Ивлин Во - Сенсация Страница 9

— В общем, да, — ответил Уильям, успевший освоить местный жаргон.

4

Советник по иностранным делам «Свиста» позвонил в универмаг, где Уильяму предстояло купить багаж, и предупредил управляющего о его появлении. В результате Уильяма прямо у лифта спортивного отдела встретил сам генерал Кратвел, личность легендарная, член Королевского клуба полководцев.

Ледник Кратвела на Шпицбергене, Водопад Кратвела в Венесуэле, Пик Кратвела на Памире, Петля Кратвела в Камберленде были вехами его путешествий. Безводное, скверно укрепленное место близ Салоник, при воспоминании о котором содрогались все, кто служил под началом генерала во время войны, носило название Кратвелова Плешь. Магазин платил ему шестьсот фунтов в год плюс комиссионные, из которых он, согласно контракту, обязан был отчислять членские взносы в Королевский клуб полководцев и оплачивать электропроцедуры, дававшие ему горный загар.

Прежде чем заговорить, генерал охватил Уильяма цепким взглядом. В любом другом отделе универмага его назвали бы рохлей, но здесь, на пороге «Игр и Приключений», он заслуживал более снисходительного имени — новичок.

— Первый раз едете в Эсмаилию? Тогда я смогу быть вам полезным. Вы, конечно, знаете, что я был там в девяносто седьмом году с беднягой «Цаплей» — Ларкином…

— Мне нужны полые тубы, — твердо произнес Уильям.

Лицо генерала потемнело. Слишком часто ему приходилось терпеть насмешки. На прошлой неделе — тот молодой идиот, якобы миссионер, теперь…

— А за каким хреном? — ласково спросил он.

— Буду переправлять в них донесения.

С такой же точно наглостью тот нахал попросил у него ружье-шпик, гвоздичные штифты и гвоздичный молот.

— Обратитесь к мисс Бартон, — сказал генерал и, отвернувшись, принялся с угрожающим видом рассматривать только что прибывшую партию кнутов из бизоньих шкур.

С мисс Бартон было проще.

— Можем предложить вам большой выбор трубчатых костей, — жизнерадостно сказала она. — Мясники разрубят их, как вы пожелаете.

Но Уильям, колебавшийся между клюшками для игры в поло и хоккейными клюшками, отобрал каждых по шесть, и рубить понесли их. Затем мисс Бартон повела его по другим отделам гигантского магазина. К тому времени, когда они расстались. Уильям приобрел хорошо и даже слишком хорошо меблированную палатку, трехмесячный запас продуктов, складное каноэ, британский флаг с флагштоком, ручной насос, стерилизационный агрегат, астролябию, шесть тропических костюмов, зюйдвестку, походный операционный стол с набором хирургических инструментов, портативный сейф с регулятором влажности, гарантировавший сохранность сигар в Красном море, и набор «Все для Рождества», в котором действительно было все, вплоть до костюма Санта-Клауса и подставки для омелы на треножнике,[4] а также палку, чтобы отбиваться от змей. Только отсутствие времени положило конец этим покупкам. В последний момент он схватил моток веревки, лист жести и удалился, провожаемый зловещим взглядом генерала Кратвела.

5

Было решено, что Уильям полетит в Париж, а оттуда на «Голубом экспрессе» доберется до Марселя. В бюро авиакомпании он прибыл вовремя. Багаж, следовавший за его такси в небольшом фургоне, произвел на служащих сильное впечатление.

— Вам придется доплатить сто три фунта, — сообщили они после того, как взвесили багаж.

— Ошибаетесь, не мне, — бодро отозвался Уильям и достал аккредитив.

Один из служащих позвонил в аэропорт Кройдон и заказал дополнительный самолет.

