Уильям Теккерей - Базар житейской суеты. Часть 1 Страница 20

Сэръ Питтъ Кроли былъ сперва женатъ на миссъ Гриззели, шестой дочери лорда Мунго-Бинки и двоюродной сестрицы мистера Дундаса. Она произвела ему на свѣтъ двухъ сыновей: Питта, названного такимъ образомъ по имени знаменитого министра, и Родона Кроли, получившого свое имя отъ одного пріятеля валлійского принца. Черезъ нѣсколько лѣтъ послѣ кончины своей супруги, сэръ Питтъ Кроли вступилъ во второй бракъ съ миссъ Розою, дочерью мистера Графтона, отъ которой родились у него двѣ дочки, будущія воспитанницы и ученицы миссъ Ребекки Шарпъ.

Выходитъ, стало-быть, что миссъ Ребекка отрекомендована гувернанткой въ такой домъ, съ которымъ ни въ какихъ отгошеніяхъ нельзя сравнить скромную семью на Россель-Скверѣ. Это не бездѣлица, и не всякой ученой дѣвицѣ выпадаетъ такое счастье при выходѣ изъ пансіона.

Повелѣніе явиться къ должности было ей сообщено на клочкѣ сѣрой бумаги, содержавшей слѣдующія слова:

«Сэръ Питтъ Кроли симъ увѣдомляетъ, что дѣвица Шарпъ и ея скарбъ могутъ быть представлены сюда во вторникъ, ибо завтра, рано поутру, я имѣю уѣхать изъ города на «Королевину усадьбу».

«Большая Гигантская улица.»

Ребекка никогда не видала баронета, никогда и ничего не слыхала о немъ. Послѣ прощанья съ Амеліей, первымъ ея долгомъ было сосчитать звонкую монету въ кошелькѣ, полученномъ изъ щедрыхъ рукъ великодушного негоціанта; вторымъ отереть слезы на глазахъ батистовымъ платочкомъ, и эта операція была произведена ею тотчасъ же, какъ экипажъ повернулъ за уголъ на Россель-Скверѣ. Возстановивъ такимъ образомъ спокойствіе души и сердца, молодая дѣвушка принялась рисовать въ своемъ воображеніи идеальный образъ сэра Питта Кроли.

— Хотѣла бы я знать, спрашивала она сама себя, есть ли у него звѣзда, или только однимъ лордамъ позволяется носить звѣзды? Но во всякомъ случаѣ, онъ долженъ быть прекрасенъ въ своемъ парадномъ костюмѣ, въ манжетахъ и напудренныхъ волосахъ. Безъ сомнѣнія, онъ страшный гордецъ, и будетъ на меня смотрѣть съвысока; но дѣлать нечего; надобно покориться горькой долѣ… Покрайней мѣрѣ, я буду теперь жить въ благородномъ кругу, между знатными особами, далеко отъ всѣхъ этихъ неуклюжихъ мѣщанъ. И она принялась думать о своихъ прежнихъ друзьяхъ на Россель-Скверѣ съ тѣмъ философскимъ спокойствіемъ и равнодушіемъ, съ какимъ, въ извѣстной баснѣ, лисица разсуждаетъ о недозрѣломъ виноградѣ. Между-тѣмъ карета мистера Седли, гдѣ уже она сидѣла около часа послѣ трогательного прощанья съ миссъ Амеліей, быстро катилась по Гигантской улицѣ, и остановилась наконецъ передъ огромнымъ, мрачнымъ домомъ сэра Питта Кроли.

Кучеръ Джонъ, одинъ только провожавшій нашу героиню, не принялъ на себя труда сойдти передъ подъѣздомъ съ козелъ, чтобъ позвонить въ колокольчикъ, и попросилъ вмѣсто себя исполнить эту обязанность проходившого мальчишку. Какъ-скоро раздался звонокъ, изъ-за дверей дома выставился плѣшивый старичишка въ старомъ засаленомъ сюртукѣ, въ сѣрыхъ затасканныхъ панталонахъ и неуклюжихъ хлопанцахъ. Его морщины на щекахъ скорчивались какою-то страшною улыбкой.

