Душа Японии - Лафкадио Хирн Страница 12

Мачеха О-Иоши была совсем не образована, но далеко не глупа. Она никогда не любила своей падчерицы, но была слишком умна, чтобы без причины обращаться жестоко с нею. Ведь О-Иоши ей не мешала; наоборот, она была прилежной работницей, полезной в доме, послушной и доброй. С холодной проницательностью она оценивала и достоинства О-Иоши и ее цену на брачном рынке. Окацаки даже не снилось, что его союзница была гораздо хитрее его. Многое из его жизни О-Тама знала; она знала, насколько он был богат, и слышала о его тщетном сватовстве в самой деревне и за пределами ее. Она верила, что красота О-Иоши действительно воспламенила его, и знала, что в большинстве случаев из старческой страсти многое можно извлечь. Хотя О-Иоши и не была писанной красавицей, но она была очень мила и привлекательна, — такой жены Окацаки не скоро найти. Откажись он только от уплаты требуемой цены, и О-Тама сейчас же найдет других женихов, умных и молодых, которые охотно согласятся на ее условия. Нет, дешево они не уступят О-Иоши! После первого отказа нетрудно будет понять его намерений. Если он серьезно влюблен, то может заплатить больше других. Прежде всего необходимо узнать, насколько сильна его страсть; а от О-Иоши до поры до времени все надо держать в тайне. Болтливости свата нечего бояться: ведь его популярность основана на уменье хранить тайны...

Отец и мачеха О-Иоши выработали план действия. Старик всегда во всем подчинялся жене, но в данном случае она, кроме того, была так осторожна, что с самого начала убедила его, что этот брак был бы счастьем для его дочери. Они взвесили все возможности, все выгоды этого брака. Конечно, могли быть неблагоприятные случайности, но их можно было предупредить, заставив Окацаки заранее дать дарственную запись. О-Тама сама разучила с мужем ту роль, которую ему надо было разыграть. Но пока велись переговоры, посещения Таро поощрялись родителями О-Иоши. Ведь молодая любовь — как легкая паутинка, — дунешь, и нет ее. Ее легко разорвать в нужный момент, а пока она могла быть даже полезной. Присутствие молодого соперника должно было сделать Окацаки податливее.

Поэтому когда отец Таро от имени сына в первый раз сделал предложение, ему дали неопределенный ответ. Единственной веской причиной против брака выставили то, что О-Иоши была на год старше Таро, что противоречило семейным традициям; но причина была так неважна, что все поняли, что ее выбрали только для вида.

Предложения же Окацаки приняли так, будто не верили в их искренность. Чета Мийахара притворилась, будто не понимала слов свата, и отказала ему наотрез. Тогда Окацаки счел нужным предложить заманчивые условия. На это старик Мийахара сказал, что посоветуется с женой.

О-Тама, недолго думая, отвергла и предложение самого жениха с презрительным удивлением. Она стала делать неприятные намеки; рассказала про человека, которому захотелось дешево купить красавицу-жену; наконец этот человек нашел девушку, уверившую его, что насыщается в день двумя зернами риса. Он женился на ней, и правда: она ежедневно съедала не больше. Но однажды вечером, вернувшись домой, он тайком подсмотрел за нею в щелку, и увидел, к своему удивлению, что она пожирает целые горы риса и рыбы, препровождая пищу в отверстие в голове под волосами; тогда он понял, что женился на ведьме...

Целый месяц О-Тама терпеливо ждала результата своего отказа. Она спокойно и уверенно выжидала, твердо зная, что цена желанного растет с препятствиями. Она не ошиблась в расчетах: сват снова вернулся. На сей раз его слова были еще более вески: к первым предложениям Окацаки прибавил новые; его обещания стали весьма заманчивы.

Тогда О-Тама поняла, что влюбленный старик в ее власти. Ее план действий был сложный, построенный на глубоком знании темных сторон человеческой души. Успех был обеспечен.

— Обещаниям пусть верят глупцы, законными условиями с ограничениями пусть ловят простаков, — говорила она, — раньше чем назвать О-Иоши своей женой, пусть-ка Окацаки перепишет значительную часть своего состояния на наше имя!

Отец Таро серьезно желал брака своего сына с О-Иоши, и он прямо шел к этой цели. Его удивляло, что чета Мийахара не давала ему определенного ответа. Он был человеком простым, чистосердечным и чутким. O-Таму он никогда не любил, а теперь ее лживый, заискивающий тон возбудил в нем подозрение, скоро превратившееся в уверенность, что его сыну не на что надеяться. Он откровенно поговорил с ним; разговор этот так огорчил бедного мальчика, что он захворал и слег.

Но мачеха О-Иоши вовсе не желала, чтобы Таро так рано впадал в отчаяние, — это не входило в ее расчеты. Во время болезни она посылала ему несколько раз дружеские приветы, а раз даже письмо от О-Иоши, которое вновь воскресило все надежды юноши. Когда он выздоровел, семья Мийахара приняла его очень любезно; ему позволили поговорить с О-Иоши, но о предложении его отца умолчали.

Молодым людям удавалось встречаться и во дворе синтоистского храма, посвященного богине Солнца, куда О-Иоши часто водила гулять младшего ребенка своей мачехи. Там, в толпе нянек, детей и молодых матерей они обменивались несколькими словами, не рискуя навлечь на себя дурную молву.

Так прошел целый месяц, полный надежды. Но вдруг О-Тама, двуличная как всегда, предложила отцу Таро совершенно невозможную для него денежную сделку. Она приподняла уголок своей маски, потому что Окацаки уже беспомощно бился в сетях, которыми она окутала его; она знала, что скоро он сдастся.

О-Иоши еще ничего не знала о том, что замышляли против нее, но она имела основание думать и бояться, что ее никогда не отдадут в жены Таро; и с каждым днем она все бледнела.

Однажды утром Таро, взяв с собою маленького брата, отправился во двор храма; он искал случая поговорить с О-Иоши. Они встретились, и он рассказал ей, как тревожно у него на душе: маленький деревянный амулет, который мать в детстве повесила ему на шею, сломался в своей шелковой оболочке.

— Это не дурная примета, — промолвила О-Иоши, — а лишь доказательство, что великие боги пощадили тебя. В деревне свирепствовала болезнь, и тебя лихорадка скрутила, но ты перенес ее. Священные чары охраняли тебя, — а теперь уничтожились. Скажи сегодня об этом жрецу, — он даст тебе другой амулет.

Они были очень несчастны, а между тем