Хумаюн Ахмед - Все в лес пошли… (сборник) Страница 5

Это была неправда. Амин выпил не больше двух бокалов мартини, но спорить не стал. Рахела разволновалась, поэтому лучше было промолчать. Нишанатх-бабу снова забрался в кресло и медитировал. Когда к нему подсел Амин, он сказал:

– Понимаете, ужасно некультурная, варварская нация.

Рахела и Рунки отправились в гараж.

– С новым молодым человеком будь вежливой.

– А я что, невежливая? – удивилась Рунки. – Что ты такое говоришь?

Рахела отдала Рунки ключ и проговорила:

– Слушай, что я тебе говорю. Я хочу, чтобы ты пообщалась с бенгальцами.

Рунки молчала. Рахела тем временем продолжала:

– Я хочу, чтобы ты удачно вышла замуж, чтобы ты была счастлива.

– Если я выйду замуж за бенгальца, я стану счастливой? Ты вот вышла замуж за бенгальца, и что, ты счастлива?

Рахела ничего не ответила.

– Не хочу обо всем этом сейчас думать, – сказала Рунки. – И не хочу, чтобы ты думала. Ты слишком беспокоишься обо мне в последнее время.

– А ты считаешь, что не о чем беспокоиться.

Рунки завела мотор.

– Подтяни немного сари, чтобы не зацепилось за педаль, – сказала Рахела.

Выехав на шоссе, Рунки разогналась до семидесяти миль. Так как шоссе от Гранд-Фокса до Фарго было пустым, полицейских почти не было. Можно разогнаться до какой угодно скорости. Подружка Рунки, Шэрон, однажды до девяносто пяти миль разогналась. Как же трясло тогда машину! Рунки не настолько храбрая. Даже при семидесяти у нее немножко тряслись руки. Кроме того, осенью листья с деревьев осыпаются. Когда машина едет по сухой листве, появляется непонятный звук, который ее пугает.

– Я приехала за вами.

Анис очень удивился, увидев девушку. Легкая, тоненькая – телосложение, как у ребенка. Смотрит такими детскими глазами. И такие обиженные, тоненькие губки.

– Вы, как я понимаю, и есть тот преподаватель? Анис?

Прежде чем Анис успел что-либо ответить, девушка продолжала:

– Мне преподаватели не нравятся ни капельки. Вы на это не обидитесь?

– Нет, не обижусь, – засмеялся Анис.

– Учителя за пределами своего предмета ничего не знают и знать не хотят.

– Серьезно?

– Да. Ставлю десять долларов, что вы не знаете, как звали возлюбленную поэта Китса.

Анис застыл в изумлении. Девушка смеется, конечно, но видно, что готова заспорить. Шафик все еще занят со своей машиной. Он считает, что проблема не в коробке передач, а в карбюраторе. И если немножко подождать, он все исправит.

Анис закурил:

– Я не думаю, что так уж необходимо знать, как звали возлюбленную Китса.

– Ну а сколько жен было у Эйнштейна – это, наверное, важно знать?

– Нет, это тоже не нужно. Это все чепуха.

Машина взревела и снова заглохла. Шафик улыбнулся:

– Видите, братец Анис, я почти все исправил. Еще каких-нибудь десять минут.

Анис ничего не ответил. Рунки, сильно затягивая шарф, нежным голосом проговорила:

– Я не хочу с вами спорить, чтобы не разозлить вас. Тогда мама расстроится. А я не хочу ее расстраивать. Несколько дней назад у нее был нервный срыв. Если еще один случится – непросто нам придется.

Шафик завел машину. Она издала какой-то странный звук.

Шафик встал руки в боки и произнес в адрес машины целую речь:

– Бестолковая, ты совершенно не знаешь людей. Не понимаешь, что к чему. Дура, сейчас как тресну тебя по зубам…

Рунки захихикала.

В половине одиннадцатого у Аниса была лекция. Войдя в аудиторию, он увидел заведующего кафедрой доктора Хильдарбента, сидящего на заднем ряду. Он был не один, рядом сидел преподаватель органической химии доктор Байер с чашкой кофе в руках.

– Мы посидим на вашей лекции? – спросил Хильдарбент.

– Конечно.

– Только к доске не вызывай. Ха-ха-ха.

Анис забеспокоился. Он не понимал, зачем вдруг понадобилось приходить на его лекцию, Эти двое его не любили, по крайней мере хоть это ясно. Но из-за чего его не любили, он не знал. Не было, вроде, никакой причины.

Анис начал лекцию. Казалось, что доктор Байер абсолютно не слушает, а что-то шепчет Хильдарбенту. Один раз они вместе громко рассмеялись.

– Извини, Анис, – сказал Хильдарбент, глядя на Аниса. – Продолжай.

Продолжать Анис не мог. Вдруг доктор Байер произнес:

– Я не могу разобрать твой английский, Анис. Ты не мог бы говорить чуть помедленнее?

