Хелен Филдинг - Причина успеха Страница 28

Он взял спасенный от жены поднос и растворился в толпе. Паттерсон был хорош собой. В своем голубом костюме для сафари и с бакенбардами он был похож на персонажа из семидесятых – ведущего игрового шоу или поп-исполнителя, из тех, которые пели дуэтом с симпатичными партнершами, сидя на одинаковых высоких стульях, и одевались в расклешенные комбинезоны. Вдруг кто-то дотронулся до моего плеча. Я обернулась – никого.

– Ха-ха! Попалась? – Рядом со мной как из-под земли вырос Паттерсон. Это был его любимый розыгрыш. – Почему стоите здесь? А где коктейли? Какая ты сегодня красавица! Пойдем, пойдем в дом.

– Привет. – Ко мне подошел Каспар Уаннамейкер из агентства «США – странам третьего мира». Высокий, светловолосый, смертельно занудный парень из Техаса. – Как дела?

Я рассказала, не вдаваясь в подробности.

– Ад кромешный, – сказал он. – Но ты особенно не парься. Понятное дело, тебе хочется проверить слухи в Абути, оповестить свое агентство, но сама подумай, Сафила – не единственный лагерь в стране. Нельзя бить международную тревогу каждый раз, когда появляется пара беженцев.

– По-твоему, четыреста человек – это пара беженцев?

– Да ладно тебе. Это обычное дело. В любом случае поставка будет со дня на день. И никаких проблем.

Затем он прочитал мне маленькую лекцию о том, что нельзя слишком сближаться с беженцами.

– Ты должна сохранять дистанцию, понимаешь? Смотреть объективно. Нельзя позволять им манипулировать тобой. Ты – не одна из них, так что хватит терзаться угрызениями совести.

Я вежливо улыбнулась и отошла в сторону. Сотрудники маленьких европейских неправительственных организаций, таких же, как «Содействие», сбились в одну кучку. Я присоединилась к небольшой компании французских врачей и медсестер, одетых по последнему слову высокой африканской лагерной моды: тонкие хлопковые брюки цвета хаки и свободные шелковые топы с необычными вырезами.

– Как типично, даже смешно, – произнесла Франсина, педиатр, тряхнув головой и раздраженно затянувшись ментоловой сигареткой. Она говорила в нос, резко обрывая слова, и была копией Шарлотты Рэмплинг.

– Идиотская система, – сказала Джеанн, маленькое, нервно подергивающееся существо. – С этими парнями из УВК ООН бесполезно даже разговаривать. Этот козел Курт, который там живет, вообще ни фига не соображает. В Вад-Деназене то же самое, все твердят о нашествии саранчи. Они тоже ждут новых беженцев.

Французы работали в Вад-Деназене с итальянцами. Их лагерь располагался в пятидесяти милях к северу, тоже почти на границе с Кефти.

– Что вы намерены делать? – спросила я.

– Мы связались с нашими представителями в Париже, но это же агентство по найму медицинских работников. Мы не имеем отношения к продовольствию. Что мы можем сделать?

– У нас кончается физраствор и антибиотики. Вы поможете нам, если ситуация выйдет из-под контроля? – сказала я.

– Если нам самим будет хватать, то да, – сказала Франсина, – но вы же понимаете, у нас такие же проблемы.

– Спасибо. Мы будем очень благодарны. – Но я знала, что лишних медикаментов у них не останется.

С кем мне действительно нужно было поговорить, так это с Гюнтером Брандом, главой УВК ООН в Намбуле. Этот человек обладал большим влиянием среди финансирующих организаций. У него была панибратская манера общения, огромная, как у лошади, голова и оглушительный смех. Издалека было слышно, как он грохочет на всю комнату. По-английски он говорил без акцента, очень уверенно. Я увидела его – он разговаривал с Андре.

– И тут он сказал: «Потому что у них в голове – вакуум». Ха-ха-ха. А-а-ахахахаха. А-а-а-ахахахаха, – гоготал Гюнтер.

Вообще-то я не была знакома с ним лично. Он приехал в Эль-Даман всего шесть недель назад, но уже прослыл крутым парнем благодаря своей работе в Центральной Америке.

– Привет! – сказал Андре. – Рад тебя видеть. Гюнтер, ты знаком с Рози Ричардсон, администратором лагеря Сафила? Она из «Содействия».

– Привет, рад знакомству. Классная вечеринка, а? Вы хоть раз видели в Африке такой странный дом? У вас, англичан, специфические вкусы.

– Когда Паттерсон рисовал план своего особняка, он выпил слишком много пинаколады.

Гюнтер никак не отреагировал.

Андре поспешил мне на выручку.

– Ты видела пр-р-рическу его жены? Что стряслось с этой женщиной? Я-то думал, что я алкоголик, но в самом деле – так же нельзя.

Меня взбесило, что канадец и немец кроют англичан, – как если бы они за глаза порочили мою тетку.

– Андре рассказывал вам о проблемах в Сафиле? Мы очень обеспокоены, – сказала я.

Андре стоял за спиной Гюнтера, отчаянно тряся головой.

Гюнтер раздраженно поморщился.

– Да, Андре говорил мне о ситуации в Сафиле, – ответил он.

– И что вы собираетесь предпринять?

– Я полагаю, Андре сообщил вам, что в данный момент мы проводим расследование.

– При всем моем уважении, Гюнтер, я считаю, что у нас на это нет времени.

Он бросил на меня злобный взгляд.

– Это неподходящее место для подобных разговоров, но я выскажу вам свое мнение. Думаю, вы правы, в Кефти нашествие саранчи. Но это не катастрофа. Да, саранча будет размножаться и погубит урожай. Но очаги будут локализованы. Возможно, к вам поступят еще сотня-две беженцев, и мы уверяем, что вам, как и всем остальным лагерям на границе, которые испытывают аналогичные проблемы, будет оказана помощь. Все говорят, что нас ждет то же, что было в восемьдесят четвертом. Поверьте мне – того, что случилось в восемьдесят четвертом, больше не повторится. Вас просто пытаются напугать. Тем не менее мне было бы очень интересно ознакомиться с вашим отчетом в письменном виде, если найдете время заехать. А теперь извините, приятно было познакомиться. – И он ушел, очевидно, подальше от меня, на другой конец комнаты.

– Катастр-р-рофа, катастр-р-рофа, – заверещал Андре.

– Заткнись.

– Сказать тебе, кто такой Гюнтер, о’кей? Гюнтер всегда прав, о’кей? Ему не надо никому доказывать, что он профессионал. Он не собирается оправдываться в ответ на твои претензии, он привык сам их предъявлять. И он ненавидит говорить о работе во внерабочее время. О’кей?

– Значит, я облажалась по всем пунктам?

– До единого, – со смехом ответил Андре. – Ладно, забудь, хочешь сигарету?

– Нет, спасибо.

– Теперь послушай, не волнуйся насчет Гюнтера, о’кей? Всё под контролем. Я говорил с ребятами из Вад-Деназена. У них полно запасов. Я попросил их поделиться с Сафилой лекарствами и продовольствием, если что.

– И что они сказали?

– Согласились, хоть и без особого энтузиазма. О’кей?

– Но они говорят, к ним тоже прибывают беженцы.

– Хватит так паниковать. Ты все время представляешь себе худший сценарий. Ты сообщила в главный офис?

– Сегодня отправила телекс. Безрезультатно.

– О’кей, о’кей. Когда возвращаешься обратно?

– Завтра утром. У нас четыреста сорок беженцев из трех разных районов Кефти.

– Умершие есть?

– Девятнадцать.

– О господи! Город живых мертвецов. О’кей, предоставь всё мне. Завтра после обеда буду проезжать мимо твоего офиса и поговорю с Малькольмом. Ты слышала, что корабль прибудет через десять дней? До того времени продержитесь?

– Нет. Ну, это зависит от того, сколько будет новых поступлений и сможем ли мы совладать с эпидемией. С лекарствами тоже беда. Нужна вакцина от кори, регидратационные соли, антибиотики.

– О’кей, о’кей. Я всё достану. Привезу, когда приеду.

– К тому же радио не работает. А у нас холера.

– О’кей. Слушай. Это никуда не годится. Ты начинаешь истерить. О’кей, о’кей. Давай выпей коктейль. Расслабься. Я знаю, о чем ты думаешь, но этого не произойдет, о’кей? Корабль вот-вот прибудет в порт. Ты в начале списка. Получишь все необходимое в течение двух недель. О’кей?

– Может, сам приедешь и посмотришь?

– Хорошо, приеду и сам посмотрю.

Внезапно он засомневался.

– Ты уверена, что будет много беженцев?

– Это вполне возможно.

Андре огляделся и отвел меня в сторонку.

– Послушай, это я тебе говорю неофициально, о’кей? Думаю, нам еще долго придется ждать этого корабля с грузом. Думаю, ты правильно сделала, что начала дергаться.

– И что мне делать?

– Думаю, нужно найти конкретные доказательства, что нас ждет массовый приток беженцев, о’кей? За последние несколько лет слишком много раз поднимали ложную тревогу. Это как с тем мальчиком из сказки, который кричал: «Волк, волк!» Финансирующие ассоциации не горят желанием помогать Намбуле. Доклад из Абути помог бы делу, но на это понадобится три недели, а то и месяц. Лучше всего, если ты сможешь что-нибудь разузнать через свои каналы, достать убедительные свидетельства, о’кей? Может, послать кого-нибудь в Кефти?

– Ты знаешь, что нам запрещен въезд.

– Конечно, конечно. Знаю. В любом случае подумай о том, что я сказал. Только не вздумай ехать сама. Пошли гонца. А теперь пойдем выпьем. Вечеринка у Паттерсона!