Сосэки Нацумэ - САНСИРО Страница 10

Нономия пожаловался, что ночью плохо спал и в голове у него сейчас туман и абсолютная пустота. Хорошо ещё, что в школе Васэда у него уроки только после обеда, а в университет вообще не нужно идти — он хоть успеет немного поспать. «Опять поздно легли?» — спросил Сансиро. Сестру как раз пришёл проведать Хирота, объяснил Нономия, тот самый профессор, у которого он учился в колледже, а пока они втроём беседовали, ушла последняя электричка, и ему пришлось заночевать там. Он мог бы пойти к Хироте, но сестра опять закапризничала и, не желая ничего слушать, потребовала, чтобы он остался в больнице. Он кое-как улёгся, но уснуть не мог. Вот до чего она глупое создание, снова обрушился он на сестру. Сансиро стало смешно. Он хотел было взять девушку под свою защиту, но почему-то передумал и стал расспрашивать о Хироте. О нём Сансиро не раз приходилось слышать. Его именем он мысленно наградил и любителя персиков, своего попутчика, и человека, которого видел в Аокидо, и незадачливого всадника, измученного норовистой лошадью, над которым потешались парикмахеры из «Китадоко». И вот сейчас, неожиданно узнав от Нономии, что тем незадачливым всадником действительно был Хирота, Сансиро почему-то решил, что и любитель персиков тоже непременно должен оказаться профессором Хиротой. Хотя, если вдуматься, мысль сама по себе была, в общем-то, нелепой.

Когда Сансиро собрался уходить, Нономия попросил его зайти по дороге в клинику занести халат. Сансиро с радостью согласился. Он немного гордился тем, что пойдёт в клинику в своей, новой студенческой фуражке, и ушёл сияющий.

В Отяномидзу он сразу же взял рикшу, что делал в редких случаях. Как раз когда рикша примчал его в университет, зазвонил звонок на юридическом. В это время Сансиро обычно входил в аудиторию номер восемь с тетрадями и чернильницей. Ничего страшного не случится, если одну-две лекции пропустить, решил он, и подъехал прямо к вестибюлю терапевтического отделения профессора Аояма.

Из вестибюля он пошёл, как ему и объяснил Нономия, прямо по коридору до второго поворота направо, дошёл до конца коридора, свернул налево и на восточной стороне увидел палату с чёрной лакированной табличкой на двери. Сансиро взглянул на табличку, где было написано: «Ёсико Нономия», и остановился в нерешительности перед дверью. Провинциал, он не догадался, что надо постучаться, как того требовали приличия, и думал лишь о том, что сейчас увидит Ёсико, сестру Нономии. Только боязнь разочароваться удерживала его от того, чтобы открыть дверь. Образ девушки, созданный его воображением, не имел ни малейшего сходства с Сохати Нономией. Шлёпая сандалиями, к нему подошла сиделка. Тут Сансиро решился наконец приоткрыть дверь и сразу встретился взглядом с находившейся в комнате девушкой.

Большие глаза, прямой нос, тонкие губы, высокий лоб, на который полукругом ниспадали волосы, мягкий овал лица. В общем, ничего особенного. Но что поразило Сансиро, так это выражение её лица, такое, казалось ему, он видел впервые в жизни. Густые волосы, красиво обрамляя лоб, свободно падали на плечи. Пронизанные лучами утреннего солнца, светившего в восточное окно, они образовали вокруг головы сияющий фиолетовый нимб. С бледного лица на Сансиро смотрели мечтательно устремлённые вдаль и в то же время очень живые глаза. Так кажутся неподвижными высокие облака, которые едва уловимо меняют свои очертания.

В её лице, подумал Сансиро, меланхолия сочетается с необыкновенной живостью. Ощущение этого единства Сансиро воспринял, как дар судьбы, как великое открытие. Он буквально растворился в этом своём чувстве, продолжая крепко сжимать ручку двери.

— Заходите же, — сказала девушка. Сказала так, словно ждала Сансиро. Только невинная девочка или же искушённая женщина могла бы так спокойно, без тени смущения, обратиться к незнакомому мужчине. С фамильярностью это не имело ничего общего. Девушка держалась с Сансиро просто, с неподдельной искренностью, как со старым знакомым. Её худенькое бледное личико озарила приветливая улыбка. Ноги сами внесли Сансиро в комнату. И тут он вдруг вспомнил о матери, оставшейся на далёкой родине.

Сансиро закрыл за собой дверь, осмотрелся и увидел женщину лет пятидесяти с небольшим, которая с ним поздоровалась. Она, очевидно, подошла к двери, когда Сансиро приоткрыл её, и дожидалась, пока он войдёт.

