Трактир «Ямайка». Моя кузина Рейчел. Козел отпущения - Дафна дю Морье Страница 17

случае она прибежала бы прямо в западню. Тетя Пейшенс наверху, в постели, и она Мэри, конечно, не помощница, а скорее обуза. Ситуация безнадежная, и для незнакомца, кто бы он ни был, по-видимому, не осталось пути к спасению, если только он не договорится с Джоссом Мерлином. Обладая известной ловкостью, он мог бы одолеть дядю: теперь, когда разносчик ушел, они остались один на один, хотя, конечно, дядя был сильнее. Мэри почти отчаялась. Если бы только где-нибудь нашлось ружье или нож, она могла бы ранить трактирщика или, по крайней мере, обезоружить его и дать несчастному возможность выбраться из бара.

Теперь девушка не думала о том, что грозит ей, — в конце концов, рано или поздно ее обнаружат, и нет смысла прятаться здесь, в пустой гостиной. Приступ головокружения прошел, и Мэри презирала себя за минутную слабость. Она поднялась с пола и, нажав обеими руками на щеколду, чтобы действовать как можно тише, на несколько дюймов приоткрыла дверь. В прихожей не слышалось ни звука, кроме тиканья часов, и луч света в дальнем коридоре погас. Дверь бара, по-видимому, была закрыта. Возможно, в этот самый миг незнакомец боролся за жизнь, боролся за возможность дышать, стиснутый в ручищах Джосса Мерлина, катаясь по каменному полу бара. Но она ничего не слышала; что бы ни происходило за этой закрытой дверью, это происходило в тишине.

Мэри готова была еще раз выйти в прихожую и пробраться мимо лестницы в дальний коридор, но донесшийся сверху звук заставил ее остановиться. Скрипнула половица. Потом — минутная тишина, а затем звук повторился: тихие, осторожные шаги наверху. Тетя Пейшенс спала в другом конце дома, и Мэри сама слышала, как Гарри-разносчик минут десять назад ускакал прочь. Девушка знала, что дядя в баре с незнакомцем и никто не поднимался по лестнице с тех пор, как она сама по ней спустилась. Но вот доска опять скрипнула, и тихие шаги зазвучали снова. Кто-то находился в пустой комнате для гостей этажом выше.

Сердце Мэри опять бешено застучало, дыхание участилось. Кто бы ни прятался наверху, он пробыл там много часов. Этот человек, наверное, выжидал там чего-то с раннего вечера, стоял за дверью, когда Мэри пошла спать. Если бы он появился позже, она услышала бы его шаги по лестнице. Возможно, неизвестный наблюдал в окно за прибытием повозок, как и она, и видел, как бедный недоумок с воплями бежал по дороге в Дозмэри. Девушку отделяла от него тонкая стенная перегородка, и он, конечно, слышал каждое движение Мэри — то, как она повалилась на постель, а потом как одевалась и как открывала дверь.

Этот человек хотел остаться незамеченным, иначе он вышел бы на площадку, когда она выскользнула из комнаты; будь он из шайки в баре, он, конечно, спросил бы Мэри о том, куда она собралась. Кто его впустил? Когда он мог пробраться в комнату? Должно быть, незнакомец прятался там, чтобы не попасться на глаза контрабандистам. Значит, он не один из них; он враг ее дяди. Шаги стихли, и, хотя Мэри задержала дыхание и напрягла слух, ничего не было слышно. Однако она не ошиблась, в этом девушка была уверена. Кто-то — возможно, ее союзник — прятался в комнате для гостей рядом с ней и мог помочь спасти незнакомца в баре. Мэри уже поставила ногу на нижнюю ступеньку лестницы, когда в дальнем конце коридора снова показался свет. Она услышала, как распахнулась дверь бара. Это дядя направлялся в прихожую. Мэри не успела бы взобраться по лестнице, оставшись незамеченной, и ей пришлось быстро отступить обратно в гостиную и стоять, прижав дверь ладонью. В темноте прихожей трактирщик не разглядит, что дверь не заперта.

Дрожа от возбуждения и страха, девушка ждала в гостиной и услышала, как хозяин прошел через прихожую и поднялся на верхнюю площадку. Он остановился у нее над головой, возле комнаты для гостей, и пару секунд ждал, как будто тоже прислушиваясь к какому-то постороннему звуку. Потом он дважды очень тихо постучал в дверь.

Еще раз скрипнула половица, кто-то пересек комнату наверху, и дверь открылась. Сердце у Мэри упало, ее вновь захлестнуло отчаяние. Значит, это не враг ее дяди. Возможно, Джосс Мерлин впустил его самым первым, в начале вечера, когда они с тетей Пейшенс занимались приготовлениями в баре, и гость затаился наверху, пока все не разошлись. Похоже, это был какой-то близкий друг трактирщика, который не имел желания впутываться в ночные дела и не показался даже хозяйской жене.

Ее дядя знал, что этот человек все время был наверху, вот почему он отослал разносчика. Он не хотел, чтобы тот видел его друга. Она поблагодарила Бога за то, что не поднялась по лестнице и не постучалась в дверь.

А что, если они пошли к ней в комнату посмотреть, спит ли она? Если ее отсутствие обнаружено, надеяться почти не на что. Мэри оглянулась на окно: закрыто и заперто на засов. Пути к спасению не было. Теперь они спускались по лестнице; вот они остановились у двери гостиной. На миг девушке показалось, что они сейчас войдут. Они были так близко, что сквозь щель в двери она могла бы тронуть дядю за плечо. И тут он заговорил, и казалось, его голос шептал прямо ей в ухо.

— За вами последнее слово, — выдохнул трактирщик. — Теперь вам решать, а не мне. Я это сделаю сам, или мы это сделаем вместе. Как скажете, так и будет.

Сквозь дверь Мэри не могла ни видеть, ни слышать нового спутника своего дяди, и знак, который он подал в ответ, ускользнул от нее. Они не задержались у гостиной, а вернулись через прихожую к дальнему коридору и пошли по нему к бару.

Потом дверь закрылась, и больше Мэри ничего не слышала.

Ее первым порывом было отпереть входную дверь, выскочить на дорогу и броситься прочь, подальше от этого места. Однако, поразмыслив, девушка поняла, что ничего этим не добьется. В конце концов, там могли оказаться другие бандиты — возможно, и сам разносчик, — вдруг дядя расставил их вдоль большой дороги, чтобы они предупредили его в случае опасности.

Похоже, что этот новый человек, который весь вечер прятался в комнате наверху, все-таки не слышал, как Мэри вышла из спальни; иначе они уже стали бы ее искать, если только не решили, что роль ее настолько ничтожна, что можно забыть о девушке до поры до времени. Человек в баре был их главной заботой, а Мэри они