Ивлин Во - Сенсация Страница 10

Уильям вышел погулять в Гайд-парк. На помосте стоял чернокожий человек и объяснял немногочисленным слушателям, почему эсмаильские патриоты правы, а предатели нет. Уильям отвернулся и, к своему удивлению, заметил маленький черный автомобиль, который несся по газону, ловко объезжая влюбленные парочки. Уильям приподнял шляпу, но сидевшая за рулем смотрела прямо перед собой. Миссис Ститч только что узнала, что из зоопарка сбежал бабуин и залез на дерево в Кенсингтонском саду, и намеревалась поймать его.

— Кто построил пирамиды? — надрывался эсмаильский оратор. — Негр. Кто изобрел кровообращение организма? Негр. Леди и джентльмены, я спрашиваю вас, представителей великой и справедливой британской общественности, кто открыл Америку?

И Уильям печально побрел в гостиницу, где его ждал одинокий ужин и ранний сон.

2

На следующее утро Уильям узнал в паспортном отделе, что для въезда в Эсмаилию нужна виза.

— Не исключено, что вам понадобятся даже две, — сказали ему. — Кто-то открыл недавно конкурирующее представительство. Официально мы его, конечно, не признаем, но не помешает наведаться и туда тоже. Какую часть страны вы намерены посетить?

— Патриотическую.

— Тогда лучше запастись двумя визами.

Уильям отправился по первому адресу в Мейдавейл. Он позвонил, и через какое-то время на пороге появилась всклокоченная женщина.

— Это представительство Эсмаилии? — спросил он.

— Нет, тут живет доктор Кон, но его нет дома.

— Вот как… а мне нужна эсмаильская виза.

— Зайдите в другой раз. Может, она у него и есть, только он сюда редко заходит, и не раньше восьми вечера.

На лестничной площадке в глубине холла появилась нижняя половина другой женщины. Уильяму были видны шлепанцы и часть фланелевого халата.

— Кто там, Эффи?

— Мужчина.

— Скажи ему, что мы ничего не покупаем.

— Он спрашивает, даст ему доктор чего-то там или нет.

— Пусть сначала запишется на прием.

Ноги исчезли. Хлопнула дверь.

— Это миссис Кон, — сказала Эффи. — А чего еще от них ждать? Евреи!

— Какая досада, — сказал Уильям. — Мне дали этот адрес в паспортном отделе.

— Может, вам негр снизу нужен?

— Может быть.

— Так бы сразу и сказали. Он там, внизу.

И Уильям увидел, что к перилам подвальной лестницы прикреплен флаг — черное полотнище с красным серпом и молотом. Уильям спустился вниз и на двери между двумя мусорными баками увидел бумажку:

РЕСПУБЛИКА ЭСМАИЛИЯ.

ПРЕДСТАВИТЕЛЬСТВО И ГЕНЕРАЛЬНОЕ КОНСУЛЬСТВО

Если никого нет, оставляйте письма у старьевщика из дома № 162–6.

Уильям постучал, и ему отворил негр, которого он видел накануне вечером в Гайд-парке. Лицо его, на неискушенный взгляд Уильяма, ничем не отличалось от любого другого негритянского лица, но одежда была незабываемой.

— Могу ли я видеть эсмаильского генерального консула?

— Вы из газеты?

— В каком-то смысле — да.

— Входите. Это я. Как видите, персонала у нас пока не хватает.

Генеральный консул провел его в комнату, которая когда-то была швейцарской. На стенах висели фотографии негров в военной форме и в парадной европейской одежде. Образцы тропической продукции были представлены на столе и книжных полках. Еще в комнате находились: карта Эсмаилии, конторский мебельный гарнитур из восьми предметов и радио. Уильям сел. Генеральный консул выключил музыку и начал говорить.

— Борьба патриотов Эсмаилии, — сказал он, — это борьба цветных народов и пролетариата во всем мире. Эсмаильский рабочий стонет под игом прогнившего иностранного союза капиталистических эксплуататоров, попов и империалистов. Как гениально писал великий негр Карл Маркс…

Он говорил около двадцати минут. Черные, с розовыми ладонями, похожие на плавники кисти рук, выступающие из лиловых манжет, взлетали и шлепались о стол.

— Кто построил пирамиды? — спрашивал он. — Кто изобрел кровообращение организма?.. Африка — африканскому рабочему. Европа — африканскому рабочему. Азия, Океания, Америка, Арктика и Антарктика — африканскому рабочему!

Наконец он замолчал и стер с губ полоску пены.

— Я хотел бы получить визу, — робко сказал Уильям.

— А-а, — сказал генеральный консул и снова включил радио. — Вносите залог в пятьдесят фунтов и заполняйте анкету.

Уильям поклялся, что не сидел в тюрьме, не болеет заразными и дурными болезнями, не имеет намерений остаться в Эсмаилии на всю жизнь, не собирается свергнуть существующий политический строй, внес залог и был вознагражден штампом на первой странице нового паспорта.

— Желаю приятного путешествия, — сказал генеральный консул. — Говорят, это очень интересная страна.

— А разве вы не эсмаилец?

— Я? Конечно, нет. Я выпускник Баптистского колледжа в Антигуа. Но борьба эсмаильских рабочих — это борьба негритянских рабочих во всем мире.

— Да, — сказал Уильям. — Да. Наверное, так оно и есть. Большое спасибо.

— Кто открыл Америку? — обратился к его удалявшейся спине консул голосом, который легко перекрыл звуки радиоконцерта. — Кто выиграл мировую войну?

3

Конкурирующее представительство занимало более просторное помещение в одной из гостиниц Южного Кенсингтона. Из его окна гордо свешивалось белое полотнище с золотой свастикой. Дверь в номер отворил негр, одетый в белую шелковую рубашку, бриджи из оленьей кожи и охотничьи сапоги. Он щелкнул шпорами и вскинул руку в древнеримском салюте.

— Мне нужна виза.

Псевдоконсул провел его внутрь.

— Вам придется несколько минут подождать. Дело в том, что представительство открылось недавно и у нас еще кое-чего не хватает. Визовую печать принесут с минуты на минуту. Позвольте мне пока ознакомить вас с положением дел в Эсмаилии. Его часто искажают. Так, например, евреи из Женевы, живущие на русские деньги, распространили слух, что мы — черная раса. И таковы невежество, легковерие и пристрастность порочных европейских стран, что этот нелепый слух был подхвачен прессой. Прошу вас не верить ему. Как вы сами вскоре убедитесь, мы — чистокровные арийцы. На самом деле мы первые белые колонизаторы Северной Африки. То, что Стенли и Ливингстон сделали в прошлом столетии, наши эсмаильские предки совершили в каменном веке. Разумеется, много лет находясь под тропическим солнцем, они приобрели здоровый, в некоторых случаях даже темный загар. Но все авторитетные антропологи…

Уильям мял в руках паспорт и с тоской думал о ленче. Был уже второй час.

— Теперешнее так называемое правительство, стремящееся уничтожить великое наследие наших отцов и дедов…

Раздался стук. Псевдоконсул подошел к двери.

— Из писчебумажного магазина, — сказал голос, за которым стояло несколько поколений кокни. — С вас четыре шиллинга восемь пенсов.

— Спасибо… Вы свободны.

— Давайте четыре шиллинга восемь пенсов, или я ее опять унесу.

Последовала пауза. Псевдоконсул вернулся в комнату, где сидел Уильям.

— Оформление визы стоит пять шиллингов, — сказал он.

Уильям заплатил. Псевдоконсул вернулся с резиновой печатью, бренча четырьмя пенсами в карманах бриджей.

— Вы увидите в Эсмаилии памятники нашего славного прошлого, — сказал он, беря паспорт. — Я вам очень завидую.

— А разве вы не эсмаилец?

— Конечно, эсмаилец. По крови. Но мои предки давно переселились оттуда. Я вырос в Сьерра-Леоне.

И тут он открыл паспорт.

4

Колокола Сент-Брайда пробили четыре, когда, плотно поев, Уильям вернулся в «Мегалополитан».

— Ох, Таппок, Таппок, — сказал мистер Солтер. — Вам давно следовало быть на аэродроме. Что случилось на сей раз?

— Он сжег мой паспорт.

— Кто?

— Консул Патриотов.

— Почему?

— В нем стояла виза Предателей.

— Понятно. Как некстати. Если об этом узнает лорд Коппер, он будет весьма огорчен. Давайте пойдем к советнику по иностранным делам и спросим, что теперь делать.

На следующий день, вооруженный двумя паспортами, Уильям улетел из Кройдона на специальном самолете.

5

Летел он не один.

Пропеллеры гудели. Летчик бросил на землю сигарету и поправил шлем. Стюард закутал ноги Уильяма одеялом и нежно положил ему на колени комочек ваты, флакон с нюхательной солью и пустой бумажный пакет. Убрали трап. В этот момент от здания на краю летного поля отделились три человека и быстро направились в сторону самолета. Один из них был одет в длинный плащ песочного цвета. Козырек его клетчатой кепки был надвинут на глаза, высоко поднятый воротник защищал лицо и шею от урагана, поднятого пропеллерами. Он был маленького роста и шел торопливым шагом, но все равно было ясно, что это очень важная персона, чем-то неуловимо напоминавшая пекинеса-медалиста. Это впечатление усиливалось необычайным почтением, с которым к нему относились его спутники: гигант с солдатской выправкой, несший портфель, и высокопоставленный служащий авиационной компании в форме.