Джонатан Фоер - Вот я Страница 7
- Категория: Проза / Зарубежная современная проза
- Автор: Джонатан Фоер
- Год выпуска: -
- ISBN: -
- Издательство: -
- Страниц: 28
- Добавлено: 2019-07-18 14:56:44
Джонатан Фоер - Вот я краткое содержание
Прочтите описание перед тем, как прочитать онлайн книгу «Джонатан Фоер - Вот я» бесплатно полную версию:Новый роман Фоера ждали более десяти лет. «Вот я» – масштабное эпическое повествование, книга, явно претендующая на звание большого американского романа. Российский читатель обязательно вспомнит всем известную цитату из «Анны Карениной» – «каждая семья несчастлива по-своему». Для героев романа «Вот я», Джейкоба и Джулии, полжизни проживших в браке и родивших трех сыновей, разлад воспринимается не просто как несчастье – как конец света. Частная трагедия усугубляется трагедией глобальной – сильное землетрясение на Ближнем Востоке ведет к нарастанию военного конфликта. Рвется связь времен и связь между людьми – одиночество ощущается с доселе невиданной остротой, каждый оказывается наедине со своими страхами.Отныне героям придется посмотреть на свою жизнь по-новому и увидеть зазор – между жизнью желаемой и жизнью проживаемой.
Джонатан Фоер - Вот я читать онлайн бесплатно
– Великолепно, – сказал он, наклоняясь так близко, что почти коснулся носом двухмерной прорисовки ее мечты. – Удивительно, вообще. Как ты выдумываешь все эти штуки?
– Не уверена, что я их выдумываю.
– А вот тут что, внутренний сад?
– Да, винтовая лестница поднимается по колонне.
– Сэм сказал бы: «Натянута на колонну».
– А ты бы засмеялся, а я бы не обратила внимания.
– Или мы оба не обратили бы. В любом случае это правда, правда мило.
– Спасибо.
Джейкоб поднес палец к рисунку, провел через несколько комнат, неизменно сквозь двери.
– Понимаю, что я не очень умею читать такие схемы, но где будут спать дети?
– Что ты имеешь в виду?
– Если только я чего-то не упускаю, а видимо, так и есть, здесь спальня только одна.
Джулия склонила голову, прищурилась.
– Помнишь анекдот, – сказал Джейкоб, – про пару, которая пошла разводиться после восьмидесяти лет брака?
– Нет.
– Все спрашивают: «Зачем сейчас-то? Почему не пару десятков лет назад, когда еще оставалось что-то впереди? Почему не оставить теперь все как есть?» И те отвечали: «Мы ждали, пока умрут внуки».
Джулии нравились печатающие калькуляторы – евреи среди канцелярских машин, упорно пережившие столько более перспективных офисных устройств, – и пока дети собирались в школу, она выстукивала длинные столбцы цифр. Один раз она подсчитала, сколько минут осталось до поступления Бенджи в колледж. Джулия сохранила результат для истории.
Дома ее были всего лишь наивными этюдами, увлечением. У них с Джейкобом никогда не будет достаточно денег, времени, сил, и Джулия довольно напроектировала жилых помещений и знала, что стремление выжать еще несколько капель счастья практически неизменно отравляет то счастье, которое ты так удачно обрел и так глупо не признавал. Так выходило всякий раз: обновление кухни на сорок тысяч долларов становится обновлением на семьдесят пять тысяч (потому что все теперь думают, будто небольшая разница превращается в большую), становится новым выходом в сад (чтобы в улучшенную кухню падало больше света), становится дополнительной ванной (если уже все равно бетонируешь полы…), становится дурацким переоборудованием электросетей под умный дом (чтобы можно было с телефона сделать погромче музыку на кухне), становится пассивной агрессией по поводу того, должны ли быть книжные полки на ножках (чтобы не скрывали рисунок паркета), становится агрессивной агрессией, а откуда она взялась, уже не вспомнить. Построить идеальный дом можно, но жить в нем нельзя.
тебе нравится, как мой язык проталкивается в твою тугую устрицу?
покажи мне
кончи мне в рот
Была такая ночь в пенсильванском отельчике в начале их супружеской жизни. Они с Джейкобом курили косяк – у обоих это был первый раз со студенческих времен – и, лежа голыми на кровати, обещали друг другу делиться всем-всем без исключения, невзирая на стыд, смущение или боязнь ранить. Это казалось самым смелым обещанием, какое только могут дать друг другу два человека. Обычная правда становилась откровением.
– Никаких исключений, – провозгласил Джейкоб.
– Одно-единственное исключение все похоронит.
– Писался в постель. Такого типа.
Джулия взяла Джейкоба за руку и спросила:
– Знаешь, как я тебя люблю, что делишься вот таким?
– Я, кстати, не писался. Просто показываю границы.
– Нет границ. В этом смысл.
– Бывшие сексуальные партнеры? – спросил Джейкоб, понимая, что именно тут его самое уязвимое место и значит, то опасное поле, на которое должна завести такая откровенность. Неизменно, даже когда у него пропало желание прикасаться к Джулии или желать ее прикосновений, ему были мучительны мысли о том, что она прикасается к другому мужчине или кто-то прикасается к ней. Люди, что были с ней, удовольствие, что она давала и получала, звуки, которые она выдыхала со стоном. В других ситуациях Джейкоб не был уязвим, но мысленно поневоле, с одержимостью человека, вновь и вновь переживающего давнюю травму, воображал Джулию в интимной близости с другими. Говорила ли она им то же, что ему? Почему такой повтор кажется самым страшным предательством?