— Эй, ты, старина! сказалъ Джонъ, не вставая съ козелъ, здѣсь, что ли, живетъ сэръ Питтъ Кроли?

— Здѣсь! отвѣчалъ старикъ, оскаливая зубы и утвердительно кивая головой.

— Потрудись, любезный, вынести изъ кареты сундуки съ разнымъ тряпьёмъ, продолжалъ кучеръ.

— Можешь вынести ихъ самъ, отвѣчалъ привратникъ.

— Да развѣ ты не видишь, что мнѣ нельзя оставить лошадей? Ну, пособи мнѣ, покраймен мѣрѣ; барышня, авось, дастъ тебѣ на водку, заключилъ Джонъ съ нахальнымъ смѣхомъ. Видно было, что онъ не имѣлъ никакого уваженія къ миссъ Шарпъ послѣ того, какъ она выѣхала изъ господского дома, не сдѣлавъ подарка слугамъ.

Привратникъ нерѣшительными шагами выступилъ впередъ, взвалилъ на свои плеча сундукъ миссъ Шарпъ, и понесъ его въ домъ.

— Возьми, пожалуііста, эту корзинку и шаль, и отвори дверь, сказала миссъ Ребекка, выходя съ большимъ негодованіемъ изъ кареты; я напишу о тебѣ мистеру Седли, и онъ узнаетъ, какъ ты велъ себя.

— Ну, барынька, отвѣчалъ кучеръ, надѣюсь, вы ничего не забыли. Всѣ ли захватили вы платья миссъ Амеліи? Авось они будутъ вамъ въ пору. Прощай, старичина. Не мѣшаетъ тебѣ знать, любезный, что отъ нея не получишь ты ни гроша, продолжалъ Джонъ, указывая пальцомъ на миссъ Ребекку; кулакъ-дѣвчина, охъ, какой кулакъ!

И затѣмъ карета покатилась обратно на Россель-Скверъ. Дѣло въ томъ, что кучеръ Джонъ волочился за горничной миссъ Седли, и былъ теперь въ крайнемъ негодованіи, что его возлюбленная лишилась подарковъ, которые, сверхъ всякого ожиданія, перешли къ бѣдной гувернанткѣ.

При входѣ въ столовую, по указанію старика въ неуклюжихъ хлопанцахъ, Ребекка нашла, что все въ этой комнатѣ имѣетъ печальный и безпорядочный видъ, какой обыкновенно бываетъ въ отсутствіе господъ. Турецкій коверъ, измятый и скомканный, укатился подъ буфетъ; картины скрылись за старыми листьями оберточной бумаги; потолочная люстра окуталась въ сѣрый полотняный мѣшокъ; стулья въ безпорядкѣ разбросались вдоль стѣнъ; оконныя гардины совсѣмъ исчезли подъ толстой парусиной; мраморный бюстъ сэра Вальполя Кроли, запыленный и запачканный, едва виднелся на каминной полкѣ, служившей для него пьедесталомъ.

Нѣкоторое движеніе замѣчалось только подлѣ камина, гдѣ былъ разведенъ огонь. Передъ каминомъ торчали два соломеные стула, круглый столикъ, и на немъ бутылка портера, хлѣбъ и сыръ.

— Не хотите ли со мной пообѣдать? Я васъ могу поподчивать отмѣннымъ пивомъ.

— Мнѣ надобно видѣть сэра Питта Кроли; гдѣ онъ? сказала миссъ Шарпъ величественнымъ тономъ.

— Эге, вотъ какъ! Вѣдь это я; сэръ Питтъ Кроли. Подузнайте только, что вы заставили меня нести сундукъ на собственныхъ моихъ плечахъ! Каково! и вы не догадались, что сэръ Питтъ Кроли былъ вашимъ покорнѣйшимъ слугой? Спросите, пожалуй, вотъ эту женщину, кто я такой. Мистриссъ Тинкеръ, рекомендую тебѣ миссъ Шарпъ; а вамъ, миссъ гувернантка, рекомендую мою ключницу. Хе, хе, хе!

Мистриссъ Тинкеръ въ эту самую эту минуту вошла въ комнату съ огромной трубкой и пачкой табаку, за которымъ ее посылали въ ближайшую лавку. Она вручила эти вещи сэру Питту, сидѣвшему подлѣ камина.

