Джеффри Арчер - Лишь время покажет Страница 33

– Также владелец упомянул, что Танкок покинул пивную около одиннадцати, причем настолько пьяным, что двум друзьям пришлось проводить его домой, на Стилл-Хаус-лейн, где мы и обнаружили его сегодня утром. Вынужден заметить, сэр, что, если это Танкок обокрал вас, нам в руки попал опытнейший преступник, и я смогу гордиться тем, что засадил его за решетку. На это, как я подозреваю, вы и рассчитывали изначально, сэр, – добавил он, глядя на Баррингтона в упор, – когда дали ему эти деньги.

– И зачем же, по-вашему, мне это понадобилось? – спросил Хьюго, стараясь, чтобы его голос не дрогнул.

– Потому что, если Стэнли Танкока арестуют и посадят в тюрьму, никто не примет всерьез его рассказ об Артуре Клифтоне. Кстати, Клифтона никто не видел со вчерашнего вечера. И я буду рекомендовать начальству, чтобы обшивку вскрыли без дальнейших задержек. Тогда мы сможем удостовериться, действительно ли тревога была ложной, а Танкок зря потратил ваше время.

Хьюго Баррингтон глянул в зеркало и поправил галстук-бабочку. Он не рассказывал отцу о происшествии с Клифтоном и разговоре с инспектором полиции Блейкмором. Чем меньше старику известно, тем лучше. Он сказал только, что из его кабинета украли деньги и одного из грузчиков арестовали.

Надев смокинг, Хьюго присел на край кровати, ожидая, когда жена закончит одеваться. Он ненавидел опаздывать, но знал, что никакие уговоры не заставят Элизабет пошевеливаться. Он проведал Джайлза и его младшую сестру Эмму – оба ребенка крепко спали.

Хьюго хотел двух сыновей, наследника и запасного. Эмма оказалась неожиданной помехой, означавшей, что ему придется предпринять новую попытку. Его отец был вторым ребенком и потерял старшего брата в войне с бурами в Южной Африке. Старший брат самого Хьюго погиб под Ипром вместе с половиной его полка. Хьюго мог рассчитывать, что со временем станет преемником отца на должности председателя, а когда тот умрет, унаследует также титул и фамильное состояние.

Значит, им с Элизабет предстоит еще одна попытка. Не то чтобы ему все еще нравилось заниматься любовью с женой. Собственно говоря, он не мог припомнить, получал ли вообще когда-либо от этого удовольствие. В последнее время он предпочитал искать развлечения на стороне.

– Твой брак заключен на небесах, – частенько говаривала его мать.

Отец подходил к вопросу практичнее. Он понимал, что союз его старшего сына и единственной дочери лорда Харви – это в большей степени слияние компаний, чем брак. Когда брат Хьюго погиб на Западном фронте, его невеста перешла к Хьюго. Уже не слияние, скорее поглощение. Хьюго не удивился, обнаружив в первую брачную ночь, что Элизабет все еще девственна; кстати, вторая девственница в его жизни.

Наконец Элизабет появилась, извиняясь, как обычно, что заставила его ждать. Дорога из их особняка в Баррингтон-холл составляла всего пару миль, и вся разделявшая эти два дома земля принадлежала семье. К тому времени, как Хьюго и Элизабет вошли в гостиную его родителей в начале девятого, лорд Харви уже принялся за второй бокал хереса. Хьюго окинул взглядом прочих гостей. Не узнал он только одну пару.

Отец немедленно представил его полковнику Данверсу, недавно назначенному главным констеблем графства. Хьюго решил не упоминать при полковнике об утренней встрече с инспектором полиции Блейкмором, но перед ужином отвел отца в сторону и поделился последними новостями о краже, ни разу не упомянув Артура Клифтона.

За ужином – суп из дичины, сочный ягненок со стручковой фасолью и крем-брюле на десерт – беседа текла плавно, затронув визит принца Уэльского в Кардифф и его не слишком уместные высказывания о сочувствии шахтерам, а также последние ввозные пошлины, введенные Ллойд Джорджем, и влияние, которое они окажут на судостроительную промышленность; обсудили «Дом, где разбиваются сердца» – пьесу Джорджа Бернарда Шоу, недавно поставленную в театре «Олд Вик» и встреченную неоднозначно, пока наконец не вернулись к принцу Уэльскому и наболевшему вопросу о том, как найти ему подходящую супругу.

Когда слуги убрали со стола после десерта, дамы удалились в гостиную, чтобы насладиться кофе, а джентльменам дворецкий предложил на выбор бренди или портвейн.

– Доставлены мной и импортированы вами, – отметил сэр Уолтер, подняв бокал за лорда Харви.