— Вы Огава-сан? — спросила женщина. Она походила лицом на Нономию. И на девушку тоже. Однако сходство было лишь внешнее. Сансиро отдал женщине свёрток с халатом. Она поблагодарила и, сказав: «Пожалуйста, садитесь!» — предложила Сансиро стул. Девушка приподнялась, откинула край белоснежного покрывала и спустила ноги с постели. Она держала спицы, с которых свешивалась красная нитка, под кроватью валялся клубок шерсти. Сансиро хотел было поднять клубок, но передумал — видимо, девушку этот клубок нисколько не интересовал.

Между тем мать девушки без конца благодарила Сансиро за любезность, повторяя: «Вы ведь так заняты». Сансиро возражала «Да нет, что вы, я всё равно там был, зашёл в гости». Ёсико не вмешивалась в их разговор и, лишь когда наступила пауза, неожиданно спросила:

— Вы видели вчера вечером, как человек попал под поезд?

Сансиро заметил на стоявшем в углу столике газету.

— Да, — ответил он.

— Это, наверно, очень страшно? — Она взглянула на Сансиро, чуть склонив голову набок. Но он молчал. Он просто не знал, что ответить, — таким наивным ему показался вопрос. Кроме того, всё его внимание было сейчас поглощено изящным изгибом её шеи, длинной, как у брата. Это, по-видимому, не ускользнуло от Ёсико. Слегка покраснев, она быстро выпрямилась. А Сансиро подумал, что ему пора уходить.

Он попрощался и вышел. Он уже приближался к выходу, когда вдруг заметил в светлом прямоугольнике, в том месте, где коридор переходит в вестибюль, ту самую девушку, которую встретил тогда у пруда. Сансиро замер, ноги перестали ему повиноваться. В это время тёмный силуэт девушки отделился от воздушного холста — она сделала шаг вперёд. Сансиро, словно заворожённый, тоже двинулся с места. Сейчас они встретятся, и каждый пойдёт своей дорогой. Девушка вдруг оглянулась. Но снаружи, в прозрачном осеннем воздухе, лишь слегка дрожала на ветру листва деревьев. В светлом прямоугольнике никого не было, никто не ответил девушке на её взгляд, никто его не ждал. Сансиро шёл, напряжённо вглядываясь, стараясь запомнить каждую деталь её фигуры и одежды.

Он не мог определить, какого цвета её кимоно. Оно лишь напоминало ему расплывчатое отражение вечнозелёного дерева в университетском пруду. Волнистые линии вертикальных ярких полос то сходились, то расходились, то набегали друг на друга, то раздваивались, однако эта асимметричность не резала глаз. Чуть ниже груди кимоно перехватывал широкий пояс-оби тёплых тонов. Такое впечатление, видимо, создалось благодаря преобладающему в нём жёлтому цвету. В левой руке девушка держала платок, свободные концы его развевались. «Наверно, шёлковый», — решил Сансиро.

Между тем девушка снова повернулась лицом к Сансиро. Опустив глаза, она шагнула к нему, потом слегка откинула назад голову и посмотрела прямо ему в лицо. Красивые миндалевидные, очень живые глаза. Иссиня-чёрные брови и ослепительно белые зубы. Этот контраст произвёл на Сансиро неизгладимое впечатление.

Сегодня лицо её было набелено, но лишь слегка, с большим вкусом, так что белила не скрывали естественного цвета кожи. На щеках играл нежный румянец, словно их никогда не касалось палящее солнце. Лицо было чуть припудрено. Её щёки и подбородок, без единой морщинки, были очень упругими и в то же время отличались удивительной мягкостью линий.

Девушка поклонилась. Сансиро был удивлён, что ему поклонился незнакомый человек. Но ещё больше его поразило изящество, с которым это было сделано, та естественная грациозность, которой нельзя научиться. Девушка чуть подалась вперёд — легко и плавно, как устремляется вперёд влекомый ветром листок бумаги.

— Простите, позвольте спросить… — обратилась она к Сансиро, и он услышал ясный, звонкий голос, исполненный в то же время достоинства. Таким голосом, разумеется, не задают праздных вопросов, скажем, о том, созревают ли жёлуди в разгар лета. Но Сансиро не успел об этом подумать. Он сказал:

— Да, пожалуйста, — и остановился.

— Как пройти в пятнадцатую палату?

Это была та самая палата, которую Сансиро только что покинул.

— Вы ищете палату Нономии-сан?

— Да, — ответила девушка.

— По этому коридору дойдите до конца, поверните налево, и справа будет вторая дверь.

— В этот коридор… — Девушка указала тоненьким пальцем.

— Да, в этот, в первый.

— Большое спасибо.

Девушка пошла дальше. А Сансиро продолжал стоять, глядя ей вслед. Прежде чем свернуть в коридор, девушка оглянулась. Сансиро покраснел. А она, улыбнувшись, сделала лёгкое движение головой, как бы спрашивая: я правильно иду? Сансиро машинально кивнул в ответ. Девушка свернула направо и исчезла из виду.