– Конечно, будет больно, – сказала она. – Но штука в том, что я хочу знать о тебе всё. Не хочу, чтобы ты хоть что-то утаил.
– Ну, я не утаю.
– И я не утаю.
Они раз-другой передали друг другу косяк, чувствуя себя такими смелыми, такими все-еще-молодыми.
– Что ты утаиваешь вот сейчас? – спросила Джулия, уже почти забывшись.
– Вот сейчас ничего.
– Но что-то утаил?
– Вот такой я.
Она рассмеялась. Ей нравилась сообразительность, а ход его мыслей странным образом успокаивал.
– И что последнее ты от меня утаил?
Джейкоб задумался. Под действием травки думать было труднее, но делиться мыслями легче.
– Ладно, – сказал он, – просто мелочь.
– Хочу все мелочи.
– Лады. Мы были в квартире на днях. В среду вроде? Я готовил для тебя завтрак. Помнишь? Омлет по-итальянски с козьим сыром.
– Ага, – сказала Джулия, пристраивая руку у него на бедре, – вкусно было.
– Я не стал тебя будить и потихоньку приготовил.
Джулия выдохнула струю дыма, который не менял формы дольше, чем это казалось возможным, и сказала:
– Я бы сейчас такого навернула.
– Я его зажарил, потому что мне хотелось о тебе позаботиться.
– Я это почувствовала. – Джулия сдвинула руку выше по его бедру, отчего член Джейкоба зашевелился.
– И я его по правде красиво выложил на тарелку. Даже чуток салата сбоку.
– Как в ресторане, – сказала она, забирая его член в ладонь.
– И после первой вилки ты…
– Да?
– Знаешь, вот потому-то люди и не рассказывают.
– Мы не какие-то «люди».
– Ладно. Ну вот, после первой вилки, вместо того чтобы поблагодарить или сказать, что вкусно, ты спросила, солил ли я его.
– И? – спросила она, двигая кулак вверх-вниз.
– И это был сраный облом.
– Что я спросила, солил ли ты?
– Ну, может, не облом. Но досада. Или разочарование. Но что бы я ни почувствовал, я это утаил.
– Но я просто задала рутинный вопрос.
– О, как хорошо.
– Хорошо, милый.
– Но сейчас-то ты, в контексте тех стараний, которые я для тебя приложил, понимаешь, что такой вопрос скорее содержал упрек, чем благодарность?
– А ты так уж старался приготовить мне завтрак?
– Это был особый завтрак.
– А так хорошо?
– Так – забавно.
– Значит, теперь если мне покажется, что еда недосолена, мне надо будет оставить это при себе?
– Или я должен оставить при себе свою обиду.
– Твое разочарование.
– Я уже могу кончить.
– Кончай.
– Но я не хочу уже кончать.
Она замедлила движение, остановилась, сжав пальцы.
– Что ты сейчас утаиваешь? – спросил Джейкоб. – И не говори, что ты слегка обижена, раздосадована и разочарована моей обидой, досадой и разочарованием, потому что этого ты не таишь.
Она рассмеялась.
– Так что?
– Я ничего не таю, – сказала Джулия.
– Копни.
Она со смехом покачала головой.
– Что?
– В машине ты пел «All Apologies» и пел каждый раз «Возопил мой стыд».
– И что?
– То, что там же не так.
– Разумеется, там так.
– «Воск топил мосты».
– Что?!
– Угу.
– Воск топил… Мосты?
– Ладонь на еврейской Библии.
– Ты мне говоришь, что моя абсолютно осмысленная фраза – осмысленная и сама по себе, и в контексте песни – на самом деле подсознательное выражение моего подавленного чего-то там и что Курт Кобейн нарочно написал слова «Воск топил мосты»?
– Именно так.
– Ну, в это я отказываюсь верить. Но в то же время я дико смущен.
– Не смущайся.
– Ага, это обычно помогает, если человек смущается.
Джулия рассмеялась.
– Это не считается, – сказал Джейкоб. – Это любительское утаивание. Давай что-нибудь хорошее.
– Хорошее?
– Ну, по-настоящему серьезное.
Она улыбнулась.
– Что? – спросил он.
– Ничего.
– Что?
– Ничего.
– Да нет, я слышу, явно что-то есть.
– Ладно, – сдалась она, – я кое-что утаиваю. Действительно серьезное.
– Отлично.
– Но не думаю, что я достаточно эволюционировала, чтобы этим поделиться.
– Динозавры так думали.
Она прижала к лицу подушку и скрестила ноги.
– Тут всего лишь я, – ободрил ее Джейкоб.
– Ладно. – И вздохнула. – Ладно. Что ж. Вот мы укурились и лежим голые, и я вдруг кое-чего захотела.
Он безотчетно сунул руку ей между ляжек и обнаружил, что она уже мокра.
– Ну, скажи, – попросил он.
– Не могу.
– Уверен, можешь.
Она рассмеялась.
– Закрой глаза, – сказал Джейкоб, – так легче.
Джулия закрыла глаза.
– Не-а, – сказала она. – Не легче. Может, ты тоже закроешь?
Он закрыл.
– Вот, я захотела. Не знаю, откуда оно взялось. Или почему мне этого захотелось.
Жалоба
Напишите нам, и мы в срочном порядке примем меры.