Мануэль Скорса - Сказание об Агапито Роблесе Страница 36

– Я здесь не главный, господин субпрефект.

– Кто же главный?

– У нас главного нет. Мы, члены Совета, поступаем так, как велит община. Янакоча решила отобрать землю. Я выполняю ее решение. Мы не чужую землю берем, мы свою возвращаем. Эта земля – наша с тысяча семьсот пятого года. Скажу я своим – уходите, и больше я не выборный.

– Я дело говорю, Роблес. Двадцать лет я служу. Не рискуйте. Начнут стрелять – поздно будет. Чего добились жители Чинче своим упрямством? Тоже так, не хотели слушать, когда их предупреждали. Штурмовой отряд стер селение с лица земли, камня на камне не осталось. Даю вам возможность уладить все Мирно. С полицейскими разговор будет другой. Ну, что скажешь?

– Спроси народ, сеньор.

Субпрефект Валерио крикнул:

– Уходите! Иначе члены Совета вашей общины ответят за все. За каждый день, что останетесь вы здесь, на захваченной земле, прибавится им по году тюрьмы. Подумайте!

– Если члены Совета столкуются с вами, мы их перевешаем всех! – крикнул Лисица.

– Тебя как зовут? – спросил субпрефект.

– Это Примитиво Родригес, – сказал Ильдефонсо Куцый.

Агапито вскочил.на лошадь, встал ногами на седло, крикнул:

– Остаемся или уходим?

– Остаемся! – взревела толпа.

– Пусть они уходят!

– Долой «Уараутамбо»!

– Смерть Монтенегро!

– Захватчики! Кровопийцы!

– Лучше умереть, чем отдать землю!

И тут Агапито Роблес словно обезумел. Соскочил с лошади, достал разноцветный платок и пустился в пляс. Щелкали маузеры, а Агапито подпрыгивал в бурном уайно. И тогда хрипло вскрикнул Сиприано Гуадалупе и тоже пошел плясать, за ним – Эстефания Моралес. Через несколько секунд танцевали все. Кричал субпрефект, ругались, грозились полицейские – все напрасно! Община плясала уайно.

– Хватит, не то открою огонь! – крикнул капитан Реатеги.

Пляска разгоралась. Танцоры делились на пары, меняли ритм, снова сходились. Густым облаком поднялась пыль из-под ног, заволокла все вокруг, не стало видно ни овец, ни далеких снежных вершил.

И тут странное случилось дело, никто бы такого не подумал: громко вдруг зарыдала донья Пепита Монтенегро. Сперва она словно бы смеялась тихонько, потом стала всхлипывать, громче, громче, и, наконец, все увидели – плачет донья Пепита, высоко поднимается ее грудь, катятся по постаревшему лицу слезы. Часа еще не прошло, как въезжала она на мост, такая надменная, гордая, а теперь льются по ее лицу слезы, задыхается от рыданий донья Пепита, бормочет что-то, слова непонятные, может быть, на другом языке, на языке господ, хриплом и колючем. Долго рыдала донья Пепита, а потом закричала странным каким-то голосом:

– Нехорошие вы, жители Янакочи. Пришли сюда, хотите отнять у меня землю. А я родилась здесь и умереть здесь хочу. Я возделывала эту землю, я любила ее. – Донья Пепита повернулась к пеонам. – А вы, неблагодарные! Как мать, я об вас пеклась.

Кое-кто из стариков начал всхлипывать. Полидоро Леандро снял шляпу. Бернардо Чакон и Себастьян Альбино – тоже.

– Если я что не так сделала, простите. Никогда больше не обижу вас. Ни одной жалобы не услышите вы на владелицу «Уараутамбо». Оставьте мне мою землю. Простите меня. Обливается кровью мое сердце. Не хочу уезжать отсюда. Куда я денусь? Есть на свете теплые страны, прекрасные, где расцветают цветы и плоды наливаются соком. Только не могу я жить без снега, без ветра. Неужто проснусь я утром и не услышу песенки сичи? Буду пить чужую воду и есть чужой картофель? Горькими покажутся они мне! Не гоните меня. Все теперь по-другому пойдет. Клянусь святым Иоанном, покровителем Янакочи!

Донья Пепита приложила к губам обшитый серебром. край красной мантии святого Иоанна.

Капитан Реатеги, сержант Астокури, полицейские отводили глаза. Субпрефект Валерио прижал руки к груди, словно изнемогал от боли. Чакон, Арутинго, Атала стояли бледные, опустив головы.

– Сеньор Роблес, – пробормотал судья Монтенегро. Но поглядел в глаза Агапито и отвернулся. – Нет у меня детей, – обратился судья к своим арендаторам. – Не захотел господь. Наследников нету. Никогда не принадлежала эта земля Янакоче. Она – моя. Но я завещаю ее вам. Назначаю вас своими наследниками. Завтра же составлю завещание. Сегодня, если хотите… – Судья стоял перед ними старый, усталый. Куда девалась вся его важность? – Мы ссорились с вами, что ж тут особенного? Бывает, что соседи ссорятся. – Он прижал руку к груди. – Всем сердцем люблю я вас. Члены Совета Янакочи вас обманули. Не верьте им.