— Гдѣ же фарсингъ? спросилъ сэръ Питтъ. Я далъ тебѣ три полупенса, бабушка Тинкеръ, гдѣ же сдача?

— Вотъ она! отвѣчала Тинкеръ, подавая мелкую монетку; эхъ, вы, баронъ, какъ не стыдно хлопотать о фарсингахъ!

— По одному фарсингу на день, составитъ семь шиллинговъ въ годъ, равняется процегту на семь гиней. Храни прежде всего свой фарсинги, бабушка Тинкеръ, и въ твоемъ карманѣ выростутъ гинеи; это ужь говорю я тебѣ.

— Вы можете быть увѣрены, молодая дѣвушка, что передъ вами точно сэръ Питтъ Кроли, сказала Тинкеръ; со временемъ, вы узнаете его лучше.

— И полюбите его; миссъ Шарпъ, за это ручаюсь, сказалъ старичокъ съ учтивой улыбкой, справедливость прежде всего; а тамъ великодушіе; это мое правило.

— Онъ въ жизнь свою никому даромъ не давалъ фарсинга, бормотала старуха.

— Никому и не даетъ; это ужь такъ заведено. Давай-ка лучше ужинать, бабушка Тинкеръ. Не мѣшаетъ принести еще стуликъ изъ кухни. Садитесь, миссъ гувернантка.

Съ этими словами, баронетъ запустилъ желѣзную вилку въ кострюлю, стоявшую на огнѣ, и вытащилъ оттуда порцію требухи, которую тотчасъ же раздѣлилъ на двѣ равныя части. Одна изъ нихъ предназначалась для мистриссъ Тимкеръ.

— Видите ли, миссъ Шарпъ, сказалъ сэръ Питтъ, старуха Тинкеръ держится со мной на короткой ногѣ: ѣстъ и пьетъ съ одного блюда. Го-го! очень радъ, миссъ Шарпъ, что вы не хотиге кушать.

И они съ жадностью принялись утолять свой голодъ, стараясъ, повидимому, перегнать другъ друга.

Послѣ ужина, сэръ Питтъ Кроли закурилъ свою трубку, и началъ затягиваться съ большимъ аппетитомъ. Часа черезъ два, когда ужь совершенно смерклось и наступила безлунная ночь, онъ зажогъ сальную свѣчу въ жестяномъ шандалѣ, вынулъ изъ шкафа огромную пачку бумагъ, принялся читать ихъ и приводить въ систематическій порядокъ.

— Я здѣсь по тяжебному дѣлу, миссъ гувернантка, и по этой-то причинѣ, завтра поутру вы будете имѣть удовольствіе ѣхать вмѣстѣ со мною на «Королевину усадьбу».

— У него всегда здѣсь тяжебныя дѣла, сказала мистриссъ Тинкеръ, откупоривая бутылку вина.

— Пей, старуха, за мое здоровье, и держи языкъ на привязи, сказалъ сэръ Питтъ Кроли. Да, моя милая, Тинкеръ говоритъ правду; я проигрывалъ на своемъ вѣку больше всякой живой души на британской почвѣ. Вотъ и теперь у меня дѣло съ однимъ сутягой, Снаффль его зовутъ. Ужь я поддедюлю его на-славу, или мое имя не Питтъ Кроли. Да это все трынъ-трава. А вотъ еще затѣяли противъ меня дѣльцо Поддеръ и другой забіяка, которымъ мерещится, будто земелька подлѣ «Королевиной усадьбы», двѣсти слишкомъ десятинъ, принадлежитъ имъ по наслѣдству! Врутъ, скалдырники. Прямыхъ документовъ нѣтъ. Пойду на проломъ и оттягаю, хоть бы это стоило мнѣ больше тысячи гиней. Есть тутъ и еще два, три дѣльца, все въ такомъ же родѣ: посмотри сама, миссъ гувернантка. Будетъ намъ пожива. Хорошъ ли у васъ почеркъ? Вы мнѣ пригодитесь въ «Королевиной усадьбѣ«, за это ручаюсь, миссъ Шарпъ. Теперь, по смерти вдовствующей Кроли, мнѣ нужна сильная подмога.