тому, что было создано когда-то. Не осталось таких Муз? А, может быть, просто разучились на них смотреть?

А люди все подъезжали и подъезжали. Кто-то в дорогом лимузине, кто-то в карете. Многие шли пешком, по их виду нельзя было сказать, что они добирались сюда на метро или в трамвае. Да, и трамваев здесь не было! Только улицы, заполненные пестрой, праздничной толпой, шум дорогих красивых лимузинов и цокот копыт…

Вдруг открытая повозка остановилась у входа, а из нее вышел человек. Это был Тепанов. Он не был одет во фрак или в костюм великого Кутюрье, на нем не было белых перчаток и, если бы его не узнали в толпе, пропустили бы мимо этого скромного человека в стареньком пиджаке и сером свитере. Но его знали и ждали, и шумные приветствия раздались со всех сторон. Тепанов скромно поклонился, увидев его с Галей, подошел, пожал руки, приглашая в особняк.

Они вошли, с интересом оглядываясь по сторонам. Это был огромный зал, который занимал большую часть дома. Здесь не было колонн, а высокий потолок накрывал все пространство над головой. И непонятно было, как и на чем держался его огромный свод. Стены просторного помещения находились на достаточном расстоянии друг от друга, и какая-то магическая сила удерживала массивную крышу, не давая ей упасть. Это было непостижимо, впрочем, как и все, что находилось в этом городе, на его улицах. Все было массивным, монументальным, внушало уважение и доверие. Город и его дома были построены руками мастеров. В зале было очень светло, повсюду были развешены большие люстры, а в них тысячами свечей мерцал яркий волшебный свет. Пахло воском и книгами.

Люди продолжали заходить, заполняя помещение. Тесно не было. По мере того, как людей становилось больше, стены словно раздвигались. По-видимому, это помещение могло вместить сколько угодно народу. Здесь не было кресел, а по периметру стояли большие столы, за которыми что-то происходило. Они пошли по залу, осматриваясь по сторонам. Стеллажи книг, ряды столов с различными литературными газетами и журналами. Здесь же стояли огромные станки, откуда появлялись эти издания, аккуратно укладываясь на столах перед собравшимися. Книги тоже печатались прямо на глазах у публики. За соседними столами сидели какие-то люди и что-то писали. Оказалось, это были известные критики, которые брали интервью у писателей и поэтов, тут же сочиняя рецензии. Тут же читали книги, с невероятной скоростью оценивая их. Все происходило в режиме реального времени. Хотя, бывает ли время нереальным? Но, раз уж так говорят – вполне может быть. Но здесь все было нереальным, даже отблеск мерцающих в вышине ярких свечей.

Вдруг небольшое оживление пронеслось по залу, и наступила тишина. У одной из стен возникла маленькая трибуна, а рядом с ней место президиума. Какие-то люди начали заходить, занимая свои места. Леонидов присмотрелся и обомлел. За длинной кафедрой сидели и смотрели на него настоящие… Достоевский и Толстой, Чехов и Тютчев. Вот появился Лермонтов и уселся рядом с юным, кудрявым, великим, настоящим и таким живым Пушкиным. Еще несколько великих «мира того» явились, заняв свои места. Зал взорвался аплодисментами. Собравшиеся ликовали, высокий свод потолка отражал аплодисменты, овации становились все громче, люстры раскачивались в призрачной вышине, издавая терпкий забытый запах восковых свечей. Классики закивали в ответ, начали снимать свои котелки и приветливо махать руками.

На трибуну поднялся Тепанов и зал умолк.

– Сегодня мы собрались в этом Доме Литературы для того, чтобы отметить знаменательное событие, – тихо и скромно заговорил он. Его длинные тонкие пальцы теребили оборку пиджака, и было заметно, как он волнуется.

– Сегодня любимые кумиры пришли сюда, чтобы снизойти до нашего скромного собрания и благословить, – и кивнул на классиков, сидящих за спиной.

– Итак, собрание, посвященное созданию Союза писателей третьего тысячелетия, считаю открытым!

Зал взорвался овациями и аплодисментами. Далее были зачитаны программа и устав новой организации, потом выступали писатели и поэты. Леонидов их не знал, впрочем, его тоже еще никто не знал и не читал, но он был рад познакомиться с ними и внимательно слушал. И Галя тоже была рада. В заключение несколько слов произнесли великие классики и пожали Тепанову руку. Так был создан новый Союз писателей. Леонидов чувствовал себя на немыслимой высоте, на Олимпе, где собрались литературные Боги. Ощущал себя крошечной частицей этого круга талантливых, гениальных людей, и от осознания этого у него кружилась голова. Даже начал сомневаться, достоин ли он такой чести, ловя на себе взгляды классиков, и в какой-то момент захотелось спрятаться, забиться в дальний угол. Но углов здесь не было. Снова речи, снова овации. Когда все улеглось, люди начали разбредаться по залу, разговаривать, читать газеты. Они тоже побрели, смешавшись с толпой.