– Ты же сам разговариваешь, Байер. Даже если я стану говорить медленнее, что толку-то?

Несколько человек рассмеялись.

– Продолжай, продолжай, – сказал Хильдарбент.

Анис закончил на десять минут раньше. Только Хильдарбент собирался встать, как Анис сказал:

– Мне нужно с тобой поговорить, Хильдарбент.

– Говори.

– С чего вдруг ты пришел ко мне на лекцию? Что-то я не слышал, чтобы ты интересовался реологией полимеров.

Хильдарбент, немного помолчав, ответил:

– Мы хотели проверить одну вещь. На тебя пришла жалоба декану. Говорят, что никто не может понять твое произношение. Интересно, студенты донесли?

– Не знаю. Спроси у декана. Я лично не собираюсь ломать над этим голову и думаю, что и тебе незачем.

– Спасибо.

Анис пошел пить кофе в Мемориал-холл. За одним из столиков сидел доктор Андерсен и читал газету. Увидев Аниса, он с серьезным видом произнес:

– Посмотрел ваш бангладешский стенд.

– Что посмотрел?

– В библиотеке открылась международная выставка. Там и ваш стенд есть.

Анису показалось, что доктор Андерсен с трудом сдерживает смех.

– Кофе допьешь – сходи посмотри. Я не вру насчет стенда.

За огромным столом сидел Шафик. Он был одет в короткую безрукавку и зеленое лунги – одежду простого люда в Бангладеш. На столе лежала одна затертая банкнота в пять така и две монетки по десять пайс. С другой стороны лежал большой лист бумаги, на котором были написаны маркером бенгальские буквы «О» и «А». Анис остолбенел.

– Что случилось, Шафик?

– Здорово, брат Анис, сегодня ходил выяснять насчет работы в отдел фармакологии. Узнал, что в университете проходит международная неделя, если Бангладеш не будет представлена, это позор для страны. Я принес все, что у меня было.

– Что ты говоришь?

– То, что вещей мало, это даже хорошо. Зато все хотят узнать, где находится страна, что она собой представляет. Ха-ха-ха. Хоть название узнали – и то хорошо. Что скажешь?

– Я так понимаю, тебе придется семь дней просидеть за пустым столом?

– Никак нет. Вот увидишь, сегодня принесу от Рунки гору вещей. Я им тут устрою ажиотаж. А то тут один малазиец подходил, зубы скалил. Посмотрим, как этот гад завтра запоет. Рунки приведу. Это вопрос престижа страны.

Анис засмеялся:

– А как же с твоей работой? Эти семь дней ты туда не пойдешь?

– Да брось ты с этой работой, Анис. Не буди лихо, пока оно тихо. Некоторые подходили и останавливались перед столом. Кое-кто даже удивленно спрашивал:

– А это что за страна?

– Бангладеш.

– Это где? Остров такой, что ли, в Тихом океане?

– Нет, на азиатском континенте располагается.

– А большая страна-то? Какая у нее площадь?

– Завтра смогу сказать. Вся информация будет вывешена.

Анис издалека видел, что к столу Шафика только изредка подходили люди, в основном пожилые. Они подолгу стояли и слушали речь Шафика.

– Страна необычайно красивая. Зеленая, ярко-зеленая. Моря и реки. По лесам бродит… ну как там его… королевский бенгальский тигр. Если завтра придете, то увидите изображение этого королевского бенгальского тигра. Пожалуйста, приходите. Не забудьте.

У Шафика все шло не как у людей.

Приехав в Фарго с пятью долларами в кармане, он за один месяц умудрился купить машину за двести сорок. Господин Амин эту покупку не одобрил:

– Тебе машина зачем?

– Чтобы престиж страны поддержать, – почесав голову, ответил Шафик.

– Престиж страны? Что значит: престиж страны?

– Они вот говорят: бедная страна, бедная страна, вот я и хотел показать этим сукиным детям.

– Что же ты им хотел показать двухсотсорокадолларовой машиной? Ты водить-то умеешь?

– Научусь.

Но это было еще не все, каким-то образом ему, студенту-гуманитарию, удалось включить в свой учебный план несколько естественных наук. Какой смысл, приехав в Америку, учить историю и географию? Уж если учить, то физику, химию и информатику.

После подведения итогов в середине семестра, его вызвала к себе декан по работе с иностранными студентами Тойла Клин. Результаты были не обнадеживающие: всего лишь удовлетворительно.

– Шафик, ты откуда приехал?

– Из Индии, мадам. Калькутта-Сити, – серьезно ответил Шафик.

Тойла, отложив бумаги, еще более серьезно, чем Шафик, сказала:

– А у меня записано, что из Бангладеш.

Шафик почесал голову и ничего не ответил.

– Будь добор, объясни, в чем дело?