'Рыдания доньи Пепиты прервали его речь:

– Не гоните Меня! Дайте мне умереть здесь! Я буду жить тут как гостья, как служанка, если хотите, только не выгоняйте! Здесь – моя родина. Растут же на этой земле колючки, кактусы не трогаете вы их. Вот й меня не трогайте!

– Это верно, – пробормотал Иларио Роман. – Колючка, она тоже жить хочет.

– Я пристроюсь где-нибудь в уголке, буду ночевать на кухне. Позвольте мне кончить свои дни в Уараутамбо!

– Хозяюшка!

Прослезились крестьяне Уараутамбо, А судья Монтенегро продолжал:

– Агапито Роблес гонит меня отсюда, он выгонит и вас тоже. Агапито станет хозяином поместья. Но будет ли он так заботиться о вас» как заботился я? Что таит он в хитрой своей душе? Как поступит, когда сделается помещиком? – Судья вскинул голову. – Освобождаю всех!

– Доктор, – воскликнул в слезах Леандро, – родной вы наш!

– Этот человек лжет! – крикнул выборный Роблес.

– Я не лгу! Я сию минуту назначу вас наследниками. Сейчас же напишу завещание.

Крестьяне колебались.

– Мне немного осталось жить. Я Завещаю вам свою землю, дома, стада. Недолго останемся мы в поместье, недолго еще протянем.

– Нет! – закричал Агапито. – Мы не согласны. Зачем получать землю в подарок? Она – наша, мы берем ее обратно. Не верьте этому человеку, беспамятные люди! Он притворяется! Как только вы его простите, он вернется сюда с карателями. Решайте же! Остаемся или уходим?

– Не уйдем никогда!

– Земля или смерть!

– А если я прикажу вам уйти?

– Повесим тебя!

– Уйдете вы отсюда?

– Никогда не уйдем!

– Кто владелец «Уараутамбо»?

– Янакоча!

– Члены общины… – начал было судья Монтенегро. Смех Лисицы прервал его. Так громко захохотал он, что лошади шарахнулись. Судья побледнел. Дрогнула его душа, и заблестела, повисла на реснице слеза. Покатилась слеза по щеке, и резкий порыв ветра сорвал ее, понес к озеру. Первая за всю жизнь судьи Монтенегро слеза упала в озеро, и вздыбились волны.

– Смотрите! – крикнул Исаак Карвахаль.

Сонные воды озера Уараутамбо извивались, ходили ходуном, корчились, словно от боли. Сначала медленно, потом все быстрее и быстрее поднималась стоячая, неподвижная вода, бурлила в поисках прежнего русла. Будто слепой, внезапно обретший зрение, потопталась немного на месте река Уараутамбо, отступила и вдруг ринулась по старому своему руслу вниз к ущелью, по которому поднимался в это время конный эскадрон 21-го военного округа. Взбесившиеся волны смывали все на своем пути. Появились на горизонте три катера с карательными войсками – «Тапукский смельчак», «Пепита» и «Уаскар». Воды рвались из озера вниз, уже обнажилось местами дно, яростно обрушились волны на катера, закружили, подняли, опустили, опрокинули. «Пените» удалось кое-как добраться до берега возле горы Пукакака. Но никто не успел выскочить на берег. Семь застывших водопадов, что повисли, мертвые, над скалами, взревели, раскололись брызгами, ринулись с высоты на громадные камни, и в клочьях пены исчезли перепуганные солдаты. С каждой секундой река Уараутамбо разливалась все шире. Обезумевшие воды влекли деревья, обломки лодок, животных, трупы солдат. Через несколько дней по реке поплыли тела давным-давно утонувших в озере людей.

Ветер сорвал шляпу с судьи Монтенегро. Никто никогда не видел его без шляпы. Ошеломленные, глядели люди на судью. Он был сед. Значит, время все-таки идет, время не остановилось! Реки текут, и судья Монтенегро стареет.

– Радость! Радость! – вскричал Агапито Роблес.

И снова пустился в пляс.

– Стой! Стрелять буду! – крикнул капитан Реатеги.

– Радость, радость! – взревел Молчун и затопотал изо всех сил, выделывая уайно, а за ним сотни, тысячи людей закружились, будто громадный разноцветный волчок. Они плясали, ибо сумели победить свой страх. Никому больше не Запугать их и не обмануть!

– Спятили они, что ли, – воскликнул капитан Реатеги, изменившись в лице.

Толпа с пляской двинулась туда, на земли, что недавно еще скрыты были водами озера. Судья Монтенегро поглядел ей вслед и съежился в своем седле. Дернул поводья, галопом помчался прочь. За ним Чакон, Арутинго и Анхель Монтенегро.

– Жители Янакочи! – крикнул капитан Реатеги. – Если не уйдете из поместья, прикажу открыть огонь!

Эстефания Моралес нагнулась и подняла камень.

– Умрем, а не стронемся с места! – отвечала она.