Дворецкий тем временем обходил стол по кругу, предлагая гостям сигары. Когда «Ромео и Джульетта» лорда Харви, к его удовлетворению, разгорелась, он повернулся к зятю:

– Ваш отец рассказывает, что какой-то негодяй вломился к вам в кабинет и украл немалую сумму денег.

– Да, все верно, – подтвердил Хьюго. – Но я рад сообщить, что вора уже поймали. К сожалению, им оказался один из наших рабочих.

– В самом деле, Данверс? – переспросил сэр Уолтер. – Вы поймали его?

– Да, я об этом слышал, – ответил главный констебль, – но мне не говорили, что кому-то уже предъявлены обвинения.

– Почему же? – удивился лорд Харви.

– Потому что этот человек утверждает, будто я сам отдал ему деньги, – вмешался Хьюго. – По правде сказать, пока инспектор расспрашивал меня сегодня утром, я начал сомневаться, кто из нас преступник, а кто пострадавшая сторона.

– Жаль слышать, что вы это так восприняли, – извинился полковник Данверс. – Не подскажете ли, кто ведет расследование?

– Инспектор полиции Блейкмор, – сообщил Хьюго и добавил: – У меня сложилось впечатление, что он что-то имеет против нашей семьи.

– Когда нанимаешь на работу стольких людей, – заметил сэр Уолтер, поставив бокал на стол, – неизбежно кто-нибудь оказывается в обиде.

22

Школьные годы – счастливейшие в твоей жизни, утверждал Р. С. Шеррифф [33] , но Хьюго Баррингтон не согласился бы с ним. Хотя он подозревал, что Джайлз, как выразился бы отец, еще «заткнет его за пояс».

Хьюго хотелось забыть, что произошло в его первый школьный день около двадцати четырех лет назад. Он подъехал к школе Святого Беды в хэнсомовском экипаже, сопровождаемый отцом, матерью и старшим братом Николасом, которого как раз назначили старостой школы. Хьюго разревелся, когда один из новых «жуков» невинно поинтересовался, правда ли, что его дед был портовым рабочим. Сэр Уолтер гордился тем, что его отец «за шкирку вытащил сам себя из грязи», но восьмилетним запоминаются первые впечатления. Соседи по спальне упорно дразнили его внуком грузчика и плаксой.

Сегодня же Джайлз отправится в школу Святого Беды на «роллс-ройсе» сэра Уолтера Баррингтона. Хьюго хотел отвезти сына на собственной машине, но его отец не пожелал даже слышать об этом.

– Третье поколение Баррингтонов получает образование в школе Святого Беды и Итоне. Мой наследник должен прибыть подобающим образом.

Хьюго не стал указывать отцу, что Джайлзу пока еще не предложили места в Итоне и, возможно даже, у мальчика есть собственное мнение о том, где ему учиться. В ответе он не сомневался.

– Боже упаси, – сказал бы его отец. – Мнения попахивают бунтом, а бунты следует подавлять.

Джайлз молчал с тех пор, как они выехали из дому, хотя его мать, не унимаясь, весь последний час причитала над единственным сыном. Эмма расхныкалась, услышав, что ее они с собой не берут, а Грэйс – еще одна девочка, и новых попыток не будет – просто цеплялась за руку няньки и помахала им с крыльца, когда они отъезжали.

Хьюго было о чем подумать, помимо женской половины своей семьи, пока машина медленно пробиралась по проселочным дорогам к городу. Встретится ли он с Гарри Клифтоном? Узнает ли в нем второго сына, которого хотел, но никогда уже не будет иметь, – или, едва завидев мальчика, удостоверится, что тот никак не может приходиться ему родней?

Ему придется тщательно избегать матери Клифтона. Узна́ет ли он ее? Недавно он выяснил, что она работает официанткой в «Пальмовом дворике» отеля «Рояль», где он частенько бывал прежде, когда проводил в городе деловые встречи. Отныне ему придется ограничиваться редкими визитами по вечерам, и лишь в том случае, если он будет уверен, что она уже ушла домой.

Брат Мэйзи, Стэн Танкок, вышел из тюрьмы, отсидев восемнадцать месяцев из присужденных ему трех лет. Хьюго так никогда и не узнал, что сталось с инспектором полиции Блейкмором, но после ужина у отца он этого человека больше не видел. На суде над Танкоком давал показания молодой сержант полиции, и он ничуть не сомневался в том, кто здесь виновная сторона.

Как только Танкок благополучно оказался за решеткой, слухи о том, что случилось с Артуром Клифтоном, быстро иссякли. В ремесле, где смерть – обычное дело, Артур Клифтон стал лишь очередной статистической единицей. Однако шестью месяцами позже, когда леди Харви спускала на воду «Кленовый лист», Хьюго невольно подумал о том, что более подходящим именем для судна стал бы «Рундук Дэви Джонса».