Хелен Филдинг - Причина успеха Страница 29

– К тому же радио не работает. А у нас холера.

– О’кей. Слушай. Это никуда не годится. Ты начинаешь истерить. О’кей, о’кей. Давай выпей коктейль. Расслабься. Я знаю, о чем ты думаешь, но этого не произойдет, о’кей? Корабль вот-вот прибудет в порт. Ты в начале списка. Получишь все необходимое в течение двух недель. О’кей?

– Может, сам приедешь и посмотришь?

– Хорошо, приеду и сам посмотрю.

Внезапно он засомневался.

– Ты уверена, что будет много беженцев?

– Это вполне возможно.

Андре огляделся и отвел меня в сторонку.

– Послушай, это я тебе говорю неофициально, о’кей? Думаю, нам еще долго придется ждать этого корабля с грузом. Думаю, ты правильно сделала, что начала дергаться.

– И что мне делать?

– Думаю, нужно найти конкретные доказательства, что нас ждет массовый приток беженцев, о’кей? За последние несколько лет слишком много раз поднимали ложную тревогу. Это как с тем мальчиком из сказки, который кричал: «Волк, волк!» Финансирующие ассоциации не горят желанием помогать Намбуле. Доклад из Абути помог бы делу, но на это понадобится три недели, а то и месяц. Лучше всего, если ты сможешь что-нибудь разузнать через свои каналы, достать убедительные свидетельства, о’кей? Может, послать кого-нибудь в Кефти?

– Ты знаешь, что нам запрещен въезд.

– Конечно, конечно. Знаю. В любом случае подумай о том, что я сказал. Только не вздумай ехать сама. Пошли гонца. А теперь пойдем выпьем. Вечеринка у Паттерсона!

– Извини, я не могу. Постарайся приехать в Сафилу как можно скорее.

Я попрощалась и поблагодарила Паттерсона. Джун уже ушла. Малькольм решил остаться на неопределенное время и разрешил мне взять джип – сказал, что кто-нибудь его подвезет. Я пошла через лужайку и чуть не ткнулась в Джейкоба Стоуна, который стоял на подъездной дорожке.

– Уже уходишь? Пойдем покурим.

Мы сели на капот его машины. Джейкоб, высокий врач-еврей с густой черной бородой, приехал сюда, еще когда Намбула была мирным мусульманским государством, а премьер-министр – юристом, получившим образование в Великобритании. Как и О’Рурк, он был врачом одной из неправительственных организаций. Через два года, когда был объявлен шариат, все изменилось.

Джейкоб был свидетелем того, как ампутацию производили ржавым мечом. Он присутствовал на одном из тех публичных мероприятий, когда преступнику на глазах у толпы отрубали правую руку до локтя и левую ногу до колена. Джейкоб открыл больницу для людей, ставших инвалидами таким образом. Насмотревшись на ужасы гангрены, он предложил правительству фундаменталистов свои услуги в качестве хирурга. Он предложил выполнять ампутации в стерильных условиях, под наркозом. Они согласились.

Джейкоб забивал косяк, как обычно, с видом мастера и одновременно с беспокойством на лице, а я рассказывала о своих проблемах. Он сильно постарел с тех пор, как я встретила его в первый раз. Я спросила, уверен ли он, что поступает правильно. Мог ли он своей человечностью бороться со зверствами и несправедливостью и облегчить участь людей? «Человечность – основа всего, она есть в каждом из нас». Джейкоб был под кайфом – явно не первый его косяк за сегодня.

– Такие как я не в силах сдвинуть гору. Но мы можем подняться по склону горы и сделать все возможное. Если в сердце есть любовь… Рози, посмотри на луну. Мы не можем попасть на луну, но это не значит, что мы не можем доехать до Сидры.

Бедный Джейкоб. Сейчас он кочует между домом и дорогой частной психиатрической клиникой «Клойстерс» в Котсвольдсе.

В тот вечер он посоветовал мне пойти и прислушаться к своему сердцу – пусть оно подскажет, что верно, что нет. Джейкоб сказал, что каждый добрый поступок имеет значение; даже если я спасла жизнь одного человека, я уже сделала добро и, значит, живу не напрасно.

– Но речь идет о жизнях тысяч людей. Система работает медленно, необходимо соблюсти сотни формальностей. Что мне делать?

И тут у него впервые появилась эта идея.

– Используй свои знакомства среди знаменитостей.

– Ты о чем? Какие знаменитости?

– Ты говорила, что в Лондоне у тебя была куча знакомых в шоу-бизнесе. Это прекрасная возможность. Возвращайся и попроси их о помощи. Ты можешь организовать собственную благотворительную акцию, выступить по телевидению. Устрой большую шумиху. Так ты сможешь очень быстро добиться реакции. Если Сафила попадет во все газеты, катастрофа будет предотвращена. Подумай об этом. Саранча. Это просто сенсация. – Он вдруг громко чавкнул и хлопнул в ладоши. – Отличная история!

– Но я приехала сюда именно потому, что хотела распрощаться со всем этим миром шоу-бизнеса раз и навсегда!

– Тут уж ничего не поделаешь. Так устроен современный мир.

Он сделал глубокую затяжку.

– Участие звезд – причина успеха любого начинания, – сказал он и передал мне самокрутку.

Какое-то время мы курили в тишине. Потом он спросил:

– Тебе это нужно?

– Как ты можешь спрашивать такое? – прошептала я.

– Значит, все средства хороши. Сделай это. Будь прагматичной.

В тот вечер я еще долго не могла уснуть и лежала в кровати с открытыми глазами. Представила себе, что сейчас творится в лагере: в темноте, спотыкаясь, бредут вниз по холму новые беженцы; ждут погребения обернутые мешковиной тела. Мне нельзя покидать лагерь и возвращаться в Лондон. Неужели это единственный выход? Я еще не дошла до пределов отчаяния, чтобы вернуться с протянутой рукой.

Глава 13

На следующее утро я отправилась к Малькольму в офис. Он стоял у окна и читал телекс. На нем была розовая футболка с надписью: «Парашютисты делают это в штанах». Он протянул мне телекс.

«Содействие», Великобритания, Лондон

Мы обеспокоены Вашим сообщением о наплыве беженцев в Сафилу. Ожидайте задержек поставки продовольствия. Доктору Бетти Коллингвуд разрешено остаться до дальнейшего уведомления. Мы сделаем все возможное, но необходимо подтверждение слухов и конкретные факты. Ждем ответа ООН, официальных агентств. Держите нас в курсе дальнейших событий.

Хорошо, что мы получили хоть какой-то ответ, но я сомневалась, что «Содействие» сможет что-то сделать. Даже если бы у них имелись запасы продовольствия на экстренный случай, каким образом они бы организовали поставку? Ведь у них нет денег. Мы могли бы ждать очередного корабля до бесконечности. Я снова завязла в трясине. И не могла двинуться с места.

Я села и написала отчет для Гюнтера. Попросила Малькольма, чтобы тот отвез отчет в ООН и проследил, чтобы они связались с офисом «Содействия» в Лондоне. Мне нужно было возвращаться в Сафилу.

Бетти обрадовалась, что ей разрешили остаться. За ужином она твердо решила всех развеселить и сыграть местного Санта-Клауса. Когда я вошла в столовую, она оживленно щебетала:

– Так, так. Что мы придумаем на рождественский ужин? В этом году все должно быть как положено.

Все в изумлении уставились на нее.

– Индюшку можно купить на рынке, как в прошлом году. Но на этот раз я не собираюсь ее резать! Ха-ха-ха. Еще у меня есть отличный рецепт начинки – из хлебных крошек, помидоров и чеснока с яйцом и лимонным соком. Конечно, жаль, что у нас нет грибов. Кто-нибудь просил родственников прислать рождественский пудинг? Нам нужно два или три.

О’Рурк схватился за голову.

– Сладкую кукурузу достанем. Колбасу возьмем из «Хилтона». О, а как же брюссельская капуста? Что за Рождество без брюссельской капусты?

– Сделаем сами, склеив листья, – предложил О’Рурк.

В лагере меня ждало еще одно нововведение – у входа в столовую расположился человек с грибковой инфекцией на ноге. Как только кто-нибудь из нас проходил мимо, он начинал кричать и обвиняюще тыкать пальцем в свою ногу.

– Мы отправили его обратно в деревню, но он все время возвращается. Он из Сафилы, – объяснила Сиан. – Его нога безнадежна. Запущенная инфекция. Мы предлагали отвезти его в больницу в Сидру, но он не хочет. Говорит, боится, что ампутируют ногу.

– Я ее ему кухонным ножом ампутирую, если он так и будет сидеть, – сказал О’Рурк. – Бетти, я придумал, из чего сделать начинку.

– Ради бога, Роберт, – сказала Линда. – Мне не нравятся твои шуточки про африканцев.

Линда всегда ко всему относилась серьезно. В школе она, должно быть, была звездой женской хоккейной команды – стройная, напряженная, как струна, с очень прямой спиной.

О’Рурк закурил и уставился в одну точку.

В столовую вошел Мухаммед. Увидев его, я вздрогнула. Щеки у него впали, кожа вокруг глаз натянулась.

– Боже, Мухаммед, ты выглядишь ужасно.

– Рацион сократили вдвое, Рози.

Мне пришло в голову, что Мухаммед нарочно недоедает, чтобы заставить нас действовать. Мы спустились в лагерь. Я пристально всматривалась в лица поселенцев. Мне казалось, что многие похудели и ослабели. Или, может, воображение разыгралось?