Мистер Паппенхакер из «Дейли Грош» летел вместе с ним. На него было скучно смотреть: весь его багаж составляли пишущая машинка и один-единственный маленький чемодан. Скромные наклейки «Messageries Maritimes»[5] были единственным, что отличало его от следовавших в Париж коммерсантов мужского и женского пола. Он читал маленькую арабскую грамматику, близоруко поднеся ее к носу и не замечая ничего вокруг. Центром общего внимания при переезде в Кройдон был Уильям, и он чувствовал, как в его сердце взмывает волна радостного возбуждения. Новенький багаж потрескивал и стучал на крыше автобуса: каноэ — об астролябию, сейф — о москитонепроницаемую коробку с одеждой. Сиденье напротив занимали полые тубы. За окном мелькали сады южного Лондона. Уильям находился в состоянии блаженного ступора. Он никогда не хотел ехать в Эсмаилию, как, впрочем, и в любую другую страну, не хотел зарабатывать пятьдесят фунтов в неделю и быть владельцем флага с флагштоком или походного операционного стола. Но когда он говорил мистеру Солтеру, что у него есть только два желания — жить дома и писать для «Свиста», — то он скрыл третье, потаенное и давнее желание, зародившееся лет пятнадцать назад, если не больше. Он очень сильно хотел хотя бы раз полететь на самолете. Но это желание настолько не совпадало с возможностями Таппок-магна, что Уильям никогда не высказывал его вслух и запрещал себе о нем думать. Никто из домашних не знал об этом секрете, кроме няни Блогс. Когда-то она обещала покатать его на самолете, если выиграет в Ирландский тотализатор, но после серии неудач решила, что это все козни католиков, и играть бросила. Таким образом, шансы Уильяма упали до нуля. Но мечта жила в его душе и обретала зримые очертания в мгновения между сном и пробуждением, в минуты физической усталости и внутреннего спокойствия, когда он в сумерках возвращался верхом домой после удачной охоты или потягивал второй стакан портвейна за праздничным обедом в честь очередного дня рождения кого-нибудь из многочисленных обитателей Таппок-магна. И вот теперь столь близкое осуществление этой мечты проступало сквозь окружавший его туман как единственно реальное и важное событие из всех, происходящих вокруг. Ввысь от дымоходов и гигантской араукарии, ввысь к облакам, радуге и синему небу, которые он так часто и поэтично поминал в «Луге и чаще», ввысь к самым стремительным ласточкам, ввысь от прикованных к земле барсука и сойки, ввысь от людей, городов, в край свободы, света и тишины — вот куда направлялся Уильям в автобусе авиакомпании. Он оглох, ослеп и не замечал ни пишущей машинки, ни полых туб.

В Кройдоне его встретили с величайшим почтением. К нему был приставлен специальный служащий: «Добрый день, мистер Таппок… Сюда, мистер Таппок… Не беспокойтесь о багаже, мистер Таппок…» На бетонной полосе стоял самолет Уильяма. Три пропеллера вращались: один едва заметно, другой быстрее, а третьего даже не было видно, слышался лишь его свист.

— Добрый день, мистер Таппок, — сказал человек в комбинезоне.

— Добрый день, мистер Таппок, — сказал человек в фуражке.

Паппенхакер и коммерсанты садились в другой, общий самолет. Уильям наблюдал, как грузят его багаж. Люди, похожие на тренеров по боксу, вкатывали его по двое на тележках с резиновыми колесами.

— Вещи на борту, мистер Таппок, — доложили они, притрагиваясь к козырькам фуражек.

Уильям одарил их серебром.

— Прошу прошения, мистер Таппок. — У локтя Уильяма возник человек в потрепанной мягкой шляпе. — Я еще не имел удовольствия поставить в ваш паспорт выездную визу.

ГЛАВА IV

1

— Ох, Таппок, Таппок, — сказал мистер Солтер. — Знаете, мне кажется, будет разумнее скрыть это досадное недоразумение от лорда Коппера. «Грош» опередит нас на день — а может, и больше. Лорд Коппер будет недоволен. У советника по иностранным делам или… у кого-нибудь еще могут быть неприятности.

Багаж Уильяма грудой лежал посреди византийского вестибюля. Даже здесь, под гигантскими позолоченными сводами, он казался громадным. Уильям и мистер Солтер с грустью смотрели на него.

— Все это отвезут к вам в гостиницу, а то, не дай Бог, доложат лорду Копперу. Заполните этот бланк для получения паспорта. Сфотографируют вас в художественном отделе, а в отделе религии у нас есть архидиакон, который заверит фотографию. После этого вам здесь до отъезда появляться не стоит. На корабль «Messageries» вы, конечно, не успеете, но завтра есть рейс «Р&О»[6] на Аден. Так тоже можно. Но помните, что официально вы уехали сегодня днем.

Был теплый, пахнущий бензином вечер. Уильям грустно вернулся в свой номер. На улицах продавали вечерние газеты. «Светская красавица в общественном туалете» — гласили заголовки. «Снова миссис Ститч».

Уильям вышел погулять в Гайд-парк. На помосте стоял чернокожий человек и объяснял немногочисленным слушателям, почему эсмаильские патриоты правы, а предатели нет. Уильям отвернулся и, к своему удивлению, заметил маленький черный автомобиль, который несся по газону, ловко объезжая влюбленные парочки. Уильям приподнял шляпу, но сидевшая за рулем смотрела прямо перед собой. Миссис Ститч только что узнала, что из зоопарка сбежал бабуин и залез на дерево в Кенсингтонском саду, и намеревалась